Мы же взрослые люди - Гурина Юлия - Страница 39

И ты идешь не по делам, а домой, успокаиваешь малышку, берешь ее на ручки. Вы ловите вместе кота и гладите его. Слушаете шорох ладони по шерсти. Тихий, мягкий шорох. И тогда вдруг приходит понимание, что нет никакого завтра, никакого тоннеля и света в конце. А есть только вот этот шорох, который сейчас с тобой и с дочкой. Невзирая на дела, которые всегда будут фоном, как дождь, как холодрыга или пробки. Что дела есть и у кота, и у воробья. Но пока вас объединяет этот шорох. Шух-шух-шух. И чувствуешь, как отпускает, как у тебя снова руки вместо колес, и ты не паровоз, а человек. Живой и счастливый, как в детстве. «Нет, глаза не надо выковыривать у кота, и усы тоже».

Но чаще всего ты просто выходишь из дома, и еще один день нанизывается на нитку жизни как маленькая невзрачная бусина. Потому что волшебный воробей не пролетел. Ведь это не так страшно. Всего один день без шороха. И следующий без шороха, и следующий. Зато у тебя бусы. Бусы суеты. И в этот день так и не удается превратиться обратно в человека.

Так и едешь по рельсам – паровоз в бусах. Как дурак.

У Нины полились слезы. Непонятно каким образом, но он был ею. Ринат был ею. Он видел ее настоящую. Ее боль, ее трепет. Как ему удался такой фокус, такая точная синхронизация? Наверное, именно эта ментальная синхронизация цепляет так глубоко, что невозможно выкорчевать.

Нина написала комментарий «Спасибо». Странный, глупый даже комментарий, но ничего другого она написать не могла.

Через несколько минут под комментарием появился ответ: «Я посвятил это тебе».

В этот момент невыносимо сильно захотелось встретиться, прижаться друг к другу, сидеть где-нибудь под звездами на поле. И чтобы лето. И одна телогрейка на двоих. И вы вместе, и мир един, а жизнь – вот она, вся внизу, сразу от пригорка и тянется до другой стороны Оки. 

НОВАЯ РАБОТА

Прошла еще пара недель.

Нина, как и полагается, обновила резюме на хедхантере. Расписала себя в наиболее выигрышном свете. Она с трепетом нажимала кнопку «сохранить изменения» и ждала шквал предложений. Каждый день ждала. Потом уже ждала не шквал, но хотя бы одно предложение. Через неделю Нина сама стала рассылать свое резюме компаниям. Но никто не жаждал Нину в качестве работника, пока она не увидела объявление фонда «Живи с плюсом» – центр поддержки ВИЧ-инфицированных. Денег не много. Практически волонтерство. Но ведь надо же с чего‑то начинать. Нина быстро прошла собеседование. Маркетолог, специалист по SMM. Выходить с начала марта. Гибкий график, можно работать из дома иногда. В общем, оптимальный вариант. Можно сказать, повезло.

 – Я выхожу на работу. – Нина сидела в кафе очень деловая. Волосы забраны в пучок, водолазка из темно-серого кашемира, жемчужные бусины нашиты на груди. Пила зеленый чай.

 – Поздравляю. Куда в итоге решила? – Катя встретилась с Ниной днем между делами своих основных работ. Вид у Кати был усталый.

 – В фонд психологической поддержки ВИЧ-инфицированных «Живи с плюсом». Буду работать над тем, чтобы у общества было спокойное отношение к ВИЧ-положительным гражданам. Полезное занятие, не правда ли? – И Нина невесело как‑то усмехнулась.

 – Молодец. Ты сама‑то как? Тебя же отпустило уже?

 – Ну, как сказать, уже не так все остро, как в начале. Но подходит час икс, и я стала очковать. Я сижу на форумах, читаю разные истории людей, которые теперь с этим живут. Они так много пишут про свои схемы лечения. Разное соотношение препаратов, уровень иммунных единиц, или как там все у них. Шутят даже про свою болезнь. Знакомятся друг с другом.

 – Вот видишь, обычные же люди.

 – Многие были наркоманами. Все-таки не совсем обычные, видишь. Но есть и те, кто просто неудачно завел любовника, как и я, например. В прошлом месяце у меня заболело горло и выскочил герпес. И знаешь, я обычно ничем не лечусь. А тут все сильнее и сильнее болело. Паратонзиллярный абсцесс, врач уколы прописал. Я тогда подумала, что, наверное, я уже того. Опять стала кипятить всю посуду Богдана, кормить его из отдельных тарелок.

