Побег от Гудини - Манискалко Керри - Страница 3

Топ. Топ. Топ.

Пассажиры подчинились, сначала медленно, затем обеденный зал неистово задрожал. Фарфор дребезжал, серебряные столовые приборы катились по столам, мерло выплескивалось из бокалов на дорогие скатерти, наши изысканные столы теперь напоминали места преступления. Решив ненадолго забыть о хорошем воспитании, я тоже топнула. Томас со смущенным видом последовал моему примеру.

Топ. Топ. Топ.

Топот отдавался в каждой клетке моего тела, заставляя кровь пульсировать в этом ритме. Это было нечто животное, дикое и в то же время… волнующее. Не верилось, что столько лордов, леди и благородных пассажиров первого класса поддались гедонизму и разгулу.

Миссис Харви обрушила на стол затянутые в перчатки кулаки, добавив воодушевления в топот, грохочущий в моих ушах. Мисс Прескотт сделала то же самое. Через мгновение голова куклы бухнулась на пол и покатилась к блестящим сапогам ведущего.

Топ. Топ. Топ. Казалось, никто не готов прекратить дьявольский ритм. Мефистофель был дирижером этой нечестивой симфонии, он сотрясал руками воздух, и топот достиг своей высшей точки.

– Тишина! – закричал он, и его голос перекрыл все остальное. Топот стих, словно ведущий был кукловодом, дергающим за ниточки. Некоторые, встав, восторженно кричали, несколько мужчин в шелковых цилиндрах громко свистели.

Мисс Прескотт поднялась с стула. Ее лицо пылало, глаза горели, она не обращала никакого внимания на сердитые взгляды родителей.

– Браво! – закричала она, хлопая в ладоши. – Я говорю: браво!

Мефистофель задумчиво смотрел на отрубленную голову, будто заново переживая назойливое воспоминание, настолько гнусное, что его нельзя забыть, куда бы он ни сбежал. Я подумала, что его искусные иллюзии, как и все остальное, имеющее к нему отношение, на самом деле не то, чем кажется. К моему изумлению, он поднял голову куклы и подбросил в воздух, там она взорвалась фейерверком искр, похожих на падающие звезды, которые сгорали, не долетев до пола из черно-белых плиток. Нас всех накрыла тишина.

– Итак, я спрашиваю еще раз: что вы потеряете до истечения недели? Сердце? Голову? Возможно… – Он растягивал слова, его лицо погружалось в тень по мере того, как люстры медленно приглушали свет, пока не погасли совсем. – Вы потеряете жизнь, саму душу в этом магическом круизном шоу.

Задохнувшись, я подняла руки в перчатках, но с трудом могла их разглядеть. Мое сердце забилось быстрее, я озиралась в кромешном мраке, восхищаясь и одновременно опасаясь, не притаилось ли здесь чудовище. Похоже, это интриговало не только меня. В темноте шелестели возбужденные шепотки. Обещание смерти было более манящим, чем перспектива влюбленности. Вот такие мы отвратительные существа: жаждем опасности и тайн вместо счастливого конца.

– Пока что, – мягко и ласково звучал из темноты голос ведущего, – наслаждайтесь вечером магии, шалостей и разгула.

Мои ладони стали влажными, я невольно подалась вперед, стремясь поймать еще одно слово, еще подсказку, еще одну частицу сверхъестественного. Будто услышав мои невысказанные желания, Мефистофель снова заговорил мурлыкающим голосом:

– Почтенные пассажиры «Этрурии»… прошу побаловать себя величайшим шоу всех морей. Добро пожаловать в великолепный странствующий цирк Мефистофеля, более известный как… «Лунный карнавал»!

Вспыхнул яркий свет, и я заморгала, стараясь прогнать темные пятна. Спустя мгновение миссис Харви вскочила из-за стола, бледная, как призрак. Томас потянулся поддержать ее, но она подняла трясущуюся руку.

Я проследила за ее взглядом и прикусила язык так сильно, что ощутила во рту вкус меди. Мисс Прескотт – девушка, которая только что восторженно хлопала в ладоши, – неподвижно лежала вниз лицом в луже крови. Из ее покрытой бархатом спины торчало с десяток глубоко вонзившихся кинжалов.

Я смотрела, ожидая, что она вздохнет или дернется. Откинет голову и рассмеется, довольная тем, что одурачила нас своим спектаклем. Но это была моя собственная иллюзия.

