Предел прочности (СИ) - Королькова Наталья - Страница 49

— Да, конечно, — пришлось согласиться.

. — Ир, ты же останешься ночью со мной в одной квартире, неужели тебе не страшно и ты не боишься?

— Не боюсь. — Взгляд остановился на проступающей, на скулах мужчины щетине.

— Ну и зря, — без тени улыбки сообщил мне мужчина. Теперь я уже смотрела в его глаза, пытаясь отыскать подвох. — По ночам я не сплю, — серые глаза смотрели в мои, тихий голос и серьезный настрой директора, не предвещали ничего хорошего. Сердце предательски дрогнуло, а по телу пробежался холодок, и я почувствовала, как стали холодеть кончики пальцев. — Я встаю в полночь и пью кровь хорошеньких молоденьких девушек. — Игнат Эдуардович улыбнулся широко и открыто. Улыбка преобразила его лицо, я бы, наверное, даже засмотрелась на нее, если бы не преисполнилась возмущением.

— Я от вас такого не ожидала, — высказалась, выпивая до дна содержимое бокала. — Как насчет того, чтобы повторить? Первоначально испытанное мною чувство страха, уступило место веселью, и я не смогла сдержать на губах улыбку.

— Ну, вот, цель оправдала средства. Ты улыбаешься, не плачешь, и надеюсь, не сердишься. — Директор стоял передо мной с двумя пустыми бокалами с жалостливым выражением лица.

— Не сержусь.

— Я скоро, — Игнат Эдуардович вышел из комнаты, а потом вернулся с двумя бокалами вина.

— А не легче ли принести сюда бутылку или вы мне в бокал там, на кухне, что-то подсыпаете?

— Хорошая идея, — пододвинув ко мне стул, директор устроился рядышком.

— Какая именно? — Никогда не думала, что наш мрачный и суровый директор может вести себя, как мальчишка.

— Подсыпать тебе что-нибудь в бокал. Почему раньше не сказала? Теперь-то ты мне такой возможности не дашь, — обиженно произнес Игнат Эдуардович, при этом состроил такое лицо, будто и впрямь обиделся. Даже захотелось пожалеть его.

— А чтобы вы мне подсыпали, снотворного? Чтобы заснула и спала всю ночь, а не ходила по квартире как привидение?

— Ходи сколько хочешь, мне-то что? — мужчина едва заметно пожал плечами. — Ты будешь ходить в виде привидения, а я в виде вампира, не завидую тем, кто захочет на ночь глядя заглянуть к нам в гости.

Он старался не смеяться, я тоже, хотя хотелось и очень. Давненько я вот так вот не сидела и не дурачилась, я уже и забыла как это замечательно.

— В таком случае я теряюсь в догадках, — пригубив вина, облокотилась о спинку стула.

— По поводу? — директор рассеянно крутил в пальцах ножку бокала.

— По поводу того, чтобы вы подмешали мне в бокал.

— Ира, это же очевидно, — в серых глазах плескалось веселье.

— Да неужели? — вопросительно приподняла бровь.

— Что может подмешать мужчина в бокал девушке?

— Например, слабительное, — предложила, как вариант.

— Ира, за кого вы меня принимаете? Я на такое не способен, — меня одарили упрекающе-возмущенным взглядом.

— Вопрос стоял о том, что может мужчина подмешать в девушкин бокал, а девушки у нас бывают разными, впрочем, как и мужчины. Что не угадала?

— Нет. — Игнат Эдуардович неспешно пригубил вино, при этом, не отрывая от меня взгляда. — Какие еще варианты? После третьего проигрыша, в ход пойдут штрафные санкции.

— Это не честно, — возмутилась, ставя на стол бокал.

— Честно, потому что заданный вопрос легкий, — Игнат Эдуардович тоже поставил свой бокал на стол.

— Любой вопрос кажется легким, если знаешь на него ответ, — парировала.

— Не спорю, но все же попытайся угадать, — не сдавался директор.

— Не иначе как приворотное зелье, — пришла в голову шальная мысль и, судя по грустно-печальному выражению лица директора, я угадала.

— Так не честно, я так не играю, — Обиженно произнес Игнат Эдуардович. — Я, между прочим, рассчитывал на победу.

— Поделитесь? — Подавшись чуть вперед, произнесла заговорщицким шепотом.

— Чем?

— Как чем? Приворотным зельем.