 – Это нецелесообразно же.

 – Знаю, Катя. Но вот накаты такие бывают. Сейчас горло прошло. И всего месяц остался до анализа. Я как будто на грани ключевого события. Как будто через месяц решится что‑то очень важное для меня, судьбоносное. И мне скажут, например, что я полечу в космос. В колонию на Марс. Хотя все важное решилось уже почти полгода назад.

 – На Марс, это если ты здорова или если будет статус? – Катя была прямолинейна, но Нина привыкла к такому общению.

 – Не знаю, наверное если будет плюс. И тогда вся земная жизнь станет далекой, будет другая… – Нина уставилась в окно. В окне бежали люди в серых одеждах, москвичи очень быстро ходят. Она вздохнула, перефокусировала взгляд на стекло, в котором отражались Нина и Катя. Две подруги время от времени видятся, чтобы поделиться частицей своей жизни. И отражаются в стекле кафе.

 – Знаешь, что я думала, Катя? Я когда влюбилась в Рината, это было так необычно, так не похоже на все, что случалось до и потом. Я как будто взломала матрицу мещанской жизни. Я хакнула ее и оказалась где‑то между фасадом и изнанкой. Я что‑то такое схватила, что не должны хватать люди. И теперь этот ВИЧ – моя расплата. Наказание за хакерство.

 – Погоди себя в армию ВИЧ-плюсов записывать. Тебя еще туда никто не призвал. Может, ты и не хакнула ничего.

 – И я так для себя решила, что если я свободна от статуса, то, значит, ничего не взломалось. Никаких матриц, просто неудачное приключение…

Катя задумчиво вертела в руках кружку с чаем, пальцы приятно нагревались.

 – А как в остальном‑то? Что там у Ильи?

 – Илья сейчас делает ремонт в своем новом клубе для медитаций. Сам выбирает коврики, цвет стен. Люстры заказывает из Индии – он страстно увлечен.

 – И как ты решаешь щекотливый момент с супружеским долгом?

 – Ты знаешь, он в последнее время не сильно этим интересуется. Я стараюсь на эту тему тоже не париться. Сама с гусарами, когда надо мне.

Обе засмеялись. Устало засмеялись.

 – Ты лучше расскажи, как у тебя дела? Как Денис?

 – Ох, Нин. Даже не знаю, что тебе сказать. Странное чувство. Я постоянно борюсь с двойственным ощущением: то ли у меня полный пипец и все катастрофически плохо, то ли все нормально.

 – Мне кажется, я тебя понимаю.

 – Ага, я называю это обостренное чувство реальности. Я думаю, чтобы в жизни все выстраивалось хорошо, надо себя немного обманывать. Закрывать глаза на неизбежные минусы, отворачивать голову от своих же демонов. Ты знаешь, я бы походила к твоему Илье в клуб на медитации.

 – Так как Денис? Катя, не уходи от ответа, – Нина легонько пихнула подругу локтем.

 – Ах, Денис. Денис. Ты знаешь, он так цепко взялся за меня. Я себя веду не очень хорошо с ним. Но он гораздо круче, чем мне показался на первый взгляд.

 – Вижу, что‑то интересное сейчас расскажешь.

 – Нин, да, тебя не обманывает чутье. После нового года и моих метаний (хочу я с ним быть или не хочу) он написал мне, чтобы я освободила выходные. Потом заехал за мной в пятницу прямо на работу. Был ужасно решителен. Пах приятно, это он новые духи с феромонами купил в секс-шопе, как мне потом сказал. И мы поехали в Измайловскую гостиницу. Огромную советскую гостиницу. Такое порочное место. Там на первом этаже везде указатели про сауны, массажи и мужские клубы. Поднялись в номер. Обычный зашарканный номер. Мебель поцарапанная, рамы на окнах пыльные. Но зато 23 этаж и панорамный вид. Я была в шоке. Я почувствовала себя просто дешевкой. Не «Националь», не даже какой-нибудь «Мариотт», не дом отдыха в лесу, а отель для шлюх и свиданий. И знаешь, что самое главное в этом? А главное то, почему я осталась в той гостинице, не уехала, хотя вроде бы все говорило, что мне надо было просто уезжать – чувство собственного достоинства и все в том духе.