Стрелок-2 (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 57

— Да как же вы не понимаете! А если это оружие попадет в руки врагов России, и они будут стрелять в наших воинов? Вы ведь тоже были солдатом!

— Ну, во-первых, оно и так и так попадет. Тут уж ничего не поделаешь — прогресс не стоит на месте. А во-вторых, если нам удастся продать, кому бы то ни было наше оружие и мы сможем на этом заработать, то когда даже нашим сиятельствам и превосходительствам придет в голову, что пулеметы жизненно необходимы, мы сможем разработать на вырученные деньги более совершенный образец. И тогда у русской армии будет преимущество!

— Я смотрю, у вас на всё есть ответ!

— А в-третьих, — невозмутимо продолжал Будищев, — к тому времени у нас будет налаженное производство, и мы сможем быстро удовлетворить потребности наших.

— А если мы не поторопимся, то Хайрем Максим нас опередит?

— Кто?

— Ну, вы сказали «Максим», а я знаю только одного известного изобретателя с такой фамилией. Хайрема Стивенса Максима.

— Я не знал его имени.

— Странно, что вы вообще о нём слышали. Кстати, не поверите, но Сергей Викторович сказал мне то же самое почти слово в слово.

— Так послушайте умного человека. Точнее двух.

— Хм. А вы точно не сговорились за моей спиной?

— Скажете тоже, — рассмеялся Дмитрий. — Вы ведь прекрасно знаете, что мы с ним друг друга терпеть не можем!

— Да, но говорите при этом — одно и то же!

— Так ведь дело говорим!

— Ну хорошо. Положим, я с вами соглашусь. Как вы себе это представляете?

— Очень просто. Нужно сделать небольшую партию наших пулеметов и организовать для них команду. Что-то вроде частной военной компании.

— Простите, как вы сказали?

— Частная военная компания.

— Очень интересно! Продолжайте.

— Так вот. Всякий раз, как где-то в мире пахнет порохом, надо отправлять туда представителей нашей компании и предлагать противоборствующим сторонам свои услуги.

— Обеим сторонам?

— В идеале — да! Но для начала и одной будет довольно. Главное чтобы взяли и применили в боевых действиях. Война — лучшая реклама!

— А зачем же эта ваша, как её, «частная военная компания»? Ведь можно просто продать вооружение и пусть они его сами применяют.

— Правильный вопрос! Всё дело в том, что всякое вооружение нужно не только иметь, но и правильно применять. Только тогда оно будет эффективно.

— А сейчас его применяют неправильно?

— Да!

— И вы знаете, как правильно?

— Снова, да!

— Забавно!

— Да ничего забавного. Я тут на днях читал о Франко-Прусской войне и применении в ней французами митральез системы Рефи.

— Весьма любопытно. И что же вы можете сказать по этому поводу?

— Я могу сказать, что лягушатники и их вшивый император — хронические имбецилы! У них была прекрасная возможность устроить пруссакам кровавую баню, но они её бездарно профукали.

— А вы бы смогли?

— С командой хорошо обученных людей? Запросто!

— И войну бы выиграли?

— По крайне мере, франки не проиграли бы с таким разгромным счетом!

— Ну, ладно. И кого же следует набирать в эту военную компанию?

— Военных, разумеется.

— Но они же служат?

— Послушайте, Владимир Степанович. Вам приходилось слышать, что в мирное и в военное время нужны разные виды офицеров?

— Как это?

— А так! Каким должен быть идеальный офицер в мирное время? Подтянутый, аккуратный, с иголочки одетый. При этом исполнительный, напрочь лишенный инициативы, и с мягким языком!

— А язык-то зачем? — удивленно переспросил инженер, но тут же сообразил и скривился. — Фу, как вам не стыдно говорить такие гадости, Дмитрий!

— А вот в военное время, — продолжал довольный произведенным эффектом Будищев, — нужны совсем другие люди. Думающие, инициативные, не боящиеся брать на себя ответственность, и, при необходимости, отвечать за принятые решения. И при этом совершенно не важно, застегнуты ли у них все пуговицы на мундире!

— В том, что вы говорите, есть разумное зерно, — задумался Барановский. — Но где же найти таких людей?