Глава 2. От мечты к кошмарам

Обеденный салон

Королевский почтовый пароход «Этрурия»

1 января 1889 года

Мгновение ничего не происходило, только звон в ушах становился все громче. Наверное, Томас окликал меня по имени, но я сосредоточилась только на том, чтобы заставить себя дышать. Нужно было оставаться спокойной, а эмоции не желали подчиняться. Я изучала трупы, но то, что рядом лежит только что убитый человек, никак не укладывалось у меня в голове.

Я встала, и зал накренился, стало невыносимо жарко. Я пыталась убедить себя, что все это ужасный сон, но миссис Прескотт пронзительно закричала, на нас уставились сотни глаз, и я поняла, что все по-настоящему.

Пассажиры за другими столиками ахнули, без всякого отвращения, даже… с восторгом, глядя на девушку, лежавшую в луже собственной крови с десятком столовых ножей вдоль позвоночника. Люди начали аплодировать, а у меня скрутило живот, я медленно моргнула и тут же поняла: они решили, что это еще один номер программы.

Для большинства присутствующих в салоне «убийство» мисс Прескотт было всего лишь частью шоу – да еще такого грандиозного, по выражению мужчины за соседним столиком. Томас уже вскочил с места, он разрывался между рыдающей компаньонкой и мной, одновременно озираясь в поисках новой опасности. Мне хотелось ему помочь, быть полезной, но я не могла избавиться от пронзительного звона в ушах и тумана в голове. Все двигалось слишком медленно. Все, кроме моего сердца. Оно бешено колотилось о ребра. Этот тревожный ритм побуждал меня к действию, умолял бежать.

– Оливия! – Миссис Прескотт вцепилась в тело дочери, слезы падали на бархатное платье. – Вставай. Вставай!

Кровь, такая же темная, как и бушевавшие во мне эмоции, запачкала скатерть и лиф миссис Прескотт. Мисс Прескотт мертва. Я никак не могла осознать это, а мое сердце никак не хотело окаменеть и стать полезным. Как такое возможно?

Капитан Норвуд вдруг вскочил на ноги и принялся выкрикивать приказы, которые я не могла разобрать из-за непрерывного звона в голове. Суета вокруг нашего столика наконец заставила меня отвести взгляд от ножей и крови: пассажиров выводили из салона, однако веселье не утихало. За исключением нескольких человек за ближайшими столиками, никто особенно не встревожился. Я в ужасе опустила глаза: как можно принять такое за иллюзию? Столько крови.

– Уодсворт?

Томас, нахмурившись, коснулся моего локтя. Я невидяще уставилась на него. Жизнерадостная девушка лежит рядом мертвая. Окружающее потеряло всякий смысл.

– Звучит жутко, но притворись, что мы эвакуируемся.

Томас наклонялся, пока наши глаза не встретились. Лицо его было таким же напряженным, как, наверное, и мое. Ему тоже непросто. Но если он смог прикинуться хладнокровным, то и я смогу. Стряхнув собственный ужас, я подскочила к миссис Прескотт и осторожно взяла ее за руки, чтобы успокоить и сохранить место преступления в неприкосновенности. Среди урагана эмоций я уцепилась за одну мысль: на борту произошло убийство и нам необходимо быстро собрать улики. Несмотря на страшную картину, тело перемещать нельзя. По крайней мере пока.

– Идемте, – сказала я как можно ласковее.

– Оливия! – взвыла миссис Прескотт. – Поднимись!

– Руфь, посмотри на меня. На меня, – прервал крики жены мистер Прескотт. Что-то в его голосе прорвалось сквозь ее нарастающую истерику. Она выпрямилась, хотя губы ее дрожали. – Иди в нашу каюту и скажи Фарли, чтобы налила тебе теплого бренди. Я пришлю доктора Ардена.

Я хотела пойти с ней, но теплая ладонь Томаса утешительно сжала мое плечо. Его серьезные золотисто-карие глаза внимательно смотрели на меня.

– Я провожу миссис Прескотт и миссис Харви в их каюты, а потом приведу твоего дядю.

Он не спросил, в состоянии ли я остаться с телом, он знал. Еще мгновение я смотрела на него, его уверенность была бальзамом для моих расшатанных нервов, она успокаивала мои страхи. Кивнув, я глубоко вздохнула и повернулась к столу. Капитан Норвуд, не отрываясь, смотрел на пришпиленную к спине мисс Прескотт игральную карту, которую я заметила только сейчас. Прямо в центре позвоночника. Кровь застыла у меня в жилах. Тот, кто метнул нож, сначала насадил карту на лезвие. Возможное предупреждение и улика.