Ангел для кактуса (СИ) - Евсеева Мария - Страница 43

Глава 27. Лина

Вот уже несколько дней не утихает волна оживления в нашем цветочном профиле: добавляются новые люди, которые лайкают, что-то пишут и спрашивают, даже спорят между собой, но самым топовым комментарием до сих пор остается смешливое требование устроить кактусу свидание. И я догадываюсь, кто причастен к этому всеобщему помешательству.

В прошлый раз, уезжая, Алексей подарил мне еще два кашпо, две идеальных рубашки для счастливчика-парня. Я аккуратно вынула опунцию из ее прежнего «костюмчика» — благо внутри она сидела в своей родной пластиковой емкости — и облачила кактус в новый наряд. Теперь он не просто Красавчик, а стильный парень в рубашке-поло с надписью BOSS. Совсем, как Алексей. И ему раз плюнуть — очаровать любую девушку!

Я ставлю «парня» в центр полки, гармонично окружив его другими суккулентами, и делаю несколько снимков, один из которых сразу же публикую в Инстаграм, сопроводив его подписью: «Хэй, маммилярии! Стройтесь в очередь!», и провожу кастинг на роль девушки-кактуса. С Алексеем мы договорились встретиться в пятницу, сразу же после закрытия магазина, чтобы устроить герою дня свидание. Поэтому мне в срочном порядке необходимо наконец-таки выбрать Ангела для кактуса, ведь «парень» отправится на романтический ужин уже сегодня. Уже сейчас! Ох, мамочки…

Отвернувшись к стеллажу, чтобы скрыть свой благоговейный трепет от мамы, я прикрываю глаза и вмиг оказываюсь в толпе ликующих пони, сошедших с ума от неминуемого счастья. Они целуют меня, тянут в разные стороны, а потом дружно подхватывают и с диким воплем: «Гип-гип ура!» подкидывают вверх, и я лечу навстречу облакам вместе с их накрахмаленными чепчиками.

— Надеюсь, к одиннадцати ты будешь дома? — спрашивает мама, и мне приходится поспешно спускаться с небес на землю.

— А?

— Ладно, — смеется она, — я притворюсь, что уже сплю, если твое возвращение окажется более поздним.

— Я…

— Прекрасного вечера! — улыбается мама и приподнимает брови, коротким кивком указывая на дверь.

Я бросаю взгляд в ту сторону и сквозь витрину вижу, что к магазину подходит Алексей. Выглядит он… просто потрясающе! На нем черная рубашка Polo с коротким рукавом, черные классические брюки в темную вертикальную полоску и низкие кожаные кеды белого цвета. Он уложил волосы назад и нацепил свои солнцезащитные очки. Я не могу оторвать от него глаз, и он, конечно, это замечает.

От внезапно накатившего на меня волнения, я лихорадочно прижимаю парочку суккулентов к груди и хватаю ртом добрую порцию воздуха, но тут же приказываю себе расслабиться и принять его идеальность, как данность.

И да. Да, да, да! Сегодня я иду с ним на свидание! Мне нравится осознавать это и смаковать предвкушение.

Дверные колокольчики звякают, заполняя своим звуком пропуск удара моего сердца, и я, не в силах сдерживать улыбку, делаю несколько шагов ему навстречу.

— Добрый вечер, Лариса! Лина! — Алексей легко здоровается с нами и, подойдя ко мне ближе, протягивает руку, будто делает мне предложение, отчего я второй раз за последние несколько минут повторно захлебываюсь эмоциями.

Он раскрывает ладонь, и я вижу маленькое кашпо с ангельскими крыльями.

— Вот это да! — практически шепчу я.

Оно такое милое, нежное, славное, что я боюсь дышать на него. Сейчас мне совсем-совсем не хочется думать о том, кто его сделал, но я не могу не признать, что руки одной из многочисленных Катерин в той дурацкой километровой очереди по-настоящему волшебные!

Алексей божественно улыбается:

— Девушка готова к свиданию?

— Готова, — согласна киваю я, расценивая его вопрос, как личный, относящийся не к маммилярии с крошечным желтым цветком на макушке, которую я уже «одеваю» в белоснежное платье, а к себе. И пусть я что-либо надумываю, но мне нравится то невесомое состояние, окутавшее меня.

— Тогда не будем терять ни минуты? Лариса, Лина может быть свободна? Я забираю ее и обещаю вернуть в целости и сохранности, — в своей коронной манере подлизывается он к маме. Но сейчас мне нравится каждое его слово, каждая фраза и тон голоса. Мне нравится этот джентри, черт его подери! Весь! От идеальной рубашки до кончиков пальцев с бугорками твердых мозолей, которые мне хочется пересчитать и потрогать. Держаться за руки, сидеть плечо к плечу, вдыхать его запах, распробовать вкус дразнящих губ…

— Куда мы отправимся? — спрашиваю, чтобы как можно скорее отделаться от наваждения. И, спохватившись, указываю на кактусы, подчеркивая, что даже на задворках подсознания не воображала собственного свидания, а заключила в «мы» — зеленых героев Инстаграма.

Алексей раскрывает передо мной дверь:

— Я решил отвезти вас туда, где я провожу большую часть своего свободного от учебы времени, — подчеркнуто отвечает он. А когда мы оказываемся по ту сторону магазина, добавляет: — Моя другая сторона жизни совсем не такая, как ты себе представляешь.

— Откуда ты можешь знать, что я себе представляю? — подавшись ему навстречу, мягко парирую я.

Он пожимает плечами, и его голос отзывается у меня в сердце:

— Надеюсь, я тебя не разочарую.

— Звучит заманчиво! — смущенно смеюсь я и сажусь в его Черную Кошечку.

Мне приятно, что Алексей боится меня разочаровать. И мне уже не терпится узнать о нем всё!

Мы пристегиваемся и выезжаем на Проспект, на который только через час-другой лягут серые сумерки. А пока старые дома с величественными фасадами, с лепниной, крохотными балкончиками с массивными перилами купаются в лучах закатного солнца.

— Ты везешь меня к своим друзьям? — спрашиваю я и сразу же закусываю язык, потому что вообще-то он везет на свидание мои суккуленты. И я должна придерживаться этой легенды.

Или оно на самом деле так?

Мне делается неловко.

— Нет, не совсем. Но да, кое-кого из них ты увидишь.

Он отрывает взгляд от дороги и посвящает несколько секунд своего внимания мне. А я не могу смотреть на него — на него, идеального парня с обложки, красивого и умного, с которым по какой-то счастливой случайности наши пути пересеклись, и теперь я еду с ним по его полосе! — и поэтому отворачиваюсь.

— Я не собираюсь навязывать тебе общение с ними, не переживай, — тепло улыбается он, и это самое тепло слетает с его губ и заполняет всю меня целиком и полностью.

— Я…

Я хочу возразить, что совсем не переживаю по этому поводу, но он снова одаривает меня заботливым взглядом:

— Я все еще помню про твою нелюбовь к людям.

И я ощущаю легкий трепет оттого, что Алексей запоминает все, что я ему говорю.

— Не то чтобы нелюбовь… — сбивчиво отвечаю я, отчаянно борясь с желанием познакомить его в ответ с другой стороной своей жизни, но мои попытки оказываются тщетными. Я лишь мгновение мешкаю, разглаживая на коленях невидимые складки платья, которое я отважилась надеть впервые по делу, а не ограничилась примеркой перед зеркалом, и, выдохнув, вываливаю на него все то, что долгое время копилось у меня внутри: — В общем, все дело в отце. Глядя на то, как он сейчас живет, меня не могут не раздражать люди, которым не приходится и палец о палец ударить, чтобы заполучить то, что они хотят.

— Твой отец…

— Он бросил нас с мамой! — на одном дыхании выпаливаю я и чувствую, как мой язык перестает слушаться. Он становится тяжелым и неповоротливым, поэтому каждое последующее слово дается мне с трудом. Но я продолжаю: — Как только его дело пошло в гору, он сказал, что уходит от нас. В никуда! Его тяготят семья и обремененность. Он почувствовал вкус денег. Познал, как они в одно мгновение меняют все: отношение к нему других людей, в том числе и женщин, которые никогда не обращали на него внимания, привычки, собственные взгляды на многие вещи, да вообще жизнь! Сначала он купил себе многоуровневую квартиру в центре, потом построил огромный дом за городом, нанял домработницу и садовника, а нам с мамой с барского плеча оставил две комнаты в «сталинке», в которой когда-то доживала свою старость моя бабушка, его мать. — Я отворачиваюсь к окну и вспоминаю, как еще совсем недавно мы все четверо сидели за общим столом и, болтая обо всем и ни о чем одновременно, пили душистый горячий чай из широких чашек в мелкий цветочек. Но теперь… — Он возит по ресторанам моих сверстниц, сорит деньгами, делая каждой такой однодневной подружке дорогие подарки, а тем, кто задержался на дольше, оплачивает учебу и глупые прихоти. — Я запинаюсь, но то, что болит у меня внутри, успевает выскользнуть наружу: — А когда-то Настя смеялась над его внешностью и полнотой!