Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Остров кошмаров. Корона и плаха - Бушков Александр Александрович - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

Суд приговорил обоих к отсечению головы. Однако Иаков приговор смягчил: к фавориту, видимо, все еще питал симпатию, а трогать Говардов, родственников покойной королевы Екатерины Говард, не решился и король. Очень уж влиятельный был род: его представители занимали сильные позиции при дворе, половину высших государственных должностей (в том числе держали в руках Казначейство, Монетный двор, Адмиралтейство, армию). Несколько Говардов были комендантами военных портов, а целых девять – лордами-наместниками графств. Задираться с такими – себе дороже. Иаков ограничился тем, что несколько лет продержал парочку отравителей в Тауэре – как обычно, в весьма комфортабельных условиях (Тереза даже родила в тюрьме дочь). Потом их выпустили. Всю движимость и недвижимость, правда, конфисковали, за исключением домишки в провинции, где супруги и провели остаток долгой жизни.

Второй фаворит, сэр Филипп Герберт, промелькнул этаким метеором, успев разве что стать графом Монтгомери. На первый план надолго выдвинулся мелкий дворянчик из провинции Джордж Вильерс. Получил огромное влияние на государственные дела, стал сначала виконтом, а потом маркизом и герцогом Бекингемом. Ага, вот именно. Тот самый герцог Бекингем, знакомый нам по «Трем мушкетерам». Вот только Дюма изрядно польстил Бекингему, изобразив его романтическим кавалером, воздыхателем Анны Австрийской. Реальный Бекингем с этим образом не имеет ничего общего.

В истории не раз случалось, что королевские, царские и императорские фавориты в разных странах становились крупными государственными деятелями (в случае Англии за примерами далеко ходить не надо – еще был жив и занимал немаленькие посты сэр Уолтер Рэли). Однако Бекингем был тупой бездарностью и печально прославился лишь тем, что в четыре руки греб замки и поместья, высокие государственные должности и титулы, деньги и почести. Вот относительно него следует полностью согласиться с Чарлзом Диккенсом, написавшим: «невежда и выскочка, безмозглый проходимец, который мог похвастать разве что красотой и умением танцевать. Такой продувной бестии здесь (при дворе. – А.Б.) еще не видели».

Ну что же, еще граф Кларендон, видный английский политик и историк, писал: «Я думаю, ни в какой век и ни в какой стране никто никогда не достигал в такое короткое время таких почестей, власти и богатства, и не какими-нибудь достоинствами или талантами, а просто личной красотой и изяществом». В год смерти Бекингема Кларендону было 16 лет – достаточно серьезный возраст (особенно по меркам того времени), чтобы здраво оценивать людей и события.

Подавляющее большинство английских историков Бекингема не удостоили ни единым добрым словом. Случались и исключения, например, Черчилль, назвавший Бекингема «сообразительным и неординарным юношей». Неординарности в Бекингеме не было ни на грош, а вся его сообразительность служила исключительно для того, чтобы вымогать у короля все новые блага. Не понимая в морском деле, вообще в военном ни уха ни рыла, он добился поста первого лорда Адмиралтейства, то есть военно-морского министра. Чтобы освободить для любимчика кресло, Иаков отправил в отставку лорда Эффингема, того самого, что командовал английским флотом при разгроме Непобедимой Армады. Командовал, правда, чисто номинально, победу обеспечили «морские собаки» Дрейк, Фробишер и Хоукинс, но все равно человек был гораздо более родовитый и заслуженный, чем препустой юнец. На высоком посту Бекингем, как и следовало ожидать, ничем себя не зарекомендовал, разве что печально прославился откровенной гнусностью. Военные моряки при нем годами не получали жалованья – как видим, систематическая задержка зарплаты отнюдь не изобретение ельцинских времен. Деньги, без сомнения, шли в карман Бекингему – примерно так развлекался позже Григорий Орлов, беззастенчиво грабивший немаленькую казну артиллерийского ведомства, которым заведовал (правда, свою меру знал – воровал только половину). Как-то в Лондоне толпа оголодавших моряков остановила карету Бекингема и в голос потребовала выдать наконец жалованье. Бекингем велел телохранителям схватить самых горластых и без суда и следствия повесить на ближайших воротах – что и было исполнено. По всем юридическим меркам тогдашней Англии это был невероятный беспредел, но все дружно притворились, будто ничего не заметили.

