Харли Квинн. Безумная любовь - Дини Пол - Страница 38

Сама доктор Лиланд намеревалась наблюдать со стороны.

Две недели позволяли Джоан все хорошенько обдумать и при необходимости изменить свое решение. К тому же, она хотела посмотреть на реакцию других пациентов «Аркхема». Если бы планируемая поездка вызвала слишком большой ажиотаж, ее пришлось бы отменить. Доктор Лиланд была проницательной женщиной и умела распланировать свои действия.

Но никакая проницательность не устоит под шквальным ветром случайных обстоятельств.

Накануне поездки в городской бассейн у Джоан Лиланд состоялся неприятный телефонный разговор с помощником окружного прокурора.

– Но это невозможно! Мне сказали, присяжные соберутся на следующей неделе. Завтра я не могу свидетельствовать. Окружной прокурор, видимо, думает, что мы здесь сидим только для того, чтобы выполнять его прихоти? Я сейчас сильно занята.

– У окружного прокурора четвертая стадия рака легких, – раздался бесстрастный голос ее собеседницы.

– Что? – Лиланд едва не выронила телефон. – Невероятно! Дариус Хант в жизни ни одной сигареты не выкурил.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но огромная часть больных раком легких никогда не курили. Насколько я понимаю, у него редкая форма рака, вызванная стрессом.

Джоан облокотилась на стол.

– Но как же он позволил болезни так затянуться?

– Слишком много у него других задач набралось, – ровно произнесла Дейл Морриси, и доктор Лиланд почувствовала укол совести. – Поэтому он перенес заседание суда по делу о коррупции на завтра. В конце дня он уедет в больницу, а послезавтра утром у него операция. После этого, мы сможем какое-то время обойтись без него. Прокурор хочет лично присутствовать на суде на тот случай, если будет предъявлено обвинение. Хотите сами объяснить ему, что у вас есть более важные дела?

– Разумеется, нет, – вздохнула Джоан. – Такое бывает только в Готэме.

– И не говорите, – первый раз за весь разговор в голосе Морриси прозвучало сочувствие. – До завтра.

Не успела Лиланд положить трубку, как в дверь постучали.

– Войдите, – устало пробормотала она.

– Извините, я, наверняка, не вовремя, но я услышала ваш голос, – доктор Квинзель посмотрела на начальницу, – вы расстроены. Все в порядке?

Удивительно, но каждый в больнице был полон предвкушения. Никто не хотел откладывать поездку. Даже те сотрудники, которые изначально выступали против этой идеи, сейчас настаивали, чтобы все оставалось в силе.

Врачи и часть медсестер собрались в ординаторской, чтобы обсудить ситуацию.

– Эти пациенты хорошо себя ведут, у них имеется разрешение гулять по территории больницы, – говорил доктор Патель. – Самое худшее, что я могу себе представить, эго если «Скука» Кук случайно шлепнется и расквасит себе нос. Что ж, даже в этом случае мы его просто поднимем, налепим на нос пластырь, и проблема решена.

– А вы что думаете, доктор Квинзель? – внезапно спросила Лиланд.

– Я? – переспросила Харлин. Все присутствующие неожиданно повернулись к ней, и она неожиданно оказалась в центре внимания. Приятное ощущение: неудивительно, что Джокер любил играть на публику. – Мой опыт не сравним с вашим, и...

– Говорите же, – воскликнул Дэвис.

Харлин поглядела на него с обидой.

– Если мы отменим поездку, разочаруются не только пациенты доктора Пателя, но и остальные. Они ведь за нами наблюдают. Если мы нарушим слово, они уже никогда – или очень долго – не будут нам верить.

– И какое решение вы предлагаете? – поинтересовалась Джоан.

Харлин перевела дыхание. Все по-прежнему не отрывали от нее глаз, словно ее мнение было исключительно важным.

– Я бы предложила доктору Дэвису поехать вместо вас, потому что он здесь старший и отвечает за Лечебницу в ваше отсутствие. Следующий по старшинству – доктор Персиваль. Он мог бы заменить вас здесь и поработать в вашем кабинете, – она украдкой улыбнулась ему. – Обещаю, доктор, мы будем вести себя примерно. Все проблемы оставим на потом, когда вернется доктор Лиланд.

