Цвет сакуры красный (СИ) - Орлов Борис Львович - Страница 26

[21] Знаменитая шведская писательница сменила девичью фамилию Эрикссон на Линдгрен лишь в 1931, когда вышла замуж.

[22] Калья — блюдо русской кухни. Рыбный (реже — мясной) суп, сваренный на огуречном или капустном рассоле.

[23] Исправительно-трудовой дом — вид исправительно-трудового учреждения. Исправдома предназначались для лишения свободы на срок свыше 6 мес. В них содержалось большинство заключённых. Направлению в исправдом подлежали лица, не представляющие особой опасности для государства и те, для кого не предусматривался режим строгой изоляции.

[24] Жидкости КС и БГС — зажигательные жидкости, разработанные в СССР во время Второй Мировой войны.

[25] Волков почти прав. Количество загустителя по отношению к весу горючего в напалме составляет для бензина (газолина) 4—11 %, при этом консистенция получаемого напалма варьируется от вязкой жидкости до почти нетекучего желе

[26] «Напалм-В» — напалм на основе полистирола, прилипающий даже к влажным поверхностям. Напалм-В характеризуется более высокой интенсивностью и температурой горения, и не расслаивается при длительном хранении.

[27] Принятое в СССР жаргонное название рационализаторского предложения. В более широком смысле — любое изобретение, предложенное производственниками.

[28] Приказом НКВД РСФСР № 190 от 6.01.1928 г. для милиции были введены новые знаки различия. В качестве петличных знаков различия по должностям был установлен единый знак в форме геральдического щита.

[29] Самопровозглашенная советская республика на юго-западе Ирландии, существовавшая 15–27 апреля 1919 года в Лимерике.

[30] «Come Out, Ye Black and Tans», иногда «Black and Tan» («Выходите, вы, чёрно-коричневые») — песня ирландских повстанцев, адресованная «black and tans» (чёрно-коричневым) — членам британской вспомогательной военизированной организации, действовавшей в Ирландии в 1920-е годы.

[31] Подразумеваются события т. н. «Великой Иракской революции» 1920 года и ее лидер Шейх Мехди аль-Халисси (?-1925), а также лидер курдов шейх Махмуд Барзани (1878–1956).

[32] Подразумеваются сражения во Фландрии во время Первой Мировой войны.

[33] Деревня на севере Ирландии, где в 1921 произошла стычка между черно-коричневыми и бойцами ИРА, закончившаяся победой последних

[34] Джеймс Коннолли (1868–1916) — ирландский революционер, марксист. Один из организаторов Пасхального восстания в Дублине в 1916 г. После поражения восстания взят в плен и казнен по приговору военно-полевого суда. Поскольку из-за ранения стоять он не мог, Коннолли был привязан к стулу, после чего расстрелян.

[35] Майкл Джон (Шон) Коллинз (1890–1922) — ирландский революционер, политический и военный деятель. Создатель и главнокомандующий ИРА. Отличался отчаянной храбростью, лично принимал участие в террористических операциях ИРА. Министр внутренних дел и министр финансов в подпольном правительстве Ирландской республики. После получения Ирландией статуса доминиона — главнокомандующий и председатель Временного правительства. Пытаясь предотвратить гражданскую войну, пошел на переговоры с непризнавшими англо-ирландский договор 1921 г. сторонниками де Валера, во время которых был убит.

[36] Имон де Валера (1882–1975) — один из ведущих политиков Ирландии в 1917–1973, автор ирландской Конституции, один из лидеров Ирландской борьбы за независимость. Возглавлял вооружённую борьбу за объединение Ирландии и националистов в Гражданской войне. Понимая, что влияние М. Коллинза на бойцов ИРА намного выше его собственного, предательски заманил последнего в засаду, где Коллинз и был убит. Также известен тем, что в мае 1945 года, будучи премьер-министром Ирландии, нанес визит в представительство Германии и выразил свои соболезнования в связи со смертью Гитлера.

Глава 8

Мы свободное гордое племя,

Мы боремся за каждый шаг,

Ружья за плечи и ногу в стремя,

Кто не с нами — тот и трус, и враг.

Н. Богословский, В. Лебедев-Кумач

Песня из к/ф «Остров сокровищ»

Жизнь провалившихся в прошлое окончательно вошла в нормальную и спокойную колею. Они много трудились, хорошо зарабатывали, привыкли к местной пище и все реже вспоминали о благах будущей цивилизации. Старшего Волкова повысили до исполняющего обязанности главного инженера, и у него завязался ни к чему не обязывающий роман со своей секретаршей. Младшего же окончательно утвердили в должности начальника смены, и следующей осенью он, не желая уезжать от отца, собирался поступить на рабочий факультет химико-технологического института заочно[1]. Ну, а что касается личной жизни, то тут беспокоиться было не о чем: Всеволод-младший пользовался у девушек таким оглушительным успехом, что «хвататься за дробовик» скорее следовало его отцу, а не родителям потенциальных невест.

Как и требовалось, отец и сын встали на воинский учет. Вообще-то, визит к военкому не предвещал никаких осложнений, разве что Волков-старший очень просил младшего не фигурять своими военными познаниями и армейским опытом. «Тебе только двадцать один, — пояснил он. — Здесь призыв как раз с этого возраста. Так что никак ты не мог армейской жизни хлебнуть». Всеволод-младший согласно кивнул и состроил физиономию, по его мнению соответствующую бестолковому допризывнику, который даже еще и духом бесплотным не стал. Отец хмыкнул, велел отпрыску пригнуться и отвесил ему легкий подзатыльник: «Не балуй».

Но все равно проблемы нашли Волковых. Младший проскочил легко: хотя программы ГТО еще не было[2], но активный осоавиахимовец[3], отличник боевой и физкультурной подготовки, чемпион города по освоению автомобиля, винтовки и пулемета стал желанным гостем тутаевского Военного комиссариата. Буквально через несколько минут призывник первого разряда Волков В.В. вышел к отцу и «обрадовал» его тем, что, невзирая на его не вполне пролетарское происхождение, в самое ближайшее время он окажется в рядах РККА.

— Пойдешь? — почесав нос, спросил старший Всеволод. — Или бронь от завода выбить?

— Да ладно, бать, — усмехнулся младший. — Ну, схожу еще раз. Наверняка сразу сержантом сделают…

— Не-а, — на сей раз усмехнулся отец. — Не сделают. Сержанты еще не скоро в Красной Армии появятся. А вот командиром отделения или помощником командира взвода — легко.

И оставив сына размышлять о странностях систем воинских званий в разные времена, он вошел в кабинет военкома. Вот тут-то и начались проблемы…

— Разрешите?

— Вы ко мне, товарищ?

— Так точ… Тьфу, то есть, да[4].

Военком встал и оглядел нового посетителя. Тот в свою очередь разглядывал хозяина кабинета, и вдруг улыбнулся.

— Что-то не так?

— Все так, товарищ военком. Просто, если бы я не знал совершенно точно, что братьев у меня нет — решил бы, что встретил блудного сына своего отца.

Тутаевский военком товарищ Карпухин оглядел себя, Волкова-старшего и рассмеялся. Оба — крепкие мужики чуть выше среднего роста, примерно сорока лет от роду, бритые наголо. Разве что один был в форменной гимнастерке, а второй — во френче. Но эта разница в глаза не бросалась, и могло показаться, будто военком смотрится в ростовое зеркало.

Отсмеявшись, Карпухин поинтересовался:

— Воевал?

— Воевал.

— Офицер?

— Прапорщик военного времени.

— Пехота?

— Артиллерия.

В Гражданскую Карпухин командовал батареей, побывал начартом бригады и даже дивизии. Военком окинул Волкова-старшего внимательным взглядом. «Артиллерист, говоришь? Проверим-ка тебя…»

— А ну-ка, товарищ, пошли со мной…

В соседнем помещении — широком и просторном зале, на столах у стен лежали с полдесятка винтовок, стоял пулемет Максима, а в центре привольно расположилась гаубица. Увидев это великолепие Волоков только присвистнул, а Карпухин, указав на орудие, тоном гостеприимного хозяина произнес: