Болтливой избы хозяйка 2 (СИ) - Шкот НатАша - Страница 50

— А разве волки не с рождения знают кто они? Или это у всех так, идешь себе спокойно по улице, никого не трогаешь, и тут внезапно на лице шерсть начинает расти и на луну завыть охота?

— Смешная ты, — тепло улыбнулся Славик, — я же полу-волк, моя мать не волчица, — а затем сделал хитрую гримасу, — обещаю все тебе рассказать, если поедешь со мной в клуб! Что скажешь?

— Мне бы в душ сперва. Под этим скафандром с меня семь потов сошло, пока на твоем птеродактиле с жизнью прощалась.

— Пойдем, в клубе сходишь, — участковый, обрадованный, подскочил на ноги.

— Как это, в клубе? — опешила Степка.

— У меня там личная комната есть! Поехали! На месте все покажу и расскажу.

Степке осталось только согласиться, натянуть на себя ненавистный шлем и опять сесть на железного монстра.

— Ты как хочешь, Славик, но домой вызовешь мне такси! Последний раз сажусь на это чудовище!

Клуб «Тихий Волк» располагался в десяти минутах неспешной езды от места проведения зимнего мото-фестиваля. Славик вел аккуратно, не рискуя вызвать на себя еще больший гнев Слагалицы.

— «Тихий Волк» — прочла Степка мигающую белым вывеску, на черном здании клуба, — не, серьезно что ли?

— Добро пожаловать в мой клуб, Штефа, я вижу ты уже и так догадалась.

Он провел ее за руку через охрану, не дав начать задавать вопросы прямо там и, свернув в темном коридоре в какую-то нишу, завел в комнату, предварительно отперев ключом.

Комната оказалась просторным кабинетом с массивным столом, парой стульев и кожаным диванчиком у окна. В углу, на подставке стоял, (кто бы удивлялся) явно раритетный двухколесный зверь, подсвеченный снизу тремя лампами. «Наверное времен Царя Гороха мотык!» — злобно подумала женщина, ощутив, что отныне питает жгучую нелюбовь к данному виду транспорта.

— Душ вон там! — показал на дверь Славик, которую Степка сперва приняла за зеркало, — полотенца чистые в шкафу! Я пока закажу нам что-нибудь поесть.

После горячего душа стало легче. Руки-ноги дрожать перестали и тошнота улеглась без следа. Степка долго сушила феном белье, которое пришлось выстирать, а затем и волосы. Рыжие локоны завернулись колечками и ложиться без укладочных средств в прическу, категорически отказывались, поэтому пришлось махнуть на них рукой. Еще повезло, что с некоторых пор в косметике она не нуждалась, лишь тронула губы бесцветным блеском и посчитала марафет завершенным.

Вышла из душа в своей новой одежде и с комбинезоном в руках.

— Я заберу его домой, выстираю и верну, — сказала она.

— Не нужно, я его для тебя покупал, — ответил Славик.

— Да? Вот спасибо! Буду в нем в деревне картошку копать!

— Боюсь, Гор тебя в таком наряде из дому не выпустит!

— А почему это Гор? — возмутилась она.

— Так он из нас самый ревнивый, — спокойно пояснил участковый.

— Хочешь сказать, веришь, что вы все вместе на мне женитесь? — она закатила глаза.

— Не знаю, — отмахнулся он, — да и знать пока что не хочу! Давай пока не будем об этом! Сегодня ты только моя!

— А ты сам начал!

— Сам и закончу! Вот поцеловал бы тебя, чтоб обо всем думать забыла, — Славик незаметно оказался рядом, но не обнял, а лишь погладил по волосам, — да только в душ схожу и переоденусь!

И от этих слов сердце заколотилось в сладком томлении, хорошо, что он тут же скрылся в душе. Степанидка прошлась по комнате, искоса «обласкала» взглядом подсвеченный раритет, но близко не подошла. Поглазела на фотографии на стенах, на которых в большинстве своем позировали незнакомые парни на байках, и лишь на одной из них нашла Вячеслава. Тот стоял на кафедре в белом халате, с прозрачной колбой в руках и с удивительно сосредоточенным лицом. Фото датировалось десятью годами ранее. Степка изумленно подняла бровь. «Это сколько же ему сейчас лет?»- возник в голове вопрос, который она сразу же задала, стоило мужчине выйти.

Славик переоделся в черные узкие джинсы и футболку с низкой горловиной. Она засмотрелась на него, медленно обшарив взглядом снизу вверх, но натолкнувшись на хищный взгляд, предусмотрительно отошла за стол.

— Сколько тебе лет, Славик?

— Тридцать шесть, а что?

— Тридцать шесть, значит… — повторила Степка, — признайся, подъедаете-таки с маменькой яблочки молодильные?

«От загадки до разгадки семь верст правды»

— Генетическая особенность! — ухмыльнулся мужчина, не обидевшись на шутку.

— А маме сколько лет, позволь узнать? Я, хоть и плохо разглядела, но по лицу, ей и семнадцати нет!

— На этот вопрос, она даже мне правду не говорит! Но думаю, немало! — Славик был расслаблен и улыбался нежной улыбкой.

— А твои товарищи не удивляются, что твоя мама выглядит девочкой и светится, по-ярче елки новогодней? — продолжала допытываться Степка, усевшись за хозяйский стол.

— Ее не видит никто, Шефа, когда она не хочет этого, — Славик остановился напротив стола, скрестив руки на груди и сменил тему, — поцелуй меня, я соскучился!

— Что? А ты наглый! — фыркнула.

— А с тобой иначе никак. И вообще, у нас свадьба скоро, а мы от силы пару раз целовались! Так что я требую свое! — он принялся обходить стол, а Степка вскочила на ноги и возразила:

— Не дави на меня, Славик, я этого не люблю! — и возмущенно вздернула носик.

— Да кто давит, любимая? У меня просто времени в обрез, а ты… колючая, как еж! Чтоб поцеловать, приходится применять эффект внезапности! — Славик остановился, уперев кулаки в стол и наклонил голову, скрывая выражение лица. Но тут распахнулась дверь. Разрушая неловкий момент в кабинет вошел официант в потертых джинсах и кожаном жилете на голое тело.

— Вожак, пацаны спрашивают, когда награждение начинать? — спросил он, выкладывая из подноса на стол блюда с едой, кувшин с лимонадом и стаканы.

— Алекс, во-первых, поздоровайся с моей невестой! — строгим голосом перебил Славик, — а во-вторых, Вожак теперь Лапа, привыкай, он бесится, когда вы Вожаком зовете меня! И в-третьих, дайте нам сорок минут и можно будет начинать.

Официант удивленно вздернув бровь, взглянув на Слагалицу, коротко кивнул головой, проговорив скороговоркой:

— З-здрасте, мое почтение! Прости, Тихий! Никак не привыкну. Окей, передам, но ты бы поторопился, за сорок минут они ужрутся, как свиньи.

— Девчонок подключи, они умеют отвлекать от выпивки, пусть номер свой коронный покажут. Давай-давай, иди уже!

— Прости, Штефа, еда у нас здесь специфическая: жаренная, перченная, на желудки крутых парней рассчитанная. Но повар ради тебя приготовил пюре картофельное и паровую котлету, сойдет? Или… — в глазах мужчины было столько заботы, что Степка почувствовала угрызения совести.

— Спасибо, Славик, сойдет! Я вообще-то всеядная, мог заказать, что угодно! — заверила она, усаживаясь за стол и подвигая к себе тарелку.

— Просто я подумал, что не стоит твой желудок после… ну, тошноты, нагружать тяжелой пищей…

— Я в порядке, правда! Садись и расскажи мне уже все, да пойдем праздновать твою победу, раз народ ждет!

— Ладно, — он сел, тихонько вздохнув, — с чего начать?

— С самого начала. Про родителей. Что за дух Волха такой и почему он изменил твою жизнь? — это она проговорила, вонзившись зубами в котлету.

— Из родителей у меня только мать, — начал Славик после паузы, не притронувшись к еде, — с отцом не знаком… Он изнасиловал мать и сбежал в закат.

Степка, с трудом проглотив кусок, проговорила:

— Прости, ужас какой…

— Я ничего о нем не знал, до того самого момента, пока не проснулся зов крови, — пожал он плечами, — мать до сих пор не может об этом говорить, поэтому я перестал спрашивать еще в юности.

— Представляю, — пролепетала Степка, ковыряя вилкой, потеряв аппетит, — бедная…

— Она… особенная, Штефа. Тут надо больше знать о Жар Птицах, что бы лучше ее понять. Такие, как мама, семьи не заводят. Не вступают в отношения. Никогда. У них своя миссия и они живут уединенно, скрытно. А тут такое… Я думаю, она себя винит в случившемся больше, чем того ушлепка.