Выбор пути (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 53

Когда за спиной скрипнула калитка, я неспешно оглянулся, держа в руке тяжеленный замок (можно использовать и как кастет), и замер, разглядывая того, кто приближался ко мне со стороны рейнджровера. Или вернее не «того», а «ту».

Это была женщина, на первый взгляд лет тридцати, не больше. Элегантно, со вкусом одетая, она была абсолютно чужеродным существом здесь, на покрытой травой-муравой лужайке перед крыльцом сельского дома. Только одни ее туфли с красными подошвами (ну да, наверное те самые) стоили столько, сколько я зарабатываю за месяц довольно-таки неприятного, грязного труда.

Про серьги, переливающиеся в свете вечернего солнца, или про такие же сверкающие кольца и перстни на ее пальцах я даже и говорить совсем ничего не буду. Даже близко не могу представить их стоимость. Да и откуда мне знать цены на бриллианты и прочие драгоценные камешки? Ну да, знаю всякие там величайшие алмазы — «Куллинаны», «Шахи» или «Орловы», но эти все штучки где-то там, далеко, в другом мире, откуда и вынырнула эта одетая будто на прием в посольстве Германии женщина.

Кстати сказать, вблизи оказалось что женщине на самом-то деле скорее всего не тридцать лет, и даже не сорок. Увы, никакая косметика, никакие операции не могут скрыть от внимательного взора специалиста настоящего возраста человека — это я уже успел узнать из своей не такой уж и долгой жизни. Хотя и считаю, что возраст людей — это на самом деле то физическое состояние, в котором он находится сейчас, в настоящий момент. Можно быть старичком в двадцать лет, и крутым парнем в шестьдесят. И это тоже в порядке вещей — как и то, что женщину в пятьдесят невозможно отличить от тридцатилетней, если она имеет спортивную фигуру и следит за своей внешностью с фанатизмом вегана, преследующего «мерзких злобных мясоедов».

Дорогая женщина. Очень дорогая! И какого же черта она делает в моем медвежьем углу? Неужели это… посланцы от черной ведьмы?! Ух ты… а я как-то уже и забыл о нашем с ней договоре! Вот только что я могу сделать, ведь ни черта же не умею пользоваться своими способностями… как бы мне не облажаться!

Впрочем, вполне вероятно, что дело касается всего лишь сельского участкового, каковым я так сказать — имею честь являться.

— Здравствуйте! — голос женщины был густым грудным контральто, породистый такой голос, как и она сама — Вы Василий Каганов?

— Василий Каганов — не стал запираться я — С кем имею честь?

Рядом с такой женщиной хотелось выражаться исключительно в эдакой стародворянской манере: «Я к вашим услугам, сударыня! Для меня честь быть вам полезным!» Смешно, право слово. Или что-то вроде мимикрии? Попадая в круг людей определенного социального слоя подсознательно тут же подстраиваешься под их стиль общения. С урками начинаешь говорить «приблатненно», думая что они так лучше понимают, с новой аристократией на их языке — том языке, на котором как тебе <em>кажется </em>они говорят в этом самом своем высшем обществе..

Осознав это, я едва не улыбнулся, поймав сам себя на таком смешном поведении, и тут же успокоился, придя в свое обычное состояние духа — то бишь готовности ко всему и вся.

— Мое имя Анастасия Павловна. Фамилию вам знать не обязательно. Меня прислала к вам Нина Петровна, ворожея. Сказала, что только вы сможете мне помочь.

— Вот как? — усмехнулся я — И чем же я могу вам помочь? Простой сельский участковый! Вас кто-то обидел? Что-то у вас украли? Хотите подать заявление?

— Василий… — женщина слегка поморщилась — Давайте мы не будем заниматься ерундой. Я же вам сказала — меня прислала к вам ворожея. И просила напомнить о вашей с ней договоренности. Давайте я вам все объясню, а вы уже тогда решите, что вам нужно будет делать, и сможете ли вы помочь.

— Ну… хорошо. Давайте! — без всякого энтузиазма согласился я — Только честно скажу, вы не особо обольщайтесь на мой счет. Мало ли что вам там ворожея рассказала… ведьмы, они такие… болтливые! Пойдемте в пикет, там поговорим. Дома у меня не прибрано.

Женщина кивнула, а я спустился с крыльца и пошел на выход со двора, лихорадочно соображая, что же меня на самом деле ожидает, и чего хочет эта женщина. Если снадобья какого-нибудь — так я ни черта ничего не умею делать! Никаких снадобий! Сделаю что-нибудь не то, так потом греха не оберешься — могут вообще-то и пристрелить. Такие мадам только внешне спокойны, но попробуй-ка ты затронь их жизненно важные интересы — в блин могут раскатать! И самое сложное тут понять — что же является их «жизненно важными интересами».