— Ну вы даете! — покачал головой его компаньон. — Только что прошла большая и кровавая война. И в ней хорошо проявили себя немало офицеров. А теперь они сидят по заштатным гарнизонам и армейским полкам, где маются от скуки и спиваются. Вот они-то нам и нужны. И солдаты из отставников, отличившиеся в боях, которым теперь предстоит возвращаться в родные деревни и гнуть спину на своих крохотных наделах. Если пообещать и тем и другим, пусть опасную, но хорошо оплачиваемую работу, на которой они смогут достаточно заработать, чтобы устроить свою жизнь, то они для вас горы свернут!

— Что же об этом стоит подумать. Хотя, прямо скажу вам — не нравится мне эта затея. Есть в ней что-то грязное!

— Война, вообще, грязное занятие, Владимир Степанович, — вздохнул Будищев. — Видели бы вы, как действует на пехотные колонны шрапнель выпущенная из ваших пушек, наверное, зареклись бы изобретать для армии.

— Я видел, — нервно пожал плечами инженер.

— Тогда нечего чистоплюйничать!

— Кстати, а что там у вас за история произошла во дворце Лейхтенбергских? — поспешил перевести разговор на другую тему Барановский.

— Блин, это не Сёмка, а партизанский отряд с предателем, — усмехнулся Дмитрий. — Ничего страшного там не случилось. Просто Стеше стало душно и она упала в обморок.

— Вот как. Надеюсь с ней всё хорошо?

— Да вроде бы.

— И с ребенком?

— Что?! Владимир Степанович, вы в своем уме?

— Простите, — смешался инженер. — Я, кажется, позволил себе лишнего.

— Охренеть!

— А что я должен был подумать? Стеша молодая и весьма привлекательная особа, причем вы ей явно покровительствуете, покупаете одежду, всяческие безделушки, посещаете с ней публичные места и вообще… а теперь она падает в обморок!

— Я худею, дорогая редакция! И этот человек только что обвинял меня, будто я говорю гадости! Хотя, конечно, со стороны всё это выглядит несколько…

— Вот именно. И Паулина Антоновна настоятельно просила меня поговорить с вами о судьбе бедной девочки. Она, знаете ли, хорошо к ней относится и принимает, так сказать, участие…

— То есть, ваша жена тоже в курсе?

— А вы как думали?! Конечно же. И я рекомендовал бы вам не затягивать с решением этой деликатной проблемы. Всё-таки, сами понимаете…

Половой — разбитной молодой человек с лоснящимся от лампадного масла пробором на голове, привычными движениями убрал со стола остатки трапезы предыдущих клиентов и принялся накрывать его для следующих. Первым свое место занял только что поднятый из ледника штоф из мутно-зеленого стекла с хлебным вином. Затем рядом с ним материализовались блюда с холодными закусками, после чего уроженец ярославской губернии, демонстративно протёр хрустальные рюмки перед господами и подобострастно сообщил:

— Горячее в самом скором времени воспоследует, господа хорошие!

— Благодарю, любезный, — с важным видом отвечал ему Нарышкин и сделал знак глазами, чтобы тот наливал.

Трактирный слуга немедля выполнил безмолвное приказание, после чего немедля испарился, чтобы не мешать важным посетителям.

— Ну, давайте за успех в нашем безнадежном деле! — поднял рюмку Будищев и подмигнул Постникову.

Молодой репортер не заставил себя просить дважды взялся за рюмку. После чего все присутствующие дружно выпили, и взялись за буженину. Закусив, «звёзды отечественной журналистики» продолжили разговор.

— Всё-таки дело весьма не простое, — глубокомысленно заметил Нарышкин.

— Но какой скандаль! — восторженно пробубнил его младший коллега с набитым ртом.

— Сразу скандал не нужен, — в очередной раз принялся объяснять им Дмитрий. — Для начала, просто заметку. Дескать, сколько можно терпеть ситуацию, когда скучающие господа устраивают скачки и давят ни в чем не повинных обывателей? Такие случаи происходят часто, я узнавал. А вот когда шум подхватят остальные газеты, тогда можно будет и про их высочество!