Твое имя (СИ) - Платунова Анна - Страница 61

Мара перевела взгляд на девушку. Ганна, Дженни и те три, кого она не знала: Ида, Айви и Кита. Они мертвы, их ничто уже не вернет. Но где-то рядом ходят, дышат, смеются те, кто еще жив. Если не поймать эту тварь и того, кто ему помогает, то через три недели другая, пока незнакомая, девушка окажется лежащей на полу, обиженно глядя в потолок.

— Да, — сказала она.

+++

— Дженни, выйди в зал, нужно снять мерки с клиента! — крикнула Марта, заглянув в подсобное помещение.

Во рту Марта всегда держала несколько булавок, так сроднилась с ними, что Дженни едва могла представить старшую швею без этих разноцветных булавочных головок, которые шевелились в такт ее словам.

— Иду!

Дженни поправила на голове чепец, заправила выбившиеся пряди. Улыбнулась. Господин Нерли по сто раз на дню не забывал повторять работницам зала: «Улыбайтесь, улыбайтесь, девочки! Довольные клиенты — щедрые клиенты!» Отодвинула занавеску и шагнула вперед.

«Я не Дженни… Я не Дженни… Кто же я? Люба… Нет! Мара! Меня зовут Мара. Я некромантка. Я на задании!»

Словно из ниоткуда, из тьмы, из потусторонней дали раздался голос, в котором перекатывались раскаты грома. Невозможно не услышать и не ответить.

— Сегодня твой последний день. Ты на работе. Кого ты видела, Дженни?

«О, Гарс, кто же так вопросы задает? Дилетант!»

Дженни же послушно начала перечислять:

— Господина Нерли, Марту, Риту, Ясмин…

— Стоп. Ты видела кого-то нового? Познакомилась с кем-то?

— Да.

Дженни продолжила идти вперед. А в тесной комнате люди, стоящие рядом с телом девушки, внимали словам Мары, которая на время стала ею. Они услышали обо всем, что видела и что чувствовала Дженни. Но сама Мара, увы, не имела права голоса. Хотя ей было что сказать!

…У высокого зеркала в кабинке, задрапированной золотой парчой, стоял молодой человек. Молодой — если судить по осанке. Его лица Дженни еще не успела разглядеть, потому что хоть она и работала в зале вторую неделю, но пока очень смущалась и при виде Благородных невольно опускала глаза. Дженни только скользнула взглядом по фигуре и робко замерла на месте, ожидая, что клиент сам окликнет ее. Тогда можно приступать к работе.

— Хм, кто здесь у нас! — услышала она голос над самым ухом. — Какая ты ладненькая!

Мара дернулась, как от боли. Ее будто прошили насквозь раскаленным железным прутом. Этот голос. И в точности та самая фраза. Внутри все кричало от ужаса, сердце билось, как сумасшедшее. «Не смотри на него, Дженни! Уходи, Дженни! Беги, беги!»

Дженни подняла глаза и увидела перед собой очаровательного юношу с золотыми волосами и глазами синими, словно лето в ясный день.

— Я Дженни, — представилась она.

Таковы правила — клиент должен знать, как обращаться к работнице.

— А я… Лейн.

— Я познакомилась с Лейном, — сказала Дженни устами Мары, и все собравшиеся в комнате неосознанно, кто громко, кто шепотом, повторили это имя.

Имя убийцы.

И только Мара, запертая в собственном теле, кричала, рвалась наружу, чтобы сказать правду: «Его зовут вовсе не так! Его настоящее имя Лейрас! Лейрас Айлири!»

*** 46 ***

— Что было дальше, Дженни?

Дальше… Мара вдруг увидела себя стоящей у входа в мастерскую. Вечерело, солнце закатилось, и старенькая накидка Дженни не спасала от ветра. Девушка привычно закуталась в нее поплотнее, спрятала руки в рукава. На сгибе локтя висела корзинка, где лежали коклюшки, мотки ниток, иголки — Дженни дома плела кружево. Лишняя монетка не помешает, хотя хозяин не сказать чтобы щедро платил за подработку. Зато из остатков ниток можно сплести кружевной воротничок к новому платью, будет обновка к весне.

Не успела она свернуть за угол, как от стены дома отделилась тень и превратилась в того самого красивого юношу, что приходил сегодня на примерку. Вот уж кого Дженни не ожидала увидеть здесь. Она-то думала, Благородные совсем не ходят пешком, а только на каретах передвигаются.

