Царь пустыни (СИ) - Теоли Валерий - Страница 47

Сошедший первым жилистый немолодой эльф в мерцающей броне из звёздной стали цепким взглядом обводил пристань в поисках встречающего. Рядом с ним стоял, безмятежно прикрыв глаза, юноша, почти мальчик. Его длинные льняные волосы перехватывала изящная электрумовая диадема с голубым опалом, сияющая даже в мгновения, когда облака заслоняли солнце. От молодого эльфа исходила необычайно мощная аура, выдающая в нём чародея, но вот какого, определить Меледир не мог. Характерные магам стихий цвета смешаны, точно краски в палитре. Несмотря на облегчённую кольчугу и длинный меч на поясе, юноша не походил на воина. Он подставил лицо горячим лучам шунтальского солнца и будто не замечал ничего вокруг. Рядом широкоплечий бритоголовый храмовник в алом плаще поверх шипованного нагрудника с интересом разглядывал пристань.

Меледир вынырнул из потока садящихся на дирижабль пассажиров.

– Доброго дня, господин Линдор. Меледир Остроглазый из дома Высокой Сосны, личный секретарь посла Эладарна в Ластириосе, к вашим услугам.

– Помощник посла? Нас обязан встретить его сиятельство Главран, – поморщился командир наёмников.

– Увы, он занят и прислал меня провести ваше доблестное воинство на постоялый двор при посольстве, куда явится в ближайшие часы. Письмо от его сиятельства, – Меледир передал воину-магу запечатанную воском бумагу. – Если вы против, можете дождаться его на пристани.

Линдор развернул послание, прочёл.

– Мы пойдём с вами.

Посольство Эладарна располагалось в Верхнем городе, по соседству с дворцом харана дома Латахинэ. Шагая меж особняков местной знати и ангелианских храмов, мало кто из наёмников наслаждался прекрасной архитектурой зданий, барельефами, статуями и фонтанами, виднеющимися за решётчатыми воротами. Большинство бойцов отряда уже посещали Ластириос и вдоволь насмотрелись на городские красоты.

В школу Единорога набирали исключительно эльфов – высших, солнечных, тёмных, сумеречных, не нашедших места на родине, – и полукровок с выдающимся талантом к воинскому искусству. Костяк наёмной армии состоял из небогатых шунтальцев. Глава школы Линдор Садовник с радостью принимал безземельных дворян, по сути, бродячих воинов и магов, завоевавших имена на турнирах либо отличившихся в военных кампаниях. В его личный отряд входили мастера клинка, поклоняющиеся ангелу Карубиалу. У них лучшие доспехи, оружие, эликсиры, артефакты. Вместе они стоят небольшой, хорошо обученной армии и при желании без особых усилий захватят любой оазис. Достойное сопротивление им оказали бы разве что гарнизоны столиц пустынных домов – двух стоящих посреди песков крепостей и Ластириоса. Единорогам, как называли учеников и наставников школы, не мешали пустыня, жар и демоны. Некоторые мастера родом из Шунталы и до вступления в ряды наёмников ставили дневные барьеры караванщикам, отлично ориентировались по звёздам. Выродки арати не лезли к отряду вооружённых разумных, предпочитая щипать торговцев и паломников.

Линдора наняли эладарнские жрецы. Позавчера к князю Главрану прискакал гонец с секретным письмом от настоятеля монастыря-цитадели Тельперинга. Меледиру поручили немедленно подготовить четыре дюжины ящериц-скакунов, запас провизии на три седмицы, палатки и шатры. Судя по всему, готовилось путешествие в пустыню. Утром секретаря срочно послали на воздушную пристань встретить наёмников. Князь действительно не мог быть там. Он обговаривал предстоящую поездку с хараном дома Латахинэ.

Единорогов завели во двор посольства. Стараясь не затоптать специально выращиваемую нежно-зелёную траву, воины-маги рассеялись по мощёным плитками дорожкам. Вели себя необычайно тихо для разумных их ремесла, чем изумляли новых слуг.

Князь возвратился к полудню, и не один, а с солнечным эльфом в белом тюрбане, скреплённом золотым знаком сборщика податей. Широко улыбаясь, посол обнялся с Линдором, и втроём они закрылись в кабинете на четвёртом, полностью изолированном чарами, этаже башни. Они не взяли с собой помощников, удивив Меледира, привыкшего присутствовать даже на тайных встречах посла. Не минуло и получаса, как князь и командир наёмников вышли во двор.

