Пражский синдром (СИ) - Жилло Анна - Страница 37

Вот это уже был фол. Потому что объяснить в двух словах семилетнему ребенку подобные вещи… я не знала, как. Но спас скрежет ключа в замке. Забыв о своем вопросе, Марта залпом допила сок и побежала в комнату за рюкзаком. Алеш кивнул в сторону прихожей.

Мы вышли, поздоровались с Радой, которая, на раздеваясь, ждала Марту.

- Рада, мне сегодня надо в офис, но я вас дождусь, - сказал Алеш. – Поговорим втроем, а потом вы уже с пани Анной сами разберетесь.

Когда Рада с Мартой ушли, мы обнялись и расхохотались.

- Прости, Анна, - Алеш пробрался руками под мой халат. – Я, конечно, глупость сказал, но так забавно было смотреть, как ты с ней сражаешься. Ладно, убери посуду, пожалуйста, а я пойду душ приму.

- Может, мне с тобой? – я потерлась носом о его подбородок.

- Ты же знаешь, я всегда рад, - вздохнул он. – Но Рада через полчаса вернется, не хочется ее смущать.

- Кстати, спасибо, что не бросаешь меня ей на растерзание.

- Но нам же надо решить хозяйственные вопросы, - не принял шутку Алеш. – Конечно, вместе. Я вернусь к обеду, потом мы поедем к судебному переводчику, отдадим твои документы. И, кстати, надо действительно подумать насчет машины и инструктора для тебя. Я знаю одного хорошего, но он страшно ругается.

Ответить я не успела – он уже ушел в ванную. Когда я прибралась на кухне и заглянула к нему, Алеш брился перед зеркалом с полотенцем вокруг бедер.

- Ужас, - сказала я, обняв его. – Я не могу на тебя спокойно смотреть. Потому что все время тебя хочу.

- Ужас был бы, если б не хотела, - возразил он и мазнул пеной мне по носу.

Рада вернулась, когда я поправляла Алешу узел галстука. Мы втроем сели на кухне, и он кратенько все разложил по полочкам: хозяйка теперь здесь я, и все вопросы Раде надо решать со мной. Кроме финансовых.

- После свадьбы мы разберемся с нашими банковскими делами, и тогда, дамы, надеюсь, вы полностью избавите меня от хозяйственных проблем.

Еще он попросил Раду рассказать мне все, что я должна была знать касательно дома, а меня – не стесняться и спрашивать.

- Надеюсь, вы подружитесь, - сказал Алеш напоследок, поцеловал меня и ушел.

Я почувствовала себя так же, как сначала с Мартой. Рада наверняка ждала от меня каких-то слов, а я сидела и тупо не знала, с чего начать разговор. И не придумала ничего лучше, чем предложить ей выпить кофе. Прямо как в рекламном ролике. Но это сработало.

Рада сварила кофе, разлила по чашкам, и мы потихоньку разговорились. Она рассказала, что работала еще у Новака-старшего, а потом досталась Алешу, можно сказать, по наследству. Я подумала, что, возможно, смогу что-что узнать от нее о Милене и их жизни с Алешем и Мартой в последние два года. Но сначала надо было найти общий язык.

Как выяснилось, Рада приходила каждый день по будням, отвозила Марту в школу и забирала, водила ее на танцы. Убирала, ходила по магазинам, готовила, стирала – в общем, хозяйство полностью лежало на ней. Мне трудно было сказать, довольна ли я таким раскладом или нет, поскольку привыкла всегда все делать сама. Но, кажется, меня никто и не спрашивал. Это был сложившийся порядок вещей, к которому все привыкли.

- С утра пан Алеш обычно или уезжает, или идет в мастерскую, и я занимаюсь уборкой, - сказала он, поставив чашки в посудомойку.

Я поняла намек и ушла в ванную. Приняла душ, привела себя в порядок, оделась. В гостиной жужжал пылесос, поэтому я устроилась с ноутбуком на кухне, понимая, что скоро Рада попросит меня и оттуда. Было здорово неуютно, но вариантов имелось всего лишь два. Либо бояться ее, либо постараться убедить себя, что теперь, как сказал Алеш, я здесь хозяйка. Я – а вовсе не Рада.

Второй вариант был сложнее. Но выбрать стоило именно его.

28.

Все шло настолько гладко, что это пугало. Нет, конечно, мелкие терки были, но в штатном режиме. Иногда приходилось объяснять Алешу, Марте и Раде, что вот это мне не нравится и я хотела бы, чтобы было иначе. Где-то мне шли навстречу, где-то приходилось искать компромисс. Однако все проходило мирно, без ссор и обид.

Черт, так не бывает!

Древние греки, которые знали толк в фатуме, удачи попугивались. Считали, что боги-олимпийцы завистливы и везунчику обязательно нагадят. И даже пытались как-то приманить небольшую неудачу, чтобы замаскироваться. Вот и я, засыпая вечером в объятиях Алеша, до неприличия счастливая, пыталась себя убедить, что такое благолепие мне просто мерещится, а на самом деле проблем хватает.

- Анна, прекрати! – потребовал Алеш, когда я поделилась с ним своими страхами. – Если светит солнце, надо идти на прогулку, а не ныть, что завтра, наверно, дождь пойдет. Живи сегодня, радуйся, что все хорошо. Плохо еще будет. Оно всегда бывает, не торопи.

То же самое повторила в ответ на мое нытье мама по Скайпу:

- Блба, мужчина дело говорит, наслаждайся, пока можно. Хочешь, скажу, когда проблемы начнутся? После свадьбы, Вангой буду.

- Почему? – удивилась я.

- Потому что Алеш случайно Мартичку напугал. Что ты можешь передумать замуж. А вот когда он получит тебя в полную собственность… то есть она получит тебя в полную собственность…

- Спасибо, мазер, - вздохнула я. – Умеешь ты обнадежить. Нет чтобы сказать: все у вас будет зашибенно.

- Зачем? – фыркнула мама. – Ты же прекрасно знаешь, что только сказки заканчиваются свадьбой. А в жизни все самое интересное начинается уже после. Как будто не была там. Замужем.

К моему великому удивлению, проще всего получилось с Радой. Есть в США такое озеро с непроизносимым названием, которое в переводе с языка местных индейцев означает: «Ты ловишь рыбу на свой стороне, я на своей, а посередине никто не ловит». Мы с ней довольно легко поделили территории и обговорили границы. Например, что Рада отвозит по утрам Марту в школу и водит на танцы, а я забираю после уроков. Почему-то идти из школы пешком у маленьких выпендрежников неприличным не считалось. Или, если мне захочется купить чего-нибудь вкусненького помимо обычных закупок, Рада не будет расценивать это как посягательство на свои обязанности.

Алгоритм уборки мы тоже обсудили – чтобы никто никому не мешал. Переводами своими я занималась у Алеша в мастерской, независимо от того, уходил он или работал дома. Мы нисколько друг другу не мешали, даже, наверно, наоборот. Только когда он делал огранку, шлифовку или отливку, я сбегала, потому что это было шумно и вонюче. Разумеется, я могла вообще не работать, но мне требовалось какое-то занятие и свои собственные деньги, пусть и небольшие.

Работать легально по туристической визе я не могла, но потом, получив вид на жительство, рассчитывала устроиться в какую-нибудь языковую школу преподавать русский язык. Опыт работы в таком формате у меня имелся, да и в дипломе, помимо «филолога-слависта», значилось «преподаватель русского языка и литературы». Проблема заключалась в том, что нострификация, то есть признание, такого диплома было под большим вопросом из-за различия учебных программ.

Что касается финансов, у меня на карточке лежали деньги от продажи Корсы, к тому же Алеш дал мне одну из своих карт – на мелкие расходы. После свадьбы он собирался открыть для нас в банке совместный счет.

Вообще-то я далеко не сразу решилась поинтересоваться его доходами, как-то неловко было. Потом набралась наглости и спросила. В конце концов, должна же я была знать материальное положение будущего мужа. Ответ меня убил. Его доход за прошлый год примерно раза в три превысил верхнюю границу моих самых смелых предположений. И это была… нет, не проблема, но, скажем так, сложность.

Когда девчонки с зарплатой в двадцать тысяч мечтают о муже-миллионере, они плохо представляют, что это такое в реальности. Кто-то начинает безудержно тратить деньги направо и налево. Я наоборот стеснялась – хотя возможность такая вполне имелась. Впрочем, я-то как раз о миллионере и не мечтала. Оставалось только убеждать себя в том, что привыкать к наличию денег проще и приятнее, чем к их отсутствию.