Во дворце Бекингем появлялся в наряде, расшитом алмазами и жемчугами так, что из-под них не видно было шелка и бархата. Современники оценивали этот наряд в 80 000 фунтов стерлингов – по тем временам сумма умопомрачительная, которой хватило бы, чтобы построить и снарядить немаленькую эскадру военных кораблей. Поставить рядом с Бекингемом можно лишь Григория Потемкина, по торжественным дням щеголявшего в кафтане, сплошь расшитом бриллиантами (в те времена уже давно научились гранить алмазы, превращая их в бриллианты). Современники этот кафтан оценили в миллион рублей – опять-таки фантастическая по меркам XVIII в. сумма. Вот только Потемкин прославился государственными делами и военными подвигами, а Бекингем не сделал ничего полезного и на медный грош…

Вынужден с некоторой грустью уточнить, что среди множества придворных, прямо-таки пресмыкавшихся перед всемогущим юным фаворитом, оказался и сэр Френсис Бэкон. Именно по милости Бекингема он стал лордом-канцлером, пэром Англии, бароном Веруламским (некоторые авторы так его и именуют, Бэкон Веруламский, явно не подозревая, что это не фамилия и не прозвище от названия какой-то местности, а титул), а потом и виконтом Сент-Олбанским. Ну что поделать, не он первый и не он последний среди великих людей, гонявшихся за мирскими благами…

Бекингем продержался до самой смерти Иакова, перешел «по наследству» к его сыну Карлу Первому, к которому тоже вошел в милость. Наверняка еще долго грабастал бы сладкие пряники охапками и мешками, но случилось иначе. Конец его был печален, но только для него самого, а вся Англия, без преувеличений, лишь облегченно вздохнула, и на радостях было выпито немало. О том, как закончилась препустая жизнь жалкого и ничтожного человечка, я расскажу в главе о Карле Первом. А сейчас – обещанный подробный рассказ о двух серьезных заговорах, случавшихся в правление Иакова, – и оба провалились…

Зловещий шепот по углам

Душой первого стал наш старый знакомый, ни в чем не знавший удержу сэр Уолтер Рэли. Причины были чисто личными. Когда-то он и горбун Роберт Сесил, начальник английской секретной службы, слыли закадычными друзьями, но потом, как частенько с придворными бывает, стали заклятыми врагами. Сесил, немало способствовавший восшествию на престол Иакова, карьеру при нем сделал головокружительную: ведал иностранными делами, стал лордом-казначеем (главой Казначейства), лордом-хранителем Малой королевской печати, первым графом Солсбери (родоначальником фамилии), кавалером высшего английского ордена Подвязки… да всего не перечислить (нужно отметить, что Сесил, в отличие от Бекингема, все же был незаурядным государственным деятелем).

Рэли, к коронации Иакова не имевший никакого отношения, остался в прежних должностях и королевскими милостями был обделен. Тем обиднее ему было видеть стремительное возвышение Сесила. С лихой непринужденностью истого елизаветинца Рэли стал планировать заговор, чтобы с помощью вооруженного отряда захватить короля и заставить его вышибить Сесила в отставку. Я же говорю, елизаветинцы были напрочь лишены мелочности и все, что бы ни задумывали, планировали с размахом. Вот и теперь Рэли решил не ограничиваться пошлыми придворными интригами…

По каким-то своим причинам к нему присоединился лорд Кобхэм, личность, в общем, незначительная, оставшаяся в истории как раз благодаря участию в заговоре Рэли. К ним примкнули еще несколько человек. Что любопытно, в самом сердечном согласии в заговоре участвовали католические священники и знатные пуритане. Жизнь заставила – и те и другие были Иаковом недовольны из-за его политики в их отношении, отдававшей первенство англиканской церкви.