— Не поделюсь.

— Жадина, — настала моя пора обижаться и надувать губы.

— Я не жадный, просто одна единственная имеющаяся у меня в наличии порция приворотного зелья мне самому нужна, а тебе без надобности.

— Почему без надобности?

— Потому что тебе всего лишь надо улыбнуться, да ресничками похлопать и все мужчины будут у твоих ног.

— Протестую, — подняла вверх руку.

— Протест отклоняется, — осадили меня директор, да так рьяно, что у меня от этого все слова в голове перепутались, и мне оставалось только сверкать глазами, да возмущенно хватать ртом воздух и от созерцания данной картины Игнат Эдуардович в голос рассмеялся.

— Ах, так, — Все, я тоже умею быть коварной. Подскочив, отправилась на кухню.

— Ир, ты куда? — забеспокоился директор.

— Как куда? Конечно же мясо доедать. Куда же еще? — сообщила я, останавливаясь и разворачиваясь в дверях кухни. — И делиться им я ни с кем не собираюсь.

— Протестую, — заявил, нависая надо мной директор.

— Протест отклоняется.

Остаток вечера прошел в более спокойной и непринужденной обстановке, мы несмотря на все наши дурачества поужинали, а потом перебравшись в комнату поговорили о музыке, о пристрастиях в фильмах и книгах и у нас даже нашлось что-то общее.

А потом на телефон Игната Эдуардовича позвонила Маша и слезно попросила, чтобы я срочно позвонила родителям, которые уже все извелись, строя всевозможные предположения о том, куда именно подевалась их дочь и по какой причине не выходит на связь?

Глянув на часы, ужаснулась, было уже половина одиннадцатого. Оставалось только стукнуть себя ладонью по лбу, за забывчивость. Попросив у Игната Эдуардовича телефон, набрала мамин номер, после чего пришлось долго оправдываться и выслушивать, что по этому поводу думает мама.

Родительница успокоилась только тогда, когда вытянула из меня всю информацию. При этом сообщив, что если я завтра не позвоню до пяти минут одиннадцатого, то она сама позвонит мне по этому номеру.

— Не думал, что ты способна часами разговаривать по телефону. — Игнат Эдуардович смотрел в своей комнате новости, когда я, наговорившись, вернула ему телефон.

— В основном говорила не я, а мама, — сообщила, прикидывая, стоит ли мне присесть в кресло и продолжить разговор или же лучше побыстрее свернуть его и пойти на боковую? Игнат Эдуардович, наверное, устал, хочет отдохнуть после работы, а тут гостью развлекать надо. К тому же, глянув на часы, поняла, что уже достаточно поздно и что с мамой мы поговорили целых полтора часа, надеюсь, директор не разорится, а завтра уж пусть лучше мама звонит. — Спокойной ночи, — пожелала, выходя из комнаты. Умывшись и почистив перед сном зубы, отправилась спать.

Сон не шел. Я уже измучилась крутиться с боку на бок, пытаясь отправиться в объятия Морфея. Я уже и считала, и внушала себе, что я сплю, и пыталась не думать, отбросив от себя все мысли, но, но, но…

Не знаю, во сколько я забылась в беспокойном сне, только вот теперь я уже жалела, о том, что заснула. Даже во сне, понимая, что это сон, мне было страшно, снился Марат, и находились мы с ним ни где-то, а в камере. Я в лохмотьях, со следами крови на теле прикована к стене, а Марат в форме надзирателя и почему-то в черной немецкой форме в кепке и с плеткой стоял напротив меня и улыбался, после чего плетка взвилась и опустилась на мое тело. Я дернулась и закричала, а потом последовало еще несколько ударов, после которых я потеряла сознание, а потом мне стало хорошо, спокойно и безмятежно и я словно плыла на облаке, приближаясь к теплому и даже горячему солнцу.

ГЛАВА 5

Проснулась из-за того что мне было жарко, неудобно, а еще казалось, что меня придавили чем-то тяжелым. Приоткрыв глаза, обнаружила, что в кровати я не одна. Закинув на меня ногу и положив руку, рядом со мной на подушке лежал Игнат Эдуардович и вот спрашивается, что он здесь забыл? Да и как вообще посмел? Лично я была о нем лучшего мнения.

— Что вы здесь делаете? — Приподняв от подушки голову, полная праведного негодования, скинула с себя мужские конечности.