В пикете было уже довольно-таки сумрачно, пришлось даже включить свет. Солнце еще висело над горизонтом, вот только сам горизонт надежно прятался за высоченными елями, так что в мой дом вечер приходит гораздо раньше, чем где бы то ни было на открытой местности. Лес, понятное дело.

— Присаживайтесь — я указал на не очень опрятный, скорее даже засаленный с подранной обивкой стул напротив рабочего стола, и мне вдруг стало немного стыдно за такую убогую обстановку на моем рабочем месте.

— Бедновательно! — констатировала женщина, и осторожно, будто на земляной бугор опустилась на предложенный ей стул — Может вам спонсорскую помощь оказать? Ну, чтобы могли принимать посетителей в более-менее пристойных условиях.

— Полиция никогда не отказывалась от спонсорства! — без улыбки парировал я — Главное, чтобы после этой спонсорской помощи к прокурору не повели. Помощь бывает всякая. Ну, так что вас привело ко мне? На кого-то протокол надо составить? Или попугать кокардой?

— А вы шутник, Василий… — женщина оценивающе осмотрела меня от макушки до пояса (все, что ей было видно из-за столешницы) — И мужчина интересный. Будь я помоложе…

Она сделала паузу, видно для того, чтобы я оценил ее посыл, и продолжила:

— Давайте, так: я сейчас вам скажу все, что считаю необходимым сказать, а вы уже потом все это прокомментируете. И дальше будем разговаривать предметно. Итак, меня прислала к вам ворожея, которую вы хорошо знаете. И она — вас. Ворожея сказала, что вы очень сильный колдун, или как сейчас это называют — экстрасенс. И что вы можете такое, чего не может сделать ни она, ни подобные ей ворожеи. Не скрою, я отнеслась к ее словам скептически — какой-то сельский участковый, молодой парень — да что он может? Но она настояла на своих словах, и еще заявила о том, что если мы приехали от ее клиента, то должны ей доверять на сто процентов. Иначе у нас ничего не сложится. А еще — сказала, что помочь нам не сможет. Причины объяснять не стала. Кроме того, она назвала стоимость ваших услуг, и я готова оплатить вашу работу, и добавить сверху, если понадобится. Только бы у вас все получилось.

Женщина замолчала, видимо собираясь с мыслями, а может и решаясь — говорить мне, или не говорить. Наконец, все-таки решилась:

— Моей дочери семнадцать лет. Она учится в престижной школе… неважно — в какой. В дорогой престижной школе, в Москве. Мы сами москвичи. Сюда приехали после того, как один из наших знакомых, надежный и проверенный человек, предложил попробовать обратиться к здешней ворожее. Сказал, что обращался к ней с некоторыми вопросами, и она ей… ему очень сильно помогла. Неважно — в чем, но помогла. Так что она не какая-то там аферистка, из числа тех, что заполонили экраны телевизоров, а настоящий, проверенный экстрасенс. Вот потому мы сюда и приехали. Но — безуспешно, как я уже вам сообщила. Пока безуспешно.

— Это все интересно — нетерпеливо перебил я неспешное повестование — Но все-таки, чем я-то могу вам помочь? Честно сказать — мне хотелось бы отправиться отдыхать, рабочий день у меня закончился. Я голоден, слегка приустал, и вообще — у меня сегодня был тяжелый день. Давайте-ка перейдем к конкретике!

— Хорошо — легко, и даже как-то покорно-устало согласилась женщина — Моя дочь больна. Болезнь ее настолько тяжела, что она даже пыталась наложить на себя руки. Мы возили ее к лучшим врачам нашей страны, возили за границу, предпринимали все возможные меры, чтобы ей помочь — бесполезно. Она не ходит в школу, она заперлась у себя в комнате и не выходит. Перестала нормально есть, перестала следить за собой. Повторюсь, мы задействовали все возможные и невозможные средства — даже обращались ко всем известным экстрасенсам, которых смогли найти. И потом уже к здешней ворожее. И эта ворожея сказала, что на девочке лежит проклятие, и такое сильное, что его не сможет снять практически никто из ей известных экстрасенсов. Кроме вас. Но и тут гарантии никакой. Честно скажу, мы в отчаянии. Отец девочки серьезный бизнесмен, влиятельный человек, он не верит ни в какие так называемые чудеса, потому он был против нашей поездки. Но я настояла. Пусть это иллюзорная надежда, но мы себе не простим, если не попробуем воспользоваться даже такой, сомнительной возможностью. Не обижайтесь, как мы и договорились — я вам говорю все это совершенно откровенно. Итак, вы сможете нам помочь? Хотя бы попытаетесь? Ах да… (она сунула руку в сумочку и что-то достала) Вот! Пятьсот тысяч. Это задаток. И если вы сумеете помочь — еще столько же.