Побег от Гудини - Манискалко Керри - Страница 4

Пока Томас выводил двух женщин из салона, я вспомнила месяцы обучения криминалистике.

– Капитан, необходимо оставить все как есть. – Дядя гордился бы мной: я собрала свои эмоции, словно анатомические образцы, и отложила, чтобы препарировать их позже. – Вам также нужно допросить всех присутствующих.

– Мисс Уодсворт, было темно. – Норвуд тяжело сглотнул, его взгляд вернулся к ножам в спине мисс Прескотт и пронзенной карте. – Сомневаюсь, что они видели что-то полезное.

Мне захотелось дать ему подзатыльник за такое очевидное замечание.

Свет погас ненадолго, перед этим кто-нибудь мог заметить чье-то подозрительное поведение.

– И все-таки, сэр, – сказала я как можно более властным тоном.

Капитан стиснул зубы. Одно дело – выслушивать приказы от мужчины, и совсем другое – от семнадцатилетней девчонки. Но ради убитой девушки, лежащей перед нами, я подавила раздражение.

– Мой дядя – эксперт в изучении мест преступления, – добавила я, уловив его сомнение. – Он посоветовал бы именно это.

Капитан провел ладонью по лицу. Смерть в первый же вечер «Лунного карнавала» никак не совпадала с его планами на будущее.

– Хорошо. Я отправлю членов экипажа в каждую каюту.

По команде капитана в салон вошла элегантная армия стюардов и как можно спокойнее начала выводить пассажиров первого класса. Несколько гостей бросили в нашу сторону встревоженные взгляды, но большинство с восторгом обсуждали реалистичность представления. Какой настоящей выглядит кровь. И как ведущему удалось добиться такой правдоподобности с ножами в спине? Капитан Норвуд не подтверждал, но и не опровергал эти теории. Стоя с мрачным лицом, он желал пассажирам приятного вечера.

Когда зал опустел, по моему собственному позвоночнику пробежала неприятная дрожь. Я обернулась и с удивлением обнаружила на сцене Мефистофеля. За маской было невозможно разобрать выражение его лица. Но в отличие от остальных его внимание было направлено не на убитую девушку. Он пристально смотрел на меня. Его взгляд был тяжелым, почти материальным. Интересно, видел ли он что-то, или, возможно, знает. Я сделала шаг в его сторону, собираясь задать эти и другие вопросы, но он слился с тенями и исчез.

Помещение, которое нам предоставили для вскрытия мисс Прескотт, напомнило мне сырую пещеру.

Мы находились глубоко в недрах «Этрурии», рядом с котельной. Жара изматывала, а огни мигали чересчур часто, как будто само судно нервничало из-за предстоящих черных дел. Хорошо, что на борту была холодильная установка: в этом помещении тело не сохранить, оно раздуется и начнет привлекать паразитов.

Несмотря на жару, моя кожа покрылась мурашками. Как ни сопротивлялась, я не смогла избежать воспоминаний о другой зловещей лаборатории. Жужжание и гудение до сих пор прокрадывались в мои ночные кошмары. Страшные сны приходили реже, чем раньше, но время от времени мучали меня. Болезненные напоминания о том, что я потеряла в Осень Ужаса.

Не обращая внимания на шипение пара в открытой трубе, я сосредоточилась на дяде Джонатане. Он, закатав рукава сорочки, мыл руки карболовым мылом. Когда он закончил, я рассыпала вокруг стола опилки, чтобы они впитали кровь или другие жидкости, которые могли натечь на пол. Ритуалы – необходимая часть нашей работы. Дядя утверждал, что они помогают сохранять ясность ума и сердца.

– Прежде чем извлечь ножи, я хочу записать ее физические данные. – Тон дяди был таким же ледяным, как и металлические скальпели, которые я разложила на подносе. – Рост, вес и тому подобное. Одри Роуз, мне понадобится…

Я подала ему фартук и завязала собственный. Я не успела переодеться, и соседство тонкого шелкового платья с простым фартуком напомнило о непредсказуемости жизни. Сомневаюсь, что, проснувшись утром, мисс Прескотт ожидала, что уже вечером будет лежать лицом вниз на столе, утыканная ножами от основания черепа почти до копчика.

