Единственный, грешный - Помазуева Елена - Страница 27

— И что же ты сделала? — хриплым голосом спрашивал ди Грамс.

— Пришла к нему на корабль, передав старшему лейтенанту управление «Лагуны». Как еще я могла поступить? — возмутилась я.

— А Тресс? Он-то что? — Кирс подлил еще порцию убойного пойла.

— Был страшно недоволен, — пожала плечами я и залихватски опрокинула предложенный алкоголь.

— Тресс знал, что «Парусу» не продержаться? — полувопросительно произнес ди Грамс.

— Ха! Да я легко могла увести «Парус» с места боя, — хмыкнула ему в ответ.

— Так что помешало? Отец не допустил к командованию? — подталкивал к откровенности собеседник.

— Пустил. Только задача стояла другая — нужно было позволить остальным кораблям покинуть место боевых действий. Отец всегда считал, что лишние жертвы на войне не нужны, нужно беречь флот. Пусть проиграв сражение, но сохранив тысячи жизней.

— Весьма гуманно, — поддакнул кирс.

— Это спасло несколько кораблей и тысячи жизней, — отозвалась ему.

— И лишило штурмовиков богатой добычи, — оценил действия адмирала со своей стороны ди Грамс.

Прокручивая стоявший на столе бокал в своих руках, промолчала, никак не отзываясь на последнее замечание. Получался забавный звук, блики света играли на гранях, а я унеслась воспоминаниями в тот день, когда мы проиграли последнюю, решающую битву. Лицо отца, который смотрел на меня с гордостью за способность продержаться настолько долго, а также сожаление и горечь из-за необходимости нанести мне порезы.

— Налей еще, — тихо потребовала я, неожиданно для себя перейдя на «ты».

— Может, хватит? — осторожно поинтересовался собеседник.

— Хочу выпить за всех погибших на этой войне, — хмуро ответила ему.

— Тут ты права, — неожиданно согласился со мной генерал, разливая по новой порции самогона. — Умирали с обеих сторон: и серианцы, и кирсы.

Мы выпили молча, каждый задумавшись о своих погибших соотечественниках. Я опустила голову и уперлась подбородком в сложенные перед собой ладони на столе, при этом слегка поморщившись из-за швов, почти заживших, но все еще доставляющих мне неприятные ощущения.

— Кира, что случилось с твоим лицом? — тихо спросил ди Грамс, заметив мою реакцию.

— Не хочу об этом говорить, — буркнула в ответ.

— Это кто-то из штурмовиков? — не отставал он.

— Нет, — отозвалась односложно.

— На капитанском мостике ничего не разбилось, тогда где тебя так? — немного обождав, продолжил расспросы кирс.

— Самое защищенное место на корабле, — согласилась с ним, не торопясь с ответом.

— И все же, что с тобой случилось? — продолжал допытываться генерал.

— Война со мной случилась, — пьяно усмехнулась я, и весь мир поплыл вокруг.

Мой непривычный к возлияниям организм потонул в алкоголе, отключая сознание и давая спасительное забытье.

— Кира, Кира, что же с тобой произошло? — донеслись до меня последние слова ди Грамса, а потом все поглотила серая хмарь сна без образов и сюжетов.

Лардо ди Грамс

Лардо смотрел на серебристую макушку серианки, сморенной доброй порцией алкоголя. Держалась она неплохо, но куда ей против взрослого мужчины, привыкшего к крепким напиткам? Всего-то несколько глотков, и девушка отрубилась, уронив голову на стол, чуть позже завозилась и подсунула: под щеку руку, стараясь устроиться хоть с каким-то комфортом на жесткой поверхности.

Лардо налил себе еще порцию самогона и покрутил в руках бокал, задумчиво разглядывая прозрачную жидкость. Ему доставляли напиток самого лучшего качества, очищенный, пятидесятиградусный, шеф-повар из него делал отличные настойки, наливки и коктейли. Но сегодня не возникло желания разбавлять чем-то сладким огненную жидкость даже из-за серианки.

Кира Тресс. Девушка наконец-то созналась в том, кто она на самом деле. С ее послужным списком ди Грамс был знаком: досье на всех капитанов кораблей вражеского флота собирались очень тщательно. Если бы не кортик адмирала, проткнувший черный ящик «Паруса», и не порезы на лице девушки, кирс сразу же опознал бы серианку. Изображения молодого капитана «Лагуны» в изобилии предоставлены разведкой. Израненные ладони не позволяли идентифицировать личность.

Получается, Тресс постарался хоть как-то обезопасить свою дочь. Неужели это он так искромсал лицо девушки? Вполне вероятно. Парамедик сообщил, что раны нанесены острым предметом, именно тогда у Лардо закрались первые сомнения в правдивости слов серианки. Назвалась другим именем, представилась стюардом, а свои порезы объяснила разбившимися стаканами. Однако так точно попасть просто осколками в соединяющие сухожилия лица, чтобы навсегда изменить внешность, — это практически невозможно, в таком случае остались бы рваные раны, а не прямые полосы.

Серианка, знающая язык зуавов, с легкостью включающая космический корабль, пилотирующая «Тигра», — слишком много моментов, заставляющих кирса задуматься, прежде чем просто отправить девушку обратно в тюрьму, не попытавшись узнать о ней всю правду. Можно было бы подвергнуть допросу ее саму, но она дала в руки ди Грамса сильный рычаг воздействия на нее. Серианка очень переживала за своих соотечественников, и расчет оказался верным — она сломалась, дав признание, не в силах смотреть на допрос одного из пилотов. Было ли ему жаль серианца? Нисколько. На войне как на войне. Есть сражения, пленные, допросы. Здесь совсем другие правила морали. Даже простых провинившихся судит трибунал по всем законам военного времени, так что никаких сомнений или сожалений у генерала не возникало. Если бы серианка не призналась на пытках первого пилота, Урбис приступил бы к следующему. Она в конце концов все равно созналась бы, ее подвело доброе и отзывчивое сердце.

Лардо нагнулся над столом, протянул руку и замер на мгновение, а потом дотронулся до серебристых волос серианки. Ни о какой прическе здесь речи не шло. Эта девочка старалась скрыть свою личность, отрезая волосы, — она понимала, что такое война и плен. Но ей это не помогло. Она спасала разум пилота, находящегося под пытками, не в состоянии наблюдать допрос.

Лардо поглаживал серебристые волосы, в задумчивости перебирая стриженые локоны, упрямо пытающиеся завиться на самых кончиках. Кирс прекрасно помнил изображение Киры Тресс в военной форме из собранного досье: симпатичная улыбка, блестящие агатовые глаза и роскошная коса, убранная на затылке в тугой узел, форменная пилотка кокетливо сидела на макушке девушки, придавая ей воинственный и в то же время залихватский вид. Китель, идеально подогнанный по фигуре, скорее подчеркивал женственные округлости, чем скрывал их, узкие брюки, заправленные в армейские ботинки, облегали стройные ноги. Еще тогда, получив изображение серианки, Лардо невольно поймал себя на том, что улыбается, рассматривая фотографию дочери адмирала Тресса.

Одно время, еще в самом начале войны, обсуждался вопрос о похищении Киры Тресс для давления на противника. Но он отпал сам собой, когда стало известно о назначении дочери адмирала командиром корабля-лазарета. С этим заданием не справилась бы ни одна разведка. Никакой штурмовик не в состоянии незаметно пробраться на корабль и выкрасть капитана, у которого полный доступ к системам корабля. Компьютер обеспечивает безопасность в первую очередь командира и только во вторую — команды. Так что этот вариант утратил актуальность.

И вот теперь, после выигранного сражения в космосе, такая удача — Кира Тресс, единственная дочь адмирала, сейчас находится в руках Лардо. Лучшего подарка не мог представить ни один из кирсов.

Лардо убрал руку, а Кира из-за этого завозилась, стараясь устроиться уютнее на своей руке. Ди Грамс улыбнулся такому детскому поведению и поднялся на ноги. Время идет, ему тоже необходимо отдохнуть.

— Лантар, — произнес вслух командир, уверенный в том, что компьютер передаст адъютанту его призыв.

Адъютант вошел в каюту несколько минут спустя, окинул взглядом спящую серианку и перевел глаза с замершей в них преданностью на своего командира.