Вернуться (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 71

— А ты?

— Я в Глоре отосплюсь. У меня бессонница. Старческая. Хватит болтать, спи, говорю, — сердито заворчала Катрин.

План Квазимодо поражал своей незамысловатостью, выдержанной в излюбленном стиле самой хозяйки "Двух лап". Катрин всегда предпочитала простые и прямолинейные действия. Как-то она обмолвилась, о том, что проект, содержащий более трех пунктов, при воплощении в жизнь обречен на провал или, как минимум, на непредсказуемые осложнения. Мальчик подозревал, какие именно давние проекты имеет в виду наставница, и мучился любопытством. Вот бы узнать подробности. Впрочем, сейчас Жо предстояло поучаствовать в самой настоящей боевой операции. В первый раз. Не считать же избиение лохматых токолошей серьезным боем?

— Захватываем обоз и штурмуем камеры комендатуры. Можно в любом порядке. И то, и другое лучше делать на рассвете. Обоз тронется к Райнио рано. В комендатуре начинают шевелиться только к полудню, — вор судорожно зевнул. Он явно не успел выспаться.

Катрин посмотрела на начерченный на песке план города:

— Начнем с обоза. Транспорт не помешает. Вдруг у нас появится раненый. Хотя такому лопуху лучше на мои глаза не показываться, — Катрин почему-то свирепо посмотрела на мальчика.

Вини-Пух кашлянул:

— Насчет комендатуры... Нас всего четверо, а там целое укрепление. Прошу прощения, леди, но справимся ли? Тем более, кому-то придется остаться с обозом. Так ли нужны нам эти темницы?

— Комендатурой я то здание по привычке называю, — объяснил вор. — Это уже не комендатура, а королевский замок его величества Иддига Берегового. Я этого типа раньше знавал, когда он титул лорда-коменданта носил и при одном упоминании о Командоре Найти как щенок писаться начинал. Ну, сейчас все лорды королями оказались, — куда деваться, раз Объединенный флот развалился? Эх, были времена.

— Подожди, Ква, со своей ностальгией, — оборвала одноглазого Катрин. — Винни прав — стоит ли нам рисковать, в камеры королевские-комендантские рваться? Я знаю, бывали времена, когда каторжников на весла сажали. Но у нас не галера. Нам профи нужны. Неужели нельзя кого-то добровольно завербовать?

— Нельзя, — неожиданно резко отрезал Квазимодо. — Вы, моя леди, не дослушали. В Скара сейчас северян всего человек сорок. В основном бывшие люди короля Эшенбы. Сам он вроде сдох где-то за Крабьим мысом — туда, ему, волку бешеному, и дорога. Головорезы его, чтоб вы знали, почти все родом с гор, по Океану сами сроду не ходили. Блевуны сухопутные. Приближенные нынешнего властителя Скара чуть получше. Эти на драккарах далеко хаживали. Но они здесь обжились, задницы с берега отрывать не захотят. Да их и всего-то десяток при "короле" Иддиге. И все — пуст городишка. В гавани единственный драккар догнивает, да лодки рыбацкие. Конечно, я могу вам хоть сотню "желтяков" нагнать. Да только из местных какие моряки? У них от нутта мозги с детства скукожились. Да и не плавали местные от берега дальше, чем можно родной огород с орехами разглядеть. Нужны они нам? Вот и выходит, что единственный выход — пощупать задержанных в комендатуре. Там четверо сидят. Двое — шваль непонятная, на них надежды мало. Третий — парень вроде бывалый. Говорят, с потопленного корабля — штормом к берегу прибило, спасся. Вроде он даже и не с нашего Флота. И еще в камере селк сидит. Кто не слышал, селки — это самые наиморские дарки из всех дарков. Тюлений народ. Даже получше фуа будут. Если мы селка на "Квадро" заполучим, считайте, полкоманды прибавилось.

— Это что же, из-за двух рыл, один из которых вообще дикий дарк, целую комендатуру штурмовать? — жалобно поинтересовался Вини-Пух.

— Какой штурм? — презрительно сказал Квазимодо. — Там один часовой, да и тот наверняка дрыхнуть будет. Говорю же — не прежние времена. И ты, Винни, поосторожнее с морскими дарками. Лучше дикими рылами их не обзывай. Единственно, от кого я ничего худого в жизни не видел — так это от морских жителей. Фуа мне вообще братом стал.

— Разве я кого обзывал? — изумился толстяк.

— Цыц, — сказала Катрин. — Лингвистически-этнографические дискуссии отложим. Если обойдется без хлопот, взглянем на заключенных. Надеюсь, их не за групповое изнасилование под замок сунули. Ква, ты уверен, что там хоть один мореплаватель прохлаждается?

— На восемьдесят процентов, — насуплено сказал вор. — Я здесь ни единой знакомой морды не нашел. Может, и к лучшему — полагаю, приказ о моем умерщвлении за дезертирство еще в силе. Флота нет, а вздернуть-то запросто могут. Хорошо еще, меня с двумя глазами узнать трудно, — Ква похлопал по груди, где в мешочке висел уже извлеченный из глазницы стеклянный глаз. — Узнать не узнали, но и откровенничать никто не стал. Еще удачно, что меня за человечка из Райнио приняли. Оттуда за припасами как раз приехали. В тамошнем поселке таможня еще функционирует. Корабли редко проходят, но некоторые капитаны сдуру по старой памяти пошлину платят. В общем, насчет сидящих под арестом я гарантий не даю. К лорду Иддигу я близко соваться не рискнул — мы лично знакомы. Тут и лишний глаз не поможет.

— Правильно, что не сунулся, — согласилась Катрин. — Ты еще упомянул, что там, в комендатуре, оружейка рядом с подвалом?

— Точно, моя леди, — оживился одноглазый. — Нам бы запастись чем-то серьезным перед дальним походом. Эх, в прежние времена нам бы все собрали и упаковали. Я раньше с половиной Отдела Обеспечения в деловых отношениях состоял. Вот были времена!

— Да хватит уже ностальгировать, а то я прослезюсь. Флот сотни судов, красавец-командор на мостике флагмана, процветающая коррупция, — Катрин хлопнула вора по плечу. — Были времена, это ты правильно заметил. А сейчас рутиной займемся. Веди нас, Сусанин-герой.

Все принялись разбирать оружие, и Вини-Пух украдкой прошептал:

— Ква, неужто наша леди лично с лордом-комдором была знакома?

— Ха, у них знаешь, сколько конфиденциальных делишек было, — Квазимодо оглянулся на Жо. — Кто такой Сусанин-герой, не знаешь?

— Понятия не имею, — сказал мальчик, подтягивая пояс.

— Вы там долго болтать будете? — поинтересовалась Катрин, уже вышедшая на залитый лунным светом песок пляжа.

Окраины Скара запомнились Жо в основном кривыми изгородями, за которые норовили зацепиться потрепанные штаны. Ква вел отряд уверенно, не особо скрываясь. Пропетляв между хижинами и перебравшись через два десятка заборов, вышли к развалюхе с полупровалившейся крышей. Одноглазый проводник проскользнул в дверь:

— Проходите, придется подождать.

В хижине воняло сыростью, навозом и еще чем-то кисловато-сладким, от чего хотелось морщиться, а еще лучше побыстрее выйти на свежий воздух. За плетеной стеной гнусаво захрюкала свинья. Когда свинье ответило ворчание поближе, Жо невольно качнул топором.

— Это хозяин, — успокоил Квазимодо. — После орешков он только к полудню проснется, так что не волнуйтесь.

Голый маленький человек лежал ничком на низеньком ложе, дышал часто и неровно. Когда Квазимодо раздул огонь в очаге, стало видно, что кожа пребывающего в полуобморочном сне человечка отливает слабой желтизной.

— Вот такие они — "желтки", они же "желтяки", — Квазимодо жестом профессионального экскурсовода повел вокруг рукой. — Бедность и нищета, темнота и безграмотность. До десяти не все горожане считать умеют. Зато спокойны, как песчаные черепашки.

— Как бы нам какой-нибудь черепаший гепатит не подхватить, — проворчала Катрин, озираясь в поисках места, где можно было бы сесть. Вор поставил молодой женщине трехногий табурет.

— Этот крепкий. Садитесь, моя леди. Когда обоз выйдет, мы услышим. Они в путь еще до рассвета соберутся. До Райнио тащиться прилично, а ночевать под пальмами охотников немного. Здесь хоть берега и на диво спокойные, но люди нет-нет, да и исчезают. "Желтки" и те вечером под крышу норовят забиться.