По темной стороне (СИ) - Огинская Купава - Страница 60

А я, тихонечко всхлипывая, все никак не могла успокоиться. До крайности растроганная, вытирала текущие слезы об его рубашку, все крепче сжимая объятия. Он не возмущался, не шевелился и, кажется, даже не дышал, сраженный волной моих эмоций. Ярких, горячих и неповторимых, ведь сбылась моя детская, самая заветная мечта. И пусть мой домашний питомец страшный и, скорее всего, опасный, он все равно был самым лучшим подарком на свете.

— Раяр, а давай… давай ты теперь сам будешь выбирать мне подарки, а? Делмар, конечно, молодец, но давай лучше ты.

— ‎Не думаю, что это хорошая идея, — неохотно признался он, чуть встряхнув монстрика. Тот начал шевелиться, заметив, что на него не обращают внимания, но быстро осознал всю бессмысленность своих телодвижений и затих, — я не знаю, что принято дарить…

— ‎Но с этим чудищем же ты как-то определился, — перебила я хищника, чуть отстранившись, чтобы заглянуть ему в глаза, — и вот, подарил ведь.

— ‎Это другое, — рука на моей спине поднялась чуть выше, на уровень лопаток, прижимая сильнее к мокрому кошмару, будто он опасался, что я попытаюсь вырваться после его следующих слов, — мне не нравится, что ты так сильно привязалась к нарзам. Потому я решил найти для тебя что-то более подходящее.

— ‎Нарзы останутся со мной, — на всякий случай предупредила я, и воинственное курлыканье мочалок поддержало мое заявление.

— ‎Я не собирался их забирать, — Раяр пожал свободным плечом, к которому не прижималась я, и носа опять коснулся густой запах крови.

— ‎Ты ранен.

— ‎Яна, я пытаюсь объяснить, — протянул он с укором.

Я не обратила внимания на его недовольство, требовательно заглядывая в бессовестные глаза. Сидит, кровью истекает и не признается.

— ‎Но ты ранен!

— ‎Царапина, — отмахнулся он, — когда я забирал щенка, вернулась мать.

— ‎И ты ее того? — шепотом спросила я, не в силах представить, как сейчас где-то в лесу, под дождем лежит бездыханное тело огромного монстра, в которого и мой мохнатик непременно вымахает.

— Зачем? В норе осталось еще три щенка, их должен кто-то растить.

— ‎Вот так, да? — окончательно растрогалась я. — То есть, с велари ты жесток, а животинку жалеешь.

— ‎Я никого не жалею, — попытался возмутиться мой кошмар, но было поздно, я уже во всю им восхищалась, глуша несчастного запредельной дозой умиления.

— ‎Значит все, решено, больше никаких дурацких идей Делмара, договорились? И я тебя обязательно залюблю всего, ага?

— ‎Подарки должны быть регулярными, — авторитетно заявил он, тихо офигевая от напора моих чувств, — я не смогу без помощи Делмара их выбирать.

— ‎Кто тебе про регулярность сказал? — удивилась я, и кошмар растерялся. — Не надо мне регулярных подарков, лучше уж редкие, зато от тебя. Договорились?

Раяр, с сомнением глядя мне в глаза, на всякий случай переспросил:

— ‎Ты уверена?

— ‎Да на все сто! — горячо заверила его, в последний момент малодушно уточнив: — Ну, кроме сладкого, сладкое можешь и дальше носить я, так уж и быть, согласна.

— ‎Хорошо, — выглядел мой кошмар совсем дезориентированным и таким милым, что я просто не удержалась. Ответственно чмокнула его прямо в мокрую щеку и ткнулась носом в его плечо, пережидая приступ щемящей нежности.

От этого крайне ответственного дела меня и отвлекла Дося. Подползла к краю кровати и осторожно, боязливо коснулась лапкой моей головы, пока я очень эмоционально сопела оглушенному моими чувствами хищнику в плечо.

— Не боись, зубастая, вас притеснять никто не будет.

Хриплый смешок хищника меня несколько напряг:

— Яна, это, — моего нового питомца еще раз встряхнули, отчего тот протестующе мякнул, — шадэ. До шестимесячного возраста они совершенно беззащитны. В ближайшее время тебе придется следить за тем, чтобы нарзы его не притесняли.

— ‎А если не услежу?

— ‎Полагаю, мне придется снова наведаться в лес, за новым шадэ, на замену съеденному.

