Белая роза пустыни (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 43

– Идите, идите, – отпускает нас Татьяна. – А я пока палатку поставлю и постелю вам.

– Может вам помочь…

– Чем ты мне поможешь, только мешаться под ногами будешь. Я сама всё сделаю.

«Ну, окей». Мы с Толиком выходим на самый берег. Я вдыхаю солёный аромат моря и смотрю вдаль. Там за горизонтом солнышко, и небо от этого кажется малиновым. А вода тёплая-тёплая, прозрачная-прозрачная, и уже начинает сверкать ночными огоньками.

А я смотрю на Толика и улыбаюсь, такой он у меня серьёзный и важный.

– Что, Мелкая? – спрашивает.

– Ничего, – улыбаюсь ему. – Не называй меня больше так.

– Я знаю, прости. Просто тебе так идёт это «Мелкая». Можно я хоть иногда буду так тебя называть.

– Тебе можно всё, – прижимаюсь к нему и глажу его по волосам, и мы стоим так ещё несколько минут.

Мимо проходит Артём.

– Ну что идём? – Смотрит он на Толика.

– Куда? – Переспрашиваю я.

– На ночную рыбалку, – отвечает мне Толя и целует в губки.

– Отпустишь его? – Ухмыляется Артём.

– А что могу не отпустить?

– Не скучайте тут, – ещё раз целует меня Толя, и они уходят по косе в море. А я возвращаюсь одна (как всегда одна) к костру.

– Что они там ловят? – Сажусь я рядом с Танюхой на стульчик.

– Креветок.

– А-а-а, – прищуриваюсь и вдаль смотрю. Туда где две фигуры с фонариками ходят по косе и что-то ищут.

– Меня уже комары заедают, – жалуюсь я и прихлопываю очередного на своём плече. Жаль я про комаров не подумала, а то закуталась бы в одежду, как мумия.

– Давай я тебя попшикаю, – Танюха достаёт из аптечки баллончик, брызгает мне на плечо и размазывает.

– Не действует, может, есть что-то другое, – продолжаю жаловаться я.

Она смотрит в аптечку и печально качает головой:

– Ничего нет, я всё на тебя одну вымазала… – она улыбается и размышляет вслух. – Артёма, значит, они не кусают, меня никогда не кусали, Толечку тоже, а на тебя прямо набросились все. Ты для них слишком вкусная. Много сладкого ешь?

– Ага, – жалуюсь я. – Ненавижу комаров, я уже вся чешусь, как бы не опухла. Меня раз комар укусил, я тогда ещё мелкая была, так у меня нога опухла, родители скорую вызывали, так они испугались.

– А ты?

– А я сидела и плакала, я такая плаксивая в детстве была. Чуть что и в слёзы.

«А сейчас типа не так», не спит мой внутренний голос.

– Ладно, тогда прячься в палатку, я её хорошо пропшикаю средством от комаров, ни одна зараза не залетит.

«Хотелось бы верить», думаю я.

Но мне почему-то кажется, что я всю ночь буду слушать тонкий комариный писк, приближающийся к моему ушку. Наверное, в моём случае, надо в спальнике с головой спать. Зарыться и ждать Толика, когда он с рыбалки придёт и спасёт меня от одиночества.

========== Глава 32 ==========

Ничего без него не могу. Меня иногда прямо добивает собственная беспомощность. Казалось бы, и то я и умею и то, а как до дела, то всё за меня приходится делать окружающим. Так обидно, хоть плач. И чего они со мной носятся.

«Потому что ты милая, потому что красивая, потому что с тобой классно», отвечает внутренний голос.

«Спасибо», отвечаю я ему и залезаю в палатку. Палатка низкая. Руками достаю до потолка, когда на спине лежу. Вход закрывается молнией, и закрыть его надо как можно быстрее, чтобы ни одна «пищалка» залететь не успела. У-у-у, ненавижу комаров. Жить спокойно не дают. И чего им всем от меня надо?

«Кусаются в основном самки комаров», всплывает где-то в подсознании. И как мне сейчас должна помочь эта информация?

Беру телефон и смотрю время: 22-00 – самое время спать. Ага, конечно. Дома-то раньше 00-00 не засыпала никогда. Вика и Сашка пошли уже на вечерний тус. А я сижу в палатке с комарами, романтика, блин.

В палатку беззвучно стучится Танюха:

– Юлька, ты проложи полынью вход, полынь насекомых отпугивает.

– Ага, хорошо, – соглашаюсь я, но ничего предпринимать не собираюсь. Вместо этого я трижды баллончиком от комаров опрыскиваю каждый угол палатки и сижу, прислушиваюсь. Не жужжит. А может, затаился гад где-нибудь в уголке, а потом всю ночь будет терроризировать Юлечку.