– Меледир, – подозвал секретаря Главран, – я уезжаю. Будут спрашивать – скажи, что решил посетить Песчаные Водопады в честь праздника Снисхождения и приеду в Ластириос к новолунию. С неотложными делами справишься сам, я в тебя верю. Да и как не верить, ведь, разочаровав меня, ты отправишься назад в свою захудалую провинцию.

– Для меня честь исполнять обязанности посла, ваше сиятельство. Я не подведу. Разрешите спросить?

– Экий ты любопытный, Меледир.

– Нет-нет, не ради праздного любопытства. На случай, если прибудет кто-то из высокопоставленных эладарнских жрецов либо дворян, а вы надолго задержитесь, я должен буду им сказать, когда вас ждать.

– Жрецам и без тебя известно, где я. В пустыне, конечно же. А задержусь, так у одного старого знакомого, которого они знают.

Аглар Железный

Ласпарн встречал Аглара и Кайнэ закатным сиянием многочисленных храмовых куполов и колокольным звоном, разливающимся над городом и окрестностями. Сойдя с воздушного корабля на причал, девушка поражённо застыла. По улицам текли людские реки. Над дорогами зажигали фонари, освещающие разномастно одетых горожан и приезжих – людей, эльфов, орков и синекожих троллей, подавшихся в наёмники и состоящих на службе у местных дворян.

– Не бывала в Ласпаране? – поинтересовался у спутницы Аглар.

– Нет, – взяв себя в руки, коротко ответила Кайнэ.

Аглар в который раз поразился нраву воинственной девы. Неразговорчивая, скромная, увлекающаяся оружием и истово молящаяся всякую свободную минуту, она очень отличалась от обычных девушек её возраста, думающих преимущественно о балах и женихах. Возможно, дело в воспитании. Кайнэ вырастили жрецы и с раннего детства готовили к участи служительницы Крылатого Единорога. Вместо шитья её учили управляться с мечом и кинжалом, вместо романтических книг она читала жития святых, писание и молитвословы. Её постоянно окружали священнослужители. Со сверстниками она вовсе не общалась и в результате была далека от чаяний обыкновенной молодёжи.

Глядя на Кайнэ, Аглар смутно представлял, что её может радовать. В полёте на судне она подолгу сидела в каюте. Однажды он вошёл к ней узнать, не приболела ли она, и застал молящейся воткнутому в пол мечу. Изредка искоренитель скверны наблюдал подобное у боевых жрецов, чьим символом является прямой обоюдоострый меч. Не удивительно, что воспитанная ими дева переняла обычаи братства.

Находясь на виду, Кайнэ то и дело тянулась к рукояти оружия, иногда непроизвольно стискивала её. В обществе девушке было неприятно и неловко, она боялась команды корабля, людей, эльфов, вообще всех, не носящих жреческой мантии, и искала утешения в молитвах. Чужим целительница казалась странной, и, познакомившись с ней, её сторонились. Аглар испытывал к ней симпатию и старался разговорить и развлечь. Получалось у него плохо. Вечно замкнутая Кайнэ предпочитала беседам молитвы, а ранним утром упражнялась с клинком.

– Пойдём, – кивком указал он на спуск с причальной башни. – Нас ждут в гостинице.

– С кем нам придётся ловить Авариэль Кошку? – впервые за путешествие задала вопрос целительница.

Аглара назначили командующим пентадой и рассказали подробности задания ещё у Ильфирина. Зато личностей помощников не раскрывали. Жрецы заверили, что каждый из них мастер в своём деле. В Ласпаране к ним присоединится скрытник, выслеживающий мятежную княжну. О четвёртом участнике охоты священнослужитель умолчал. Скорее всего, это будет стрелок либо маг узкой специализации. Впрочем, не зная способностей скрытника, трудно догадаться о том, кого пришлют на подмогу. Последним прибудет воин. Аглар хотел бы лично выбрать эльфов из знакомых искоренителей скверны. Среди них немало и чародеев, и воинов. Ищущих также хватает, без них не обходится ни одна поисковая пентада. Очевидно, Ильфирин намеревался собрать лучших из лучших. Сомнительная затея. Пентады искоренителей скверны состоят из проверенных мастеров и слажены, у них за плечами опыт множества совместных заданий. В Ласпаране же придётся работать, возможно, с незнакомцами.