Держи меня (СИ) - Иванова Ксюша - Страница 33

Он захохотал, видимо, очень довольный своей шуткой. Переложил Ромину руку со своего плеча на Серегино и легко, как будто, он не амбал, а гимнаст, какой-нибудь, поскакал вниз по ступенькам.

— Серёжа, он что, пьян?

— В драбодан… Давай его в спальню, что ли?

Когда уже почти дотащили бесчувственное тело до кровати, Рома неожиданно открыл глаза и, с трудом сфокусировав зрение сначала на мне, а потом на Сереге, улыбнулся и сказал заплетающимся языком:

— Алька… Серега… — потом, подумав, нахмурился и добавил, — Аля — он бабник… не подходи к нему.

— Ой, молчи уже, герой-любовник. Спи. Завтра утром приеду, все расскажешь.

Уложив Рому на кровать прямо в одежде, Сергей снял с него кроссовки и пошел вместе с ними к выходу. Рома, кажется, снова отключился.

— Серёжа, спасибо тебе за все!

— Да за что? Я ничего не сделал. Сама справишься с ним?

— Конечно, справлюсь.

— Пока. До завтра. Пожалуй, с утра он будет не в состоянии… Я в обед загляну. Не знаю, правда, как ночь протянуть и не сдохнуть от любопытства — где он был и с кем так ужрался?

Я замкнула за ним дверь и поспешила в спальню. Рома лежал в той же позе, в какой мы его оставили — на спине, руки вдоль тела. Присела рядом на кровать, рассматривая его. Люди под кайфом, неважно каким — наркотическим или алкогольным, у меня всегда вызывали отвращение — пришлось насмотреться, живя с отъявленными наркоманами столько лет в одной квартире! Но Ромка… Глядя на него, я понимала, почему моя сестра стала колоться — она очень любила своего мужа. Хотела, видимо, быть с ним на одной волне, практически и в болезни, и в здравии. А потом, конечно, затянуло…

К Роме я не то, что отвращение… никаких негативных эмоций не испытывала. Более того, я была счастлива, что он жив, что он вот — лежит передо мной. И больше ничего мне не надо!

Как же его раздеть? Расстегнула ремень, ширинку, попыталась спустить вниз джинсы, но приподнять его у меня не получалось — весил он прилично. Стала снимать, потягивая по очереди то за одной штанину, то за другую. Взмокла, пока стащила с бедер.

— Блин, какой же ты….

— Э, красивый?

Не спит, зараза! У него скоро в привычку войдет притворяться! И издеваться надо мной!

— Тяжелый! Ты весишь тонну! Раз не спишь, снимай сам свои штаны!

— Нет… я не могу… это обязанность жены… — он лежал с закрытыми глазами и улыбался.

— Ромка, где ты был? Мы чуть с ума не сошли? Матвей — в больнице. Ваш салон, или как там его, сгорел!

— Завтра… все завтра… Не приставай!

— Ах, так! Тогда… спи!

Последним яростным рывком стащила джинсы. Потом посмотрела на футболку, сама себе махнула рукой — пусть так спит, теплее будет. Укрыла его одеялом. Теперь уже со спокойной душой искупалась, позвонила Матвею — тоже ведь, наверное, волнуется за брата. Собралась было лечь в зале на диване, но на полпути резко развернулась и пошла в спальню. Еще чего, буду я на твердом неудобном диване спать! Хотя, на самом деле, так я подумала из вредности — больше всего на свете после сегодняшнего такого страшного для меня дня, хотелось прижаться к нему и никуда больше не отпускать.

Он перевернулся на бок, подложив ладонь под голову. И то ли из-за такой детской, беззащитной позы, то ли из-за прядки непослушных волос, упавшей на лоб, казался мне мальчишкой, уставшим безобразничать и заснувшим, лишь только голова коснулась подушки.

Легла сзади, прижалась к его спине, закинув руку на талию и спокойно заснула.

Головная боль накрыла еще во сне. То есть, сначала не мог понять — снится она мне или голова болит на самом деле. Очнулся. Утро. Кажется, если глаза открою — точно мозг взорвется. Лежу на спине. Что-то придавливает сверху — на груди и районе паха. Разлепляю глаза. Алька! Ногу и руку на меня закинула, голова на моем же плече. Так обрадовался! Значит, мне не приснилось, она и, правда, меня раздевала!