— ‎Все, Раяр, ты больше не милый, — решила я, с содроганием представляя, как мои вечно голодные мочалки обгладывают косточки этой мохнатой мелочи.

— ‎Уверена? — спросил он с улыбкой. — Потому что я тебя все еще чувствую, и, должен признаться, мне нравится то, что я чувствую.

— Нравится, — проворчала я смущенно. Первым порывом было сделать так, чтобы он перестал меня чувствовать, что угодно, лишь бы прекратить. Вторым, более мстительным, было желание утопить его в своих чувствах, чтобы от него только пузырьки и остались. Оно-то и показалось мне лучшим.

А потому, сначала я думала о том, какой Раяр замечательный, сколько раз он меня спасал, нет, гад конечно, тот еще и характер поганый, но если бы не мой кошмар, то я бы уже несколько раз точно умерла в мучениях и пару раз просто умерла. А после знакомства с Велиаром и вовсе стало ясно, что с хейзаром мне повезло.

Что он самый-самый лучший, что жизнь здесь именно благодаря ему не стала для меня мучительной пыткой, что я, кажется и правда его… черт.

Тихий торжествующий смех подтвердил мои самые ужасные опасения, а хриплый шепот окончательно добил:

— Наконец-то.

— Но я ни в чем не признавалась! — вякнула протестующе, краем глаза заметив, как выпущенный на свободу шадэ метнулся под кресло.

— ‎Мне не нужно твое признание, — весело прошептал он мне в висок, прижимая к себе, — я все почувствовал.

— ‎И что теперь будет?

Тяжелый вздох был мне ответом.

— Не знаю, но надеюсь, ты не пошлешь меня искать ответ в книгах.

Соблазн, конечно, был велик, но я решила не рисковать. Мало ли, что он там в этих книгах сможет найти, на мою беду.

— Не боись, ужастик, уж лучше я лично займусь нашими непростыми отношениями.

— ‎Как раз это и пугает, — беззлобно хмыкнул Раяр.

— ‎Приятно знать, — мне было сыро и холодно, и хищник, к которому я все еще прижималась, меня совсем не грел, но шевелиться совершенно не хотелось. Сейчас, мокрая и озябшая, я чувствовала себя просто до неприличия счастливой, — что меня боится даже самый страшный хейзар.

Объятия стали крепче и мой кошмар хрипло признался:

— ‎Жаль тебя огорчать, но я тебя люблю.

— ‎Романтичненько, — пробормотала смущенно, не спеша заверять его в полной взаимности. Пусть он там себе что-то и почувствовал, не значит же это, что я готова во всем признаться вслух.

Вот только Раяр почему-то считал, что уже все, и пора переходить на новую ступень в отношениях.

Вот еще совсем недавно он меня запугивал и питался мной, а сейчас подхватил на руки и смело полез на кровать, одним коротким взглядом заставив мочалок сбежать на пол. Книга, которую я совсем недавно спокойненько читала, полетела на пол, судя по обиженному курлыканью, угодила она в кого-то из мочалок, но хищника такие мелочи просто не волновали, а я не успела возмутиться по этому поводу. Слишком быстро появился повод для новых возмущений.

— Иии что ты делаешь? — опасливо поинтересовалась я, когда прохладные, сухие губы коснулись моего плеча, быстро процеловывая дорожку вверх по шее и заставляя вздрагивать от каждого прикосновения. — Раяр?

Меня самым наглым образом игнорировали, найдя для себя более интересное занятие, прервав зацеловывательную деятельность и дав мне целую секунд на то, что успокоиться, он решил совсем меня добить, увлеченно стягивая бретельку ночнушки. Зззубами!

— ‎Раяр! — рявкнула я, резко дернувшись в его руках. Только после этого мне недовольно ответили.

— ‎Ммм?

— Зубы от меня убери! — замер, горячо дыша в плечо, и пока с одной стороны он изображал полное послушание, бретельку прохладными пальцами медленно потянули с другого плеча, щекотно поглаживая каждый отвоеванный у ткани сантиметр кожи. Задохнувшись от такой наглости, я попыталась вырваться и заехала коленкой хищнику по ребрам, заставив его вздрогнуть всем телом и резко меня отпустить.

Отшатнулся, болезненно поморщившись, и прижимая ладонь к боку.

— Что такое? — всполошилась я, тут же забыв о домогательствах с его стороны.