Улица Америки (СИ) - Лейтон Виктория - Страница 25

— Это все ради нас.

Я не хотела плакать, но слезы все равно текли по щекам.

— Нет, Алекс. Ты делаешь это ради себя.

По дороге домой мы не сказали друг другу ни слова. Алекс напряженно вглядывался в дорогу и нервно постукивал пальцами по рулю. Пару раз он кинул быстрый взгляд в мою сторону, но я продолжала смотреть в окно, делая вид, что ничего не замечаю. Внутри было пусто. Я понимала, что поступаю неправильно, и что надо попытаться, как минимум понять его, но ничего не могла с собой поделать. Было обидно, страшно и очень одиноко. Совсем недавно мы были так близки, что понимали друг друга с полувзгляда, а сейчас между нами разверзлась пропасть.

Каждый раз, ловя на себе его взгляд, я хотела заговорить, но молчала. И он тоже молчал. Три с половиной часа в дороге оказались настоящей пыткой, но еще хуже становилось от мысли, что впереди возвращаться домой мне только через месяц.

Неожиданно меня осенило. Ну, конечно. Я еще могу остановить Алекса, если, конечно, моя любовь что-то для него значит. Надо дождаться вечера и обо всем поговорить.

Ни Агнесс, ни Ирвин ничего не заметили: домой мы зашли как ни в чем не бывало. Алекс сразу поднялся наверх, а я еще немного посидела с ними на кухне, делая вид, что все в порядке.

— Эта поездка принесла мне много сюрпризов.

Агнесс, конечно, не могла знать, что я имею в виду, но понимающе улыбнулась.

За ужином было не легче. Дядя и тетя расспрашивали нас о поездке: где гуляли, что делали, в какие музеи ходили. Мне всегда удавалось неплохо врать, к тому же еще до отъезда я знала, что наболтать им. Куда сложнее было изображать хорошее настроение, когда от злости и бессилия хотелось что-нибудь разбить или, на худой конец, громко хлопнуть дверью. Сидящий напротив Алекс угрюмо пялился в тарелку, и за все время не сказал и пары слов, но как раз это его родителей не удивило. «Он у нас вообще не слишком разговорчивый», как-то поделилась Агнесс, и я поняла, насколько плохо она знает родного сына. Со мной Алекс был другим.

Вечером я вышла на балкон. Уже стемнело, и улица погрузилась в тишину. Прошлым летом мы ночи напролет сидели здесь в обнимку, рискуя быть застигнутыми врасплох, но это лишь сильнее подстегивало. Неужели, все кончено? Я была так зла и растеряна, что не пыталась даже понять его мотивы, но и терять не хотела. Однако, выбор по-прежнему оставался за Алексом.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что я бросаю тебя или сбегаю, — он вышел на балкон. — Потому что это не так.

— А мне кажется, что все именно так. — Я закуталась в плед. — Ты уезжаешь туда, где тебя могут убить. Это эгоизм и безрассудство.

Алекс прижал меня к себе. От его рук исходило тепло, то самое, которое грело меня даже когда между нами были тысячи километров, но я уже не чувствовала прежнего умиротворения. Мы стояли на краю.

— Меня не убьют.

Я лишь горько усмехнулась:

— Как ты можешь обещать это? Не думаешь ни о себе, ни о других. Если тебе плевать на меня, вспомни хотя бы о Фанни и родителях. Когда ты собираешься им сказать?

Я выкрутилась из его объятий, и холод снова пробрался под одежду. Даже плед не спасал.

— Попозже. Когда будет подходящее время. — Он взял меня за руку и посмотрел в глаза. — Я люблю тебя, Тэсс.

От его слов заломило в груди.

— Тогда откажись. Останься здесь, и, если хочешь, я останусь с тобой. Можем даже сбежать. Все, что угодно, Алекс, только прошу, не делай этого. — Я посмотрела ему в глаза, но увидела все ту же мрачную решимость. — Тогда выбирай, — мой голос стал жестким. — Я, или Ирак. Если уедешь, можешь навсегда забыть обо мне.

— Тэсса, я… — он сморщился, как от боли. — Зачем ты так?

— Выбирай.— Я сбросила с себя его руку.

Алекс не отказался от задуманного, и через две недели, я наврала Агнесс, что меня срочно вызвали в редакцию, и то же самое сказала отцу – надо же было как-то объяснить возвращение раньше положенного срока. Я чувствовала, что не выдержу здесь еще целый месяц.

