Харли Квинн. Безумная любовь - Дини Пол - Страница 42

«Какая ирония», – подумала Харли. Она пыталась действовать честно и правдиво, и в результате превратилась в причину скандала, который необходимо замять. Похоже на бюрократическую версию работы полиции, когда те избивали человека за то, что тот стал жертвой преступления.

Что ни делай, все равно проиграешь.

Рано утром, на седьмой день после аварии, Харли приняла душ в сестринской и одевалась перед зеркалом, когда в дверь забарабанил Натан, вопя:

– Доктор Квинзель, он вернулся! Джокер снова в «Аркхеме»!

Харли бросилась ко входу.

– С ним все в порядке?

– Да, – кивнул санитар и побежал дальше, стуча по дверям врачей.

В коридор, заправляя блузку под пояс, вышла доктор Лиланд.

– Где он?

– Внизу, в приемном покое.

Доктор Лиланд и Натан заторопились прочь. Харли крикнула вслед:

– Как он сюда попал?

Санитар оглянулся через плечо и ухмыльнулся:

– Его поймал Бэтмен!

Ощущая нарастающую панику, Харли понеслась за ними, позабыв закрыть кабинет.

– С ним точно все в порядке?

Джоан пронзила ее раздраженным взглядом, но Натан ответил:

– Все нормально. Бэтмен слегка ему наподдал, но ничего страшного.

Паника усилилась, и Харли побежала по лестнице, ведущей в приемную больницы.

Ее глазам предстал Герой Готэма собственной персоной, защитник общественной морали, сам великий и непревзойденный Бэтмен. Харли впервые видела его воочию, и ей показалось, что вид у него несколько потрепанный: один рукав идиотского костюма разорван, в плаще зияют дыры, и даже на штанах имелись прорехи. Однако маска не пострадала. «Еще бы, – пронеслась мысль у Харли, – разве может Бэтмен показать свое лицо миру?» В руках у него висело нечто, напоминающее кучу разноцветного, окровавленного тряпья. Внезапно из кучи тряпок послышался стон.

– Любимый! – завизжала Харли и подскочила к Бэтмену как раз в тот миг, когда тот разжал руки.

Ей не хватило сил удержать тело Джокера, но она смогла осторожно опустить его на пол, сжимая в объятиях. Персонал столпился вокруг, с любопытством таращась на добычу, которую приволок Человек-Летучая мышь.

«Летучая мышь, как же, – подумалось Харлин. – Да любой из них, увидев настоящую летучую мышь, схватился бы за метлу. Разве можно восхищаться кем- то, кто нарядился в костюм крысы с крыльями?»

Джокер вновь застонал и опустил голову ей на плечо. Один его глаз заплыл, нос был сломан, обе губы рассечены. Он глянул на нее неповрежденным глазом. Харли не понимала, узнал ли он ее. Но тут его бедные, разбитые губы растянулись в улыбке.

– Моя дорогая доктор Квинзель, – произнес он слабым голосом. – Мне очень вас не хватало. Я без вас так страдал... трагически, просто трагически страдал.

Харли посмотрела на высящегося над ней мстителя в плаще. Ей хотелось завизжать от ярости. Оторвать ему голову и плюнуть в хлещущую кровь. Но она должна была помочь своему любимому. Услышав свое низкое рычание, она удивилась, насколько свирепо оно прозвучало.

Несмотря на маску, скрывающую его черты, понять реакцию Бэтмена оказалось несложно. Он был потрясен, он явно не привык сталкиваться с людьми, которые не являлись его поклонниками и не считали, что его жестокость заслуживает медали и парада. В другое время Харли получила бы удовольствие от его озадаченной рожи, но сейчас ее волновал только Джокер. На вид он был очень плох, и она боялась, как бы его повреждения не оказались серьезными. Только сейчас она заметила, что этот мерзавец Бэтмен не отделался порванным плащом: одна губа у него распухла, и из уголка рта стекал струйка крови. Ага, значит, ее милому удалось-таки вмазать этой крысе. Кем бы он ни был, теперь ему придется несколько дней просидеть дома.

Бэтмен продолжал изумленно смотреть на нее.

Харли ответила ему разъяренным взглядом.

«Тебе, громила, будет трудно в это поверить, но совсем не все восхищаются тобой», – подумала она.

