Зашедшая слишком далеко (ЛП) - Ричардс Натали - Страница 52

На трибунах было полно людей, которых я видела в коридорах весь год. Эти люди знают меня, так что их шок не так уж удивляет. Я не преступница. Я Пайпер Вудс, милая девочка с камерой. Или я была таковой. Теперь я некто иной.

Ник исчез, куда-то пропал с тетрадью. Сжигает ее. Сжигает, наверное. Я больше не могла об этом думать.

Офицер остановился в дверях и с беспокойством посмотрел на меня.

— Вы уверены, что не хотите сначала поехать в больницу?

— Нет, спасибо, — ответила я.

Он толкнул дверь, и я оглянулась назад на толпу. Они все еще наблюдали, фотографировали на телефоны. В груди заныло, когда я смотрела на них, желая вернуться, но я никогда не смогу вернуться. Дорога есть только вперед.

Следующие два часа прошли не так, как я предполагала. Они усадили меня возле стола в участке. Прибыли мои родители, явно смущенные, но ободряющие. Я также видела Тейта и его отца через несколько столов от меня. Он держал лед около губы, на порез над его бровью наложили пластырь-бабочку.

Детектив Финдли представился и сел за стол рядом со мной. Он был молодой с рыжеватыми волосами и голубыми глазами, вокруг которых появлялись морщинки, когда он улыбался. Что он делал гораздо чаще, чем можно представить, учитывая его работу детективом.

Он сказал мне, что в данный момент Джексона арестовали за нападение, но он все еще находится на лечении. Хотя, разумеется, он не рассказал никаких деталей о его повреждениях. Но мне и не нужны были детали. Именно я ударила его по голове клюшкой для хоккея на траве.

— Если вы готовы, Пайпер, я бы хотел, чтобы вы еще раз все рассказали, пока события свежи в вашей памяти, — сказал детектив Финдли.

В мамином взгляде читалась неуверенность. Ей пришлось пройти сегодня через слишком многое. Я с извиняющимся видом сжала ее руку. Папа легонько прикоснулся к моему плечу. Я подумывала о том, чтобы сбросить ее, но сейчас не время. Эта битва может подождать.

— Конечно, — ответила я.

Все было не так, как я ожидала. Я должна сидеть в маленькой комнате, освещенная зловещим светом. Я ожидала допроса, но вместо этого мне позволили рассказать, как все было на самом деле. Иногда прерывая, чтобы уточнить, в какой комнате я находилась, или как долго, по моему мнению, длилось событие.

Я отвечала, не чувствуя слов. Мое внимание сфокусировалось на другой комнате, где диспетчер ел сэндвич с ветчиной, а заместитель предлагал печенье кому-то из сотрудников. Он даже предложил одно мне.

Никто не кричал. Никто не вмешивался. Тот же самый диспетчер принес мне Спрайт, а потом детектив Финдли принес мне одеяло. Я даже не ощущала, что я дрожу. И я до сих пор не могла понять, почему он обращается со мной, как с жертвой.

Детектив Финдли сохранил отчет и откинулся в своем офисном кресле.

— Ну, думаю, на сегодня достаточно, — сказал он, снова улыбаясь.

— Нет, не достаточно. — Ответила я. — Я причинила боль людям, я делала ужасные вещи и я хочу знать, что будет дальше.

Он склонил голову набок.

— Вы думаете, я могу вас арестовать?

Я вспыхнула, подумав о своем проходу через школу.

— Мне казалось, я и так была арестована.

— Когда кто-то признается в нападении, стандартная практика нашего участка – это тщательный допрос. — Он наклонился вперед, его глаза мерцали. — Даже если мы не слишком этого хотим, потому что чертовски хорошо понимаем, что это была самозащита.

— Технически я защищала Тейта, — произнесла я, сцепив пальцы.

Он откинулся на спинку своего вращающегося стула, петли скрипели, когда он качался взад-вперед.

— В независимости от этого ни мистер Пирс, ни его родители не выдвигали никаких обвинений, так что никого за этим столом арестовывать не будут.

Мама наклонилась, ее рука чуть сильнее сжала мое запястье.

— Но моя дочь...

Он осмотрел ее взглядом, который дал мне понять, что за улыбающимся лицом и бляшкой на груди лежит нечто большее.