Насекомые – отстой. Кроме бабочек и гусениц, и кроме муравьёв, они же вроде что-то полезное делают.

«И пчёл», – подсказывает внутренний голос.

«Ну да и пчёл. А остальные: жуки, пауки, комары – отстой».

«Пауки не насекомые, а восьминогие. Насекомые это шестиногие».

«Ты ещё долго умничать собираешься?»

Залезаю голенькая в прохладный спальник, он такой хлопковый, такой приятный на тело, такой мягкий. После двенадцати часов на палящем солнце, обдуваемая ветрами и мелкозернистым песком. Какое же наслаждение забраться в спальник.

Кручусь, верчусь, уснуть не могу. Не к кому прижаться. Как же я отвыла спать одна. Где Толя?

Смотрю на небо через прозрачную клеёнку на крыше палатки. Отсюда отлично видно звёзды.

Я уже почти засыпаю, когда к палатке подходит Толик. Он ведёт себя громко, как слон в посудной лавке. Сначала споткнулся, потом долго искал молнию, чтобы открыть палатку. Я-то ему понятно дело не помогаю. Я закуталась в спальник, так что только нос торчит, и раскутываться не собираюсь. Кроме того я, считай, уже сплю. Зеваю, когда он залазит.

– Спишь? – странный вопрос. Как раз чтобы разбудить меня, если я действительно сплю.

– Не-а, – отвечаю. – Тебя жду, скучаю, – складываю бровки домиком и губки уточкой.

– Мелкая моя, – трётся он об меня носиком. – Ещё поскучай немного, я сейчас. – Он опять вылезает из палатки и застёгивает за собой молнию.

«Отлично, опять я одна… ну что за кидалово постоянное. Привёз меня непонятно куда и одну оставил».

– Ну-у-у Толь, ты долго! – говорю как можно громче, всё равно с моим охрипшим перед сном голосом ничего не слышно.

– Мелкая, – голос Толика и его рука на крыше палатки.

Выкутываю свою руку из спальник и прикладываю её к его руке, точно так же растопырив пальчики.

– Не оставляй меня больше так надолго… – говорю.

– Скучаешь? – улыбается. Он часто улыбается.

– Конечно.

– Мы же сегодня столько раз занимались этим… ты что не натрахалась? – странный вопрос.

– Я что только трахаться по-твоему хочу? – Обижаюсь я. – Просто мне, чтобы заснуть надо прижиматься с к кому-нибудь.

– А к кому ты прижималась, когда мелкая была.

«Мелкая, ты меня и сейчас так называешь. Все меня так называют, хотя я почти метр семьдесят».

– Обнимала подушку и плакала от одиночества.

– Да ладно? – делает вид, что удивляется.

– Ага, – говорю. – Я потому такая и выросла, что всё одна да одна. Да и сейчас иногда с мамкой сплю. Прибегаю к ней по ночам, если что приснится. Всё потому что я не могу заснуть, когда одна.

«А ещё я сама с собой разговариваю», но это ему, понятное дело, лучше не озвучивать. Сколько же у меня тараканов в голове?

– Лады, – соглашается он. – Тогда я чистить зубы и спать.

Выкутываюсь из спальника, открываю вход палатки и смотрю на него.

– А я забыла почистить зубки.

– Так идём со мной, – он протягивает руку и помогает мне встать. А после тщательно закручивает вход палатки, чтобы никакой комар не проскочил. А потом осматривает меня с ног до голов и гладит по животику.

– Не могу привыкнуть видеть постоянно тебя голенькой… – улыбается он.

– И не привыкай, дома я так ходить не стану.

– Даже ради меня…

– Посмотрим, – подмигиваю я.

Он легонько шлёпает меня по попочке.

– Нравится? – надуваю я губки. – А где ты шатаешься, пока Юлечка одна скучает.

– Прости, виноват. Это больше не повториться.

– Ну-ну.

Его зубная щётка и паста в бардачке, моя всегда в косметичке. Я её не только сюда с собой притащила, я её всегда с собой таскаю, и иногда по пять раз на день чищу зубки. Такая я. Люблю когда они беленькие и красивенькие.

Толя берёт с собой литровую бутылку воды, ну чтобы полоскать ротик, наверное. Ну не солёной же его полоскать. Он заходит по колено в море и полощет рот морской водой. Я повторяю за ним. Выдавливаю побольше пасты на щётку и стою радом с ним чищу зубы. А он смотрит на меня и улыбается.