Внезапно прибежали сестры и санитары. Они осторожно высвободили Джокера из ее объятий и положили на каталку. Движения их отличались четкостью и быстротой. Наградив Бэтмена очередным свирепым взглядом, Харли собиралась последовать за ними, но доктор Лиланд крепко взяла ее за руку.

– Нам нужно поговорить, – отрезала Лиланд и приказала следовать за ней в кабинет.

– Мы ведь уже говорили, – возразила Харли, – мой пациент во мне нуждается, я...

Джоан рывком усадила ее на кушетку.

– Нет, не нуждается.

– Вы не понимаете... – начала было Харли.

– Нет, это вы не понимаете! Отныне все изменится.

– Знаю, – ответила Харли. – Слава богу, теперь мы спокойно вернемся домой.

– Харлин, да образумьтесь же, наконец! – Доктор Лиланд вдруг щелкнула пальцами перед носом девушки, и та в изумлении подпрыгнула. – Я собираюсь подать отчет в медицинскую комиссию. По моему мнению, вас следует лишить лицензии, чтобы вы вообще не занимались медицинской практикой. Вам, безусловно, нужно запретить проводить консультации и терапии любого рода. Некоторые из совета директоров готовы дать вам еще один шанс, но я с ними не согласна. Впрочем, все, что мне позволено на данный момент, это запретить вам приходить на работу в течение двух недель.

– Вы не можете так поступить, – Харли едва не плакала. – Мой пациент нуждается во мне...

– Вы – последнее, что ему нужно, – сердито процедила Лиланд. – Более того, я отдам приказ, воспрещающий вам даже приближаться к Джокеру.

– Но вы не имеете права! – разрыдалась Харлин.

– Черт возьми, замолчите! – Вспыхнула Джоан. – Из-за вас убийца-маньяк оказался на свободе! Из-за него фургон съехал в канаву, доктор Патель пострадал и мог умереть, как и пациенты, ехавшие в машине. Да, часть вины лежит на мне. Я совершила самую большую и самую идиотскую ошибку за всю свою карьеру. Да что там карьеру, за всю жизнь! Я считала вас взрослым человеком, но на самом деле вы – девчонка, которой управляют гормоны, а не разум! Вы опозорили нашу профессию. Я была полной дурой, когда поверила вам, и теперь мне придется жить с этим до конца моих дней.

– Это не единственное, с чем вам придется жить до конца дней, – мрачно ответила Харли, смахнув слезы. – Или подачки совета директоров обеспечивают что-то вроде избирательной амнезии?

Доктор Лиланд посмотрела на нее с таким выражением, словно Харли ударила ее.

– Знаете, Джоан, – ядовито прошипела Харли, – я в вас тоже сильно разочаровалась. Я хотела стать такой, как вы. Уверяла себя, что, возможно, вы и продажны, но совсем капельку, и только потому, что заботитесь об интересах «Аркхема». Однако вы ничуть не лучше, чем этот обтянутый в латекс бандит, которого вы зовете героем.

Доктор Лиланд глянула на нее свысока.

– Мне следовало бы давно понять, что ваша неприязнь к Бэтмену – признак более глубоких проблем, признак патологического неприятия авторитета...

– Замолкни, дамочка, – грубый голос с бруклинским акцентом не собирался шутить. – Прибереги свое обожание для психотерапевта, которому расскажешь, почему тебя тянет к недоступным парням, особливо, когда одеты они, как последняя крыса. Не трудись меня увольнять, я сама себя уволила, вот прямо сию минуту. А затем подам иск в суд и потребую передать пациента под мою опеку по той простой причине, что ваше так называемое лечение на самом деле не что иное, как узаконенное насилие над людьми, у которых нет никаких законных способов противодействия, поэтому им приходится отсюда сбегать!

Доктор Лиланд побледнела, будто вот-вот потеряет сознание.

«Так тебе и надо, – ядовито подумала Харли. – Тебе уже давно пора уяснить, что мир не принадлежит застегнутым на все пуговицы чистюлям, будь они хоть трижды начальники».

Харли встала и злорадно усмехнулась, заметив, как Лиланд отступила на пару шагов назад.

– Вы не посмеете... – Джоан пыталась говорить строго, но голос ее дрожал, и в глазах плескался страх.