Томас взял блокнот и решительно кивнул мне. Мы прекрасно владели своими зловещими ролями, исполняли их много раз и в разных странах. Казалось, куда бы мы ни поехали, смерть следовала по пятам, а мы, подобно алчным скрягам, накапливали опыт, в некотором роде наживаясь на утратах. Я озвучиваю результаты исследования, а он их записывает – команда во всех отношениях.

Я порылась в кожаной медицинской сумке дяди в поисках сантиметровой ленты и измерила труп от макушки до пяток, как меня учили. От выполнения привычных действий разум прояснился. Сейчас не время размышлять обо всем, к чему стремилась мисс Прескотт при жизни. Нужно осмотреть ее труп в поисках улик. Я не верила в месть, но не желать торжества справедливости для убитой было непросто.

– Покойная женского пола, мисс Оливия Прескотт, рост приблизительно сто шестьдесят пять сантиметров, возраст восемнадцать лет, – сказала я и сделала паузу, чтобы Томас успел записать. Он поднял голову, давая мне знак продолжать. – Вес, предположительно, около семи с половиной стоунов.

– Хорошо. – Дядя выложил в ряд скальпели, пилы для костей и ножницы, которые потребуются для внутреннего осмотра. – Причина смерти.

Я оторвала взгляд от трупа.

– Прошу прощения, сэр, но у нее из спины торчит десять ножей. Разве причина смерти не очевидна? Уверена, что хотя бы один, а то и больше либо проткнули ее сердце или легкие, либо перерезали позвоночный ствол.

Дядя перевел на меня проницательный взгляд своих зеленых глаз, и я поборола желание съежиться. Я забыла важный урок.

– Мы, криминалисты, не можем исключать другие пути для исследования. Чему я тебя учил? Верь только тому, что видишь.

Это было не самое суровое замечание, но мое лицо все равно запылало.

– Вы правы… полагаю… возможно, ножи были отравлены. Или мисс Прескотт убили иным способом, а ножи служили отвлекающей уловкой. Она действительно скончалась довольно быстро и тихо.

– Очень хорошо. – Дядя кивнул. – Во время вскрытия мы обязаны держать в узде свои эмоции и теории. Иначе рискуем повлиять на результаты. Или расстроиться настолько, что доведем себя до истерики, как твоя тетя Амелия.

Дядя прикрыл глаза, и мне показалось, что он не хотел говорить о ней.

– Тетя Амелия? – нахмурилась я. – Что ее расстроило? С папой все в порядке?

После моего вопроса повисла долгая пауза, дядя как будто с трудом подбирал слова. Я стиснула сантиметровую ленту, зная, что если он так долго формулирует ответ, то это не к добру. Наконец он взглянул на Томаса, поджав губы, как будто сомневаясь, стоит ли его второму ученику слышать то, что он должен сказать, и вздохнул.

– Похоже, Лиза пропала.

– Пропала? Этого не может быть. – Пронзительный звон в голове вернулся. Я на нетвердых ногах отошла от трупа, иначе упала бы в обморок прямо на него. – Я только на прошлой неделе получила от нее письмо. – Я сжала губы, пытаясь вспомнить, каким числом датировалось письмо кузины, и не смогла. Но в нем не было ничего необычного. Она была счастлива, тайком встречалась с молодым человеком. В невинном флирте нет ничего страшного. – Тетя Амелия наверняка преувеличивает. Наверное, Лиза сбежала с…

Я не видела, как Томас встал, но он поймал мой взгляд на расстоянии. Если Лиза сбежала с юношей, о котором писала в последний раз, это станет сокрушительным ударом для нашей семьи и репутации. Не удивительно, что дядя не решался говорить при Томасе.

Дядя потер виски.

– Боюсь, новость пришла от твоего отца. Амелия сама не своя от горя и уже больше недели не покидает свои покои. Однажды днем Лиза ушла и не вернулась. Твой отец беспокоится, что она может быть мертва.

– Мертва? Она не…

Желудок камнем ухнул вниз. То ли из-за морской качки, то ли из-за тревожной новости, но меня затошнило. Не сказав ни слова, я выбежала из помещения, боясь увидеть в дядиных глазах разочарование от того, что позволила эмоциям взять над собой верх.

Кутаясь в плащ, я стояла на зябкой прогулочной палубе и следила за тем, как солнце клонится к горизонту, окрашивая темные бурные волны в цвет запекшейся крови. Размеренный плеск волн о борт судна походил на зов сирены, заманивающей жертвы обещаниями, что все будет хорошо, нужно только поверить и войти в ее подводное царство.