Выигрыш (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 30

— Знаешь, вот теперь я уже не решил, — хмыкнул тот.

— Когда решишь — сообщи, — равнодушно отозвался хозяин дома, подхватывая друга под руку и выводя из конюшни, — я не собираюсь создавать портал пьяным.

О’Хара с интересом посмотрел на Грегори:

— Собираешься здесь задержаться?

— Возможно. Имением, знаешь ли, иногда тоже надо заниматься!

— Особенно если в нем такие гости!

Лорд-чародей смерил его неприятным взглядом:

— Разумеется.

— А что скажет Его величество?

— Понятия не имею. В конце концов, он уже давно не мой опекун.

— Грег, ты рискуешь, атмосфера во дворце… — Майлз осекся, внимательно смотря на друга, тот незамедлительно щелкнул пальцами, устанавливая магическую защиту:

— Продолжай!

— Да ты и сам все знаешь, — махнул рукой секретарь Его величества.

— Конечно, знаю, — кивнул лорд-чародей, — Вильгельмина приезжала сюда…

— Её величество? Сама? — изумился Майлз.

— Вряд ли она что-либо делает сама, — отозвался Грегори, — скорее, это Титус надоумил ее…

— Следовательно, Кавершем… — О’Хара задумчиво погрыз ноготь, — и что они хотят?

— Разумеется, расстроить свадьбу и свалить все на меня!

— Угу… и подсунуть Эдварду племянницу герцога?

— Вероятно. Как ты понимаешь, в эту часть плана меня не посвящали, — Грегори лениво начал обрывать лепестки у почти отцветшей розы, — в любом случае, на это стоило посмотреть! Право слово, она готова была встать передо мной на колени!

Секретарь его величества скептически посмотрел на друга:

— С чего ты решил?

— Она сама предложила, — Грегори пожал плечами, — признаться, мне не хватало тебя, чтобы оценить эту патетику по достоинству.

— Да уж, — хмыкнул Майлз, — надеюсь, ты поставил защиту и вас никто не слышал?

— Напротив, судя по недовольному взгляду королевы, именно на это она рассчитывала: ты же понимаешь, какие бы тогда могли поползти слухи. А так ей срочно пришлось импровизировать.

— Мне стоит сообщить об этом Его величеству?

— Ни в коем случае! Пока еще слишком рано: я отказал Вильгельмине и теперь жду их дельнейших действий от Кавершема.

— Полагаешь, роман инфанты с кузеном — тоже их рук дело?

— Не думаю, а вот про смену веры Титус мог подсказать. И когда же его отправят в отставку? — лорд-чародей устало потер затылок.

— Пока король не хочет вступать в открытое противостояние с герцогом.

— Не хочет он, а мучатся мне, — пробормотал граф Саффолд. Майлз помолчал, затем осторожно спросил:

— Кстати, ты в курсе сплетен, которые распускает о тебе Дебора?

— Что я женюсь на первой встречной? — ухмыльнулся лорд-чародей, — да, я пригрозил ей этим.

— Это не понравилось Его величеству.

— Скажи ему, что Дебби — всего лишь глупая гусыня, которая к тому же и постарела.

— Не думаю, что он поверит, и, Грег, что будет, если он решит навестить тебя здесь? — О’Хара испытующе посмотрел на друга. Странно, но тогда, в полутьме конюшни, ему что-то показалось. Вот и сейчас: странный огонек мелькнул в глазах друга, но тотчас же погас, прикрытый ресницами.

— Ты намекаешь на Фебу? — голос был небрежен, слишком небрежен, — Майлз, уж ты-то должен знать правила игры! Конечно, мне хочется позлить Дебору, но все имеет свой предел. Прелестница уедет после того, как пройдут празднования по поводу помолвки Эдварда и Хуаны.

— Ты заплатишь ей?

— Конечно, и немалую сумму.

— Она того стоит?

В ответ на это лорд-чародей несколько задумался.

— Знаешь, наверное, будь обстоятельства другими, я мог бы всерьез раздумывать о том, чтобы жениться на ней, — признался он другу. Майлз как-то странно взглянул на него, но промолчал.

До возвращения в дом больше ни один из них не сказал ни слова.

Глава 12

Передав дворецкому распоряжения по поводу гостя, Феба поднялась в свою спальню и бесцельно закружила по ней, то и дело спотыкаясь о черного пса, тенью следовавшего за ней.

— Ох, Министр, прости, но ты сам виноват — путаешься под ногами! — воскликнула она. Пес фыркнул, повернулся и демонстративно поскреб лапой дверь, — Прекрати, ты же оставишь на двери царапины!

Министр бросил на девушку красноречивый взгляд, демонстрирующий все его отношение к такой мелочи, как царапины на створке, украшенной росписью и позолотой. Фебу эта дверь, впрочем, как и пышность самой спальни: затянутые розовым с белым, точно яблоневый цвет, шелком стены, вычурная лепка потолка и плафон, на котором было изображено восхождение юного бога Солнца на священную гору Азават, позолоченные канделябры и огромный мраморный камин, из которого сквозило, — все это безумно угнетало. Ее не радовали ни огромная кровать под балдахином, с которого постоянно слетали хлопья пыли, ни новомодная мебель: с кресел неудобно вставать, а ножки туалетного столика были настолько покрыты резными завитками, что она постоянно ударяла ногу. Девушка вообще подозревала, что граф поместил ее сюда умышленно.

— Подожди, я хоть переоденусь, и мы пойдем в парк! — воскликнула Феба, надеясь, что пес остановится. Министр заинтересованно посмотрел на нее и сел, одобряя это решение.

Девушка дернула колокольчик, вызывая служанку. Та пришла, неодобрительно поджав губы по поводу того, что приличной девице приходится обслуживать разных выскочек, известно как пролезающих в хозяйские комнаты. Возможно, в другое время Феба более снисходительно отнеслась бы к этой деревенской дурочке, но сейчас, после намеков и веселых взглядом Майлза, ей вдруг стало тошно. Она смерила служанку надменным взглядом и холодно произнесла:

— Я передумала. Поди прочь и пришли вместо себя кого-нибудь другого!

— Интересно, кого? — буркнула та, — думаете, все так и жаждут обслуживать такую, как вы?

Феба вздрогнула, словно от пощечины.

— Такую, как я? — очень тихо, но веско переспросила она, под ее взглядом, служанка съёжилась, ожидая удара, но потом выпрямилась и гордо, словно принимала облик мученицы, взглянула на девушку, всем своим видом показывая готовность страдать за свои праведные мысли. Министр возмущенно зарычал, Феба зло рассмеялась:

— О, нет, я тебя не ударю! — она подошла к колокольчику, — я просто попрошу милорда графа услужить мне вместо его горничных…

Её расчет оказался верен: горничная побледнела и нервно сглотнула: граф не прощал наглости. Поговаривали, что одного лакея он не то выгнал прочь, не то заколдовал и превратил в мраморную статую, которую подарил потом королю. В общем, того лакея больше никто не видел.

— Прошу прощения, мадам, — как можно более смиренно произнесла служанка. Ничуть не обманутая ее покорностью, Феба приказала подать ей платье. Будь она в другом настроении, она, возможно, начала бы перебирать наряды, намеренно заставив горничную услуживать ей, но сейчас на душе было слишком мерзко для такой мелочности. Едва дождавшись, пока последняя булавка будет застегнута, девушка отослала служанку и строго посмотрела на Министра, сидевшего у окна и с видом философа, созерцавшего Фебу.

— Ну, что скажешь? — она расправила юбки. Пес одобрительно застучал хвостом по полу.

— Да, я знаю, что тебе нравится! Похоже, ты — единственный, кому я действительно нравлюсь… — она подошла к своему собеседнику. Тот моментально вскочил и с чувством собственной значимости радостно потрусил к дверям.

— Ну, пойдем, — согласилась девушка. Они вышли на террасу. Близился полдень, и солнце стояло в зените. Феба хотела побродить по аллее среди начинавших расцветать лип, но вовремя заметила там графа, о чем-то разговаривающего со своим другом. Странно, но хотя мужчины явно разговаривали, до девушки не донеслось ни звука. Она задумчиво посмотрела на пса, тот вздохнул: «может, хватит на всякие глупости отвлекаться?» и лениво побрел по дорожке.

Феба послушно пошла за ним следом. Слегка пропетляв по тропинкам — Министр то и дело отвлекался то на бабочек, вспархивающих у него перед носом, то на пчел, которые, по мнению пса, слишком вольно себя вели, летая над дорожкой, отсыпанной каменной крошкой, поблескивающей на солнце, — они вышли к огромному дубу, у корней которого журчал ручей. Чуть дальше, в зарослях, виднелась кованая ограда парка. Девушка с опаской посмотрела на нее: когда она в первый же день попыталась подойти к воротам, те вспыхнули обжигающим пламенем. Феба отскочила, и ворота сразу погасли. Это раз и навсегда отучило ее подходить к ограде.