— Ваша дочь подросток, на которого напал восемнадцатилетний парень. Как я сказал, никто никого не собирается здесь арестовывать.

— Но я же не невиновна, — сказала я. — Это я приложила руку ко всему произошедшему.

— Вы вламывались в чужой дом, мисс Вудс? Вы нападали на других студентов без провокации? А может вы крали конфиденциальные записи системы безопасности, принадлежащие вашей школе?

Мой рот открылся и закрылся. Все не так просто. Но совершенно ясно, что для него здесь есть только черное и белое.

Он наклонялся, пока не приблизился настолько, что я смогла ощутить запах его коричной жвачки.

— Мисс Вудс, то, что я сейчас скажу, не для протокола, потому что мне не позволено осуждать. Но то, что вы сделали, это не преступление. Это плохой выбор. Сожаление. Мы просмотрим ваш телефон и если мы изменим мнение, мы сообщим. Но до тех пор отправляйтесь домой. Учитесь на своих ошибках.

Я кивнула, сглотнув комок. А потом он взял мой телефон, отвлекая мое внимание от его глаз.

— А принести это нам? Сдать своего лучшего друга? Это было тяжело. И это доказывает, что ситуация изменила вас в лучшую сторону.

— Не в лучшую, — ответила я. Но не стала спорить с частью об изменениях. Больше для меня уже ничто не будет таким, как прежде.

Детективы оставили нас в главной комнате, пока беседовали с нашими родителями в застекленной конференц-зале, вероятно, рассказывая им, что будет происходить дальше. Теперь они поговорят со школой. Я провела пальцем по бутылочке своей нетронутой содовой. Звонил телефон диспетчера, журчал фонтан с водой. Я посмотрела на Тейта, который сидел через четыре стула от меня, уставившись на свои покрытые кровью костяшки пальцев.

— Я не могу перестать смотреть на нее, — внезапно, словно из ниоткуда услышала я его голос.

Я подняла глаза, не уверенная, о чем он говорит и вообще ко мне ли он обращается. Я не знала, хочет ли он, чтобы я что-то ответила. Но я передвинулась на два стула ближе. На всякий случай. Он посмотрел на меня, и я поняла, это было правильным решением.

— Запись со Стеллой, — пояснил он, сквозь припухшие губы. — Не знаю, зачем я сделал это в первый раз. Это как тыкать по синяку. Но я все продолжал и продолжал. Иногда пять-шесть раз подряд. Вот как я все понял.

— Понял, что это Джексон, — сказала я. У меня в груди все сжалось. Я не могла представить, что он сейчас чувствует.

Он кивнул.

— Изножье кровати выдало его. На левом углу есть зарубка. — Тейт откинул волосы со лба, и я заметила тонкий белый шрам у самой линии волос. — Я сделал эту зарубку в день, когда он получил эту кровать. Вечеринка на его тринадцатый день рождения. Мы были идиотами, спрыгивали с нее, притворяясь, что выполняем трюки на скейтборде.

Он замолчал, очевидно, потерявшись в воспоминаниях.

Я втянула воздух.

— Как ты думаешь, она знала?

— О записи? — Он пожал плечами. — Я не знаю. Она никогда... Я не знаю.

— Нутром чую, что она не знала, — сказала я.

— Ага, — ответил он приглушенным голосом. А потом он прочистил горло, распрямив плечи. — Ты должна была выбрать целью меня.

Мои щеки запылали, что было нелепо. Мне пора бы уже привыкнуть.

— Я пыталась.

— Хорошо, — ответил он.

— Нет, не хорошо. Я сожалею об этом. Сильно.

— Не нужно, — сказал он. Потом он снова кашлянул, прочищая горло. — Итак, значит, Менни был идейным вдохновителем?

— Ага.

Он кивнул, хотя все еще выглядел недоумевающим.

— Менни же твой друг, да?

Слова больно ударили меня.

— Он был им.

— Ну да, — произнес он, и я знала, что он сейчас думает о Джексоне. О парне, с которым он перебрасывал футбольный мяч и прыгал с кровати, о парне, с которым они тоже когда-то дружили.

Моя мама вышла из конференц-зала, крепко сжав меня в объятиях, как только подошла достаточно близко. Я вдыхала запах ее волос и прикасалась к ее руке, заметив, что ее обручальное кольцо все еще на месте.

— Мам?

Она откинулась назад, но покачала головой.