Попробовал аккуратно вылезти из-под нее — срочно нужно в туалет. Она заворочалась, я невольно залюбовался — милая моя девочка, ждала меня, переживала! Даже такого — пьяного, распространяющего запах перегара на всю комнату, не оставила одного, не бросила! Несмотря на общее состояние организма — прямо скажем, отвратительное, один орган чувствовал себя вполне здоровым и даже готовым к подвигам! Но сначала в душ.

Стараясь не стонать, сполз с кровати, обернулся — вроде, не разбудил! Посмотрел на нее — спит в футболке, которая задралась почти до груди. Внизу маленькие шортики под цвет футболки. Это пижама, что ли? Во рту и без того — сушняк, как в пустыне, но сглотнул непонятно откуда взявшуюся слюну… Так, спи, спи, никуда не уходи — я сейчас вернусь…

В кухне достал с полки коробку с лекарствами. Пары штук аспирина должно хватить. Запил водой. Постоял опустив голову, опершись обеими руками на стол. Теперь можно в душ.

Из душа вышел, чувствуя себя намного лучше. Правда, все тело болело, как будто по мне катком проехали, или побили… Е-мое, что там с Матвеем? Где-то на кухне видел Алин телефон, мой-то вчера разрядился, пока я у Вербицкого был.

Нашел телефон, закрылся в ванной, набрал Матвея. Когда выяснил, что с ним все в порядке, спокойно отправился в спальню.

Так на боку и спит. Полотенце, которым был обмотан по пояс, бросил на стул — сейчас оно мне не понадобится. Лег сзади. Как же я соскучился! Так вчера ночью уезжать не хотелось! Вообще бы из постели не вылазил, так бы и жил тут с ней.

Что там под футболкой? Бюстгалтер хоть не додумалась надеть? Шорты-то натянула… зачем-то. Ничего сейчас мы это исправим.

26

Нет, бюстгалтера, к счастью, нет. Ладонью обхватил грудь — прямо идеально подходит мне по размеру. Стал целовать открытую нежную кожу шеи, обвел языком мочку маленького розового ушка и услышал участившееся дыхание моей девочки. Не смог сдержать улыбку — ей нравится, даже во сне!

И сам завёлся за секунду. Каждый раз, увидев ее, еще не дотронувшись даже, возбуждался, как мальчишка со спермотоксикозом. Ну, как так, взрослый же мужик? Чувствовал себя зэком, которого полжизни держали в камере — одиночке, и вдруг помиловали и выпустили на свободу. Да ещё и девчонку красивую подарили! И вот теперь попробуй всю накопленную за долгие годы страсть выплеснуть на нее за пару дней!

Руки дрожали от желания. Но по-быстрому, просто войти в нее и получить необходимую мне сейчас разрядку — казалось мне преступлением. Нет, от ее реакции на мои ласки мое удовольствие возрастало в несколько раз. Она дышит чаще и глубже — а у меня сжимается сердце, потому что знаю, так эта девочка реагирует только на меня. Ведь могла же влюбиться в моего брата, он в отличие от меня был совершенно здоров. Могла выбрать Серегу — он красавчик, от него всегда все девчонки без ума были. Я бы сразу почувствовал, если бы ей друг мой понравился еще там на кухне в маминой квартире, когда Серега байки рассказывал, чуть ли не петухом перед ней ходил. Но она на меня смотрела своими глазищами огромными — и столько в них обожания, восхищения, нежности было, что мне даже страшно стало, вдруг не оправдаю ее доверия, вдруг разочарую ее словом ли, поступком.

Но сейчас я просто с ума сходил, так ее хотел! Развернуть бы ее и поласкать эти маленькие упругие грудки губами, пройтись по ним языком. Разбудить? Жалко. Подождать, когда она проснется? Просто невозможно, уже терся своим каменным членом о ее полуголую попку.

Одну ножку отодвинул чуть в сторону — открывая себе доступ к сокровенному местечку, куда так стремился. Аккуратно просунул руку под резинку розовых чудо-шортиков (открывают, больше, чем прячут). Провел пальцами раскрывая ее чуть влажные складочки, стал гладить легко, чуть касаясь, не притрагиваясь пока к самому чувствительному месту.

Неужели спит еще? Прислушался… И не услышал ее дыхания, совсем. Замерла, не шевелится, не дышит… притворяется, конечно. Не спит и уже давно, просто я на своих ощущениях был сосредоточен и не понял этого. В мою игру пытается сыграть. Так сейчас проверим, насколько хватит твоей выдержки, малышка!