Несколько человек вежливо засмеялись.

Джоан молча рассматривала сложенные на коленях руки, потом обвела взглядом комнату.

– Все согласны с предложением доктора Квинзель?

Раздалось коллективное «да».

Харли постаралась ничем не выдать своего удивления.

– Значит, решено, – подвела итог Лиланд. – Телефон будет при мне, кроме того времени, разумеется, когда мне придется свидетельствовать. Прошу присылать мне постоянные сообщения о том, что происходит по почте и смс. Даже если это просто «отлично» или «скука полная». На тот случай, если вдруг сядет батарея, оставлю всем дополнительные контактные номера. Я хочу, чтобы завтра количество персонала увеличилось, и оплачу сверхурочные всем, кто согласен поработать дополнительно.

– Можете на нас положиться, – торжественно заверил ее доктор Дэвис, и все согласно зашумели.

– Мне по-прежнему не по душе мое отсутствие, – доктор Лиланд повысила голос, чтобы ее услышали. – Однако я согласна с доктором Квинзель: если мы отменим поездку, это повредит нашим отношениям с пациентами.

Когда все принялись расходиться, доктор Лиланд попросила Харли остаться. Харли до сих пор чувствовала легкое потрясение: скорее всего, другие врачи сказали бы то же самое, что и она, тем не менее, доктор Лиланд спросила именно ее мнения. Она дала Харли возможность высказать свое предложение и согласилась с ним.

– Что думает насчет поездки ваш главный пациент? – Лиланд знаком предложила Харли сесть напротив.

– Мне кажется, он заинтригован так же, как и остальные пациенты. Пожалуй, мне стоит навестить его, он, скорее всего, в тревожном состоянии.

– Почему? – насторожилась Лиланд. – Он нервничает в вашем отсутствии?

Харли покачала головой.

– Нет-нет, если все идет по плану. Но когда случается нечто непредвиденное, и я не прихожу вовремя, его состояние ухудшается. Сейчас он сильно от меня зависит и иногда чувствует себя несколько потерянным.

– Надеюсь, вы хотя бы уходите домой поспать.

– Куда без этого, – ответила Харли, умолчав, что принесла Джокеру смартфон, чтобы тот мог связываться с ней ночью, если его вдруг поглотили тревога и одиночество.

Пациентам «Аркхема» запрещалось иметь телефоны. Но кому еще он мог позвонить? Члены его старой банды разбежались кто куда, некоторые сидели в тюрьме. Кроме Харлин, у него в целом мире никого не было.

– Он сам сказал, что ощущает себя без вас потерянным?

– Почти, хотя и не дословно. Он... – Харли едва не сказала, что он покинутый, искалеченный ребенок.

Доктор Лиланд явно находилась не в том настроении, чтобы посмотреть на Джокера под этим углом, она только-только начала понимать, что он нечто больше, чем приклеившийся к нему ярлык – «маниакальный убийца». Впрочем, может, оно и к лучшему. Доктор Лиланд совсем не знала его и никогда не узнает так же хорошо, как Харли. Ее мутило от мысли, что начальница может как-то сблизиться с ее любимым человеком.

– Доктор Квинзель, с вами все в порядке? – Лиланд смотрела на нее с тревогой.

– Извините, – Харли покраснела от смущения. – У меня сейчас так много забот.

– Вы сказали, что Джокер чувствует некую зависимость, – тревога доктора Лиланд усилилась.

– Да, несомненно. Но вы же знаете, дело в эффекте переноса.

– До сих пор? Я ожидала, что данный период далеко позади. Вы не испытываете каких-либо затруднений?

– Господи, конечно, нет! – вскричала Харли, надеясь, что не переигрывает. – Я всегда понимала, насколько важно не давать себе увязнуть в эмоциональных связях с пациентом, особенно столь сложным.

Доктор Лиланд что-то записала в маленьком блокноте.

«Она могла нацарапать что угодно, – сказала себе Харлин, – запись к зубному врачу или напоминание купить молоко по дороге домой. Совершенно не обязательно, что ее слова относились к Джокеру».

– Послушайте, раз уж вы достигли таких успехов с Джокером, почему бы вам не вернуться к другим пациентам? Не думали об этом? – доктор Лиланд вырвала листок из блокнота и спрятала его в карман.