Ох, как же хотелось все рассказать им! Но это бы все равно ничего не изменило – ни Агнесс, ни Ирвин не смогли бы остановить его. А если даже и так – неважно. Алекс сделал выбор: война в чужой стране оказалась для него важнее меня.

— До свидания, Тэсса, — сказал он, когда привез меня в аэропорт.

На сей раз Алекс даже не стал заходить внутрь: просто высадил меня у входа в терминал.

— Прощай.

Я развернулась и, волоча за собой чемодан, поспешила к дверям. Слезы лились градом.

Комментарий к Глава 15. Раскол

группа в контакте - https://vk.com/lena_habenskaya

========== Глава 16. Оттенки наших дней ==========

Родители удивились, когда я вернулась на месяц раньше, но у меня была заготовлена отмазка – работа. Это их даже порадовало, особенно, папу, который, наконец, начал воспринимать мой выбор всерьез.

Я не стала задерживаться в Нью-Йорке и уже через неделю приехала в «Кенсингтон». Сказать, что мне было паршиво – не сказать ничего. Я злилась на Алекса, его поступок казался предательством: сейчас, когда все только-только наладилось, и мы были счастливы, он собирался оставить меня. И ради чего! Войны в чужой стране. Я бы не осудила его, реши он отправиться в долгую командировку или учиться за границей, но Ирак… Я не смотрела новости, не интересовалась политикой, но этого и не требовалось – после терактов одиннадцатого сентября НАТО и союзники развернули на Ближнем Востоке масштабную операцию, и словам Алекса «я не буду участвовать в боевых действиях» не поверил бы и ребенок. Нельзя пойти на войну и остаться в стороне.

Как я хотела рассказать все Ирвину и Агнесс! Это бы ровным счетом ничего не изменило, но мне хотелось досадить ему. Единственное, что останавливало – я не хотела причинять боль его родителям.

Они узнали все за две недели до его отъезда: Фанни позвонила мне и спросила, знаю ли я что-нибудь об этом. Кузине я врать не стала, но Ирвину и Агнесс попросила не говорить.

— Ясное дело, — фыркнула она и, немного помолчав, спросила, — Я так понимаю, это и есть причина, по которой ты сбежала?

— Да. — Если честно, мне давно казалось, что Фанни в курсе всего. — И я не смогла его отговорить, хоть и пыталась.

Снова повисло короткое молчание.

— Он любит тебя, — тихо сказала она.

— Знаю. Я его тоже. Но свой выбор он сделал.

В тот день мы проговорили около часа. Фанни сказала, что у них дома жуткий скандал: Агнесс рыдает и пьет таблетки от сердца, а Ирвин грозится сломать Алексу нос. Этого и следовало ожидать. А чего еще он хотел? Будь у меня сын, я бы тоже сделала все, чтобы он остался дома.

В итоге, его родители, само собой, ничего не добились – ну, кроме того, что Алекс уехал в Пассау, и вплоть до своего отъезда даже не общался с ними, а новости они узнавали через Фанни.

Я до последнего надеялась, что он позвонит. Не для того, чтобы сказать «я передумал» (на это я даже не рассчитывала), а просто поговорить. Мне не хватало его, я скучала и как никогда чувствовала себя одинокой. Возможно, было ошибкой с плеча и вот так убегать – получается, это Я бросила Алекса, а не он меня. Джессика говорила, что нужно позвонить ему, и я понимала, что она права. Скоро он окажется в совсем другой обстановке: чужой, враждебной, и без поддержки это испытание окажется еще тяжелее.

В итоге, я все-таки сделала это. Позвонила ему накануне отъезда. Он явно не ожидал этого, и все же, был рад. Правда, разговор вышел сухим и коротким – между нами будто стеклянная стена выросла. Мы видели друг друга, слышали, но прежнее ушло безвозвратно.

— Будь осторожен, и не делай глупостей, — сказала я на прощание. — Ну и звони, если будет возможность и желание, — я нарочно сделала упор на последнем слове.

— Я буду звонить, — пообещал он.

***

Алекс сдержал слово. Первый раз он вышел на связь спустя четыре месяца. Был поздний вечер, и я, как обычно задержалась в редакции – перед выходом каждого номера приходилось работать допоздна.