Осколки клана. Том 2 (СИ) - Широков Алексей - Страница 67

– Почему, – ещё раз прошептала она.

– Потому что, не смотря ни на что, я хочу оставаться твоим другом! – честно ответил я.

– Только другом? – бесцветным голосом спросила Нина.

– И другом в том числе! – объяснил я, поглаживая её по голове. – Но чтобы оставаться и другом, и может быть стать кем-то другим, сегодня следовало остановиться.

И стоило мне только произнести эти слова, как девушка разрыдалась у меня на плече, крепко сжимая в своих кулачках ткань моего домашнего халата. Не знаю, сколько это продолжалось… я в это время пытался стоять ровно и бороться с волнами боли, идущими от рёбер и других повреждённых органов.

– Я хочу, чтобы именно ты сделал меня женщиной, – прошептала она, вновь уткнувшись лицом в моё плечо. – Я отвратительна? Так ведь?

– Нет, что-ты! – ответил я. – Ты прекрасна, но у тебя был очень тяжёлый день! И я обещаю, я сделаю всё, что ты хочешь, когда ты будешь к этому готова!

Уточнять – что именно я сделаю, я не стал. Не уверен, что в её состоянии мои слова значили для неё хоть что-то большее, нежели их тон и как именно они были сказаны. Точно также сейчас было абсолютно бессмысленно ей объяснять, что она теперь свободна от обещания клану. Что, проснувшись завтра, она пожалела бы о том, что случилось бы. как впрочем, и о том, что воспользуйся я сегодня представившимся шансом, в самом идеальном случае, я точно приобрёл бы красноволосую жену, к чему совершенно не готов, но скорее всего, отгрёб бы кучу проблем от не самого последнего клана Ефимовых.

И уж тем более глупо было бы говорить ей сейчас. Что завтра она найдёт себе другого Ульрика, в которого влюбится и так далее и тому подобное. Сейчас, она этого просто не воспримет, а то и вообще опять случится истерика.

– Давай ка уложим тебя в постельку, и ты немного поспишь! – прошептал я ей на ухо, нежно подталкивая её к кровати.

Впрочем, она более и не сопротивлялась. Признаться по правде, укладывая девушку под одеяло, я даже порадовался немножко тому, что получил тот удар по причинному месту. Это позволяло мне меньше думать о обнажённой красавице, пусть в какой-то мере я и продолжал любоваться её прелестями, а так же меньше сожалеть о том, что я только что упустил.

Ну да. Куда там виденным мною в Нахаловке местным ещё молодым, но уже ничего не стесняющимся и немного потасканным красавицам. Алёна? Тут иной случай! Она и обычным человеком была очень даже, а сейчас получив своё ядро, фигурой быстро стала напоминать идеальную книгу-Марию, но вот сравнивать нагую красоту новоявленной Бажовой и Ефимовой – я бы не стал, ибо для меня каждая из них была уникальной.

– Антон, – тихо позвала меня девушка, когда я уже собирался пойти и выключив свет, оставит её одну.

– Что такое?

– Спасибо, – сказал она, зарываясь с носом под тёплое одеяло. – Прости… но могу я попросить тебя кое о чём?

– Конечно…

– Посиди со мной покуда я не засну, – прошептала она, высовывая руку наружу.

– Хорошо, – улыбнулся я и, выключив свет, пристроился на стуле рядом, прихватив рукой её тёплую, практически горячую ладошку.

Ещё минут через пять тихого сопения и шуршания ткани, я вновь услышал голос Нины.

– Я сделала тебе больно, – это был не вопрос, а констатация факта. – Прости. Я ужасна…

– Ничего страшного! – ответил я. – Спи!

И действительно, прошло не так уж и много времени, как она провалилась в сон, тихо засопев носиком, в то время как я, высвободив наконец руку, тихо вышел из комнаты, нос к носу столкнувшись с явно дожидавшейся меня опекуншей. Ольга Васильевна, явно была не в духе, но внимательно осмотрев меня с ног до головы, тихо произнесла.

– Молодец, Антон. Хвалю!

– Вы лучше парочку диагностических чар на меня наложите, – поморщившись и потирая стонущие бока произнёс я. – А то кажется, мне сломали несколько рёбер.

Глава 17

С низким фырчанием нагруженного мотора мой пароцикл мчался по кольцевой брильянтовой дороге, оставляя за спиной длинный белёсый шлейф медленно растворяющегося в морозном воздухе пара. Закованные по сезону в цепную сетку колёса аппарата, легко вгрызались в намороженную корку, покрывавшую дорожное полотно, разбрасывая в разные стороны искрящееся на вечернем солнце ледяное крошево, а изредка встречающиеся свежие сугробы, взрывались пышными облаками медленно оседающих снежинок.

Огромная и таинственная громада Кремля, словно бы зубьями, окружённая небоскрёбами кланов-ближников княжеской семьи, медленно и как бы лениво проползала справа от меня, затмевая другие высотки, а с лева, где-то на горизонте между могучими стенами других родовых чародейских гнёзд можно было разглядеть непрерывную белую полосу окружавшей полис стены. Впрочем, красоты Москвы интересовали меня в данный момент не так уж и сильно, всё же на обледенелой дороге следовало сохранять определённую осторожность и бдительность. Однако иногда, я всё же оборачивался, но только для того, чтобы ещё раз бросить взгляд на небольшую процессию из пассажирских паровиков, медленно двигающихся прямиком к центру города.

Сегодня, эти роскошные, словно бы сошедшие с картинок журналов о лучшей современной технике, везли в своём чреве новое поколение школяров из выпускных классов Тимирязевской Академии, прямиком в святая-святых нашего полиса на очередную церемонию по случаю Дня Уробороса. Сегодня это был праздник для Хельги Громовой, её подруг и товарищей, а в прошлом году, я сам, всё ещё немного диковатый и необразованный, нервничал внутри из удобного салона, не зная как относиться к тому, что Ольга Васильевна не желала отпускать меня на это мероприятие.

Забавно! Прошло всего-то двенадцать месяцев, а столько всего произошло в моей жизни. И хорошего и плохого. Казалось бы, вот я сижу в мягком кресле, изредка поправляя неудобный воротник не разношенной казённой парадной формы, а вокруг столько радостных и возбуждённых лиц одноклассников! Однако, стоило Уроборосу сделать всего один полный оборот вокруг Великого Древа и стольких из них уже нет с нами… Толстый Борис, фамилии которого я уже и не вспомню, очкастая староста Танечка Сикорская, Комичев, вспоминать о котором совершенно не хотелось, ещё несколько человек из нашего и параллельного класса и вот теперь Ульрих.

Хмыкнув, я тряхнул головой, прогоняя безрадостные мысли и чтобы отвлечься, сосредоточился на поблескивающей под солнечными лучами дороге. Впрочем, накатившую лёгкую грусть, буквально смыло воспоминание о том, как прекрасна в своём вечернем платье была сегодня Хельга, которую мне довелось увидеть прямо перед выездом кортежа, к которому я собственно и присоединился на своём перицикле. Не сказать, чтобы охранявшие паробусы чародеи были рады этому факту, но так как я не пытался встать в общую колонну, а просто следовал за паровиками на некотором расстоянии, законных возражений из-за моего присутствия у них не возникло.

М да! Хельга… С момента нашего не шибко удачного свидания прошло чуть меньше недели и ситуация как-то сама собой вроде бы устаканилась. С Ниной после случившейся с ней истерики, отношения, в общем-то, не сильно изменились. Она всё так же осталась весёлой и болтливой «Энциклопедией на ножках» Ефимовой, пусть порой чуть более тихой, чем обычно и какой-то загадочной.

Ну а младшая Громова сама нашла мня во вторник и была настолько счастлива и довольна, что весь негатив к её клану, взращённый во мне за эти пару суток, как то сам собой забился в самый тёмный уголок души. Как я понял из её немного сумбурных и неполных объяснений, встретивший нас человек, был для неё кем-то вроде второго отца и, к сожалению, недавно вернувшись в Полис, оказался немного не в курсе последних событий в клане. В любом случае, случившееся — не более чем недоразумение, и если я вдруг пожелаю ещё раз пригласить дочь Громовых куда-нибудь, у меня теперь на это есть разрешение самого Главы Клана.

Естественно, что в тот же момент ничего планировать мы не стали, даже если и очень хотелось. Это просто-напросто неприлично для такой девушки как Хельга в её возрасте, так часто принимать приглашения от одного и того же мужчины, не являющегося при этом родственником или официальным женихом. Что естественно, никак не мешает «тайным» взаимоотношениям не переходящим определённые рамки каковы были между Ефимовой и Ульрихом. Или исполнению воли старших, как в случае проявлявшей мне благосклонность Уткиной.