Кто эта Сильвия? - Данстон Стивен - Страница 1

Стивен Данстон