— Разреши проводить тебя, сладкая?

Дженни потупилась, глядя на носки своих стареньких стоптанных ботинок. Он, видно, перепутал ее с кем-то?

— Это я тебе говорю, Дженни. Дженни, все верно?

Она едва заметно кивнула.

— Ты ведь меня не боишься? — спросил он со смешком.

Дженни покачала головой из стороны в сторону: «Нет».

— Люблю таких робких и застенчивых мышек. Мне показалось, волосы у тебя длинные и светлые, но под чепцом не разглядеть.

Дженни так удивилась, что подняла глаза на Лейна. Шутит? При чем здесь ее волосы?

— Ну покажи локон, сладкая. Жалко тебе, что ли?

Дженни всегда воспитывали в почтении к высшему свету, но не менее часто родители шутили между собой о том, что у Благородных свои причуды. Видно, и этот красивый юноша имеет невинную странность. Захотелось ему взглянуть на локон, так что из того? Дженни не жалко показать. Тем более что она всегда гордилась своими волосами. Все еще смущаясь, она вытянула из-под чепца светлую прядь.

— Великолепно!

Лейн облизнулся — видно, губы заветрелись на морозе.

— Я провожу тебя. Опасно таким милым девочкам ходить по улицам одной. Давай корзинку.

…Мара давно запретила себе думать и чувствовать, пропускать увиденное через себя. Какой в этом смысл. Конец предопределен… Но когда наивная девчонка доверчиво протянула галантному кавалеру корзину и простодушно пошла рядом, не зная, куда деть освободившиеся руки, Мара так ясно увидела себя, шестнадцатилетнюю, что почувствовала, как трепещет, точно рыбка.

— Посмотрите, Мара белее снега, — услышала она голос Гарса.

Что отвечали ему, она не слышала: заклятие работает так, что преемник слышит только голос некроманта. Через паузу Гарс продолжил:

— Нет, обряд прервать нельзя…

Мара сейчас чувствовала только студеные прикосновения ветра к обнаженным рукам и влагу в прохудившихся ботинках — снег проник сквозь трещины в подошве, растаял и холодил босые ступни. Но вдруг кроме этого она ощутила тепло на своей руке, точно кто-то сжал ее ладонь.

— Нет, Бьярн, она тебя не слышит. Она слышит только меня… Ладно, хорошо… Мара, здесь Бьярн. Просит тебя быть смелой девочкой… Так, теперь тихо все!

Бьярн! Он рядом! Держит ее за руку! Он пришел, он ее не бросил. И сразу стало гораздо легче дышать. Она должна, она сможет это пережить!

— Дженни, Лейн поднялся с тобой в квартиру?

Дженни попыталась взять из рук Лейна корзину, когда тот довел ее до крыльца. Дженни снимала крошечную комнатку на верхнем этаже. Наверх вела темная грязная лестница. Она вовсе не хотела, чтобы прекрасный юноша видел всю эту нищету, дышал запахом гнили и бедности. Он уйдет, но у Дженни навсегда сохранится ощущение маленького чуда. Когда-нибудь Дженни выйдет замуж за простого работягу, такого же, как она сама. Родит ему детей, состарится и однажды, сидя у камина, — когда-нибудь они с мужем обязательно накопят на домик, где будет комнатка с камином, — она расскажет своим маленьким внукам историю о том, что когда-то давно прекрасный юноша из Благородных проводил их бабушку до дома и помог донести корзину. Внуки не поверят, станут смеяться: ты, старенькая, что-то напутала, — а Дженни улыбнется тихой улыбкой и ничего не ответит.

— Я помогу наверх отнести, — сказал Лейн.

— Там… грязно. Не место для таких, как вы…

— Для таких, как я?

— Для Благородных.

— О, я вовсе не Благородный, — сказал прекрасный юноша, поправив золотую прядь. — Обычный горожанин.

«Он врет! Врет!» — хотелось кричать Маре. Он знал, что когда-нибудь дознавателям удастся разговорить жертву, и заранее все продумал. Сейчас все слышат, что убийца вовсе не из Благородных, как изначально предполагалось. И имя… Совсем другое имя… Мара мысленно застонала. Он опережал их на шаг!

— Бьярн, зачем ты взял ее на руки? — услышала она голос Гарса. — Она вовсе не от холода дрожит… Да ладно, ладно… Ей так, похоже, действительно легче.

И правда, от мысли, что Бьярн в эту секунду обнимает ее и согревает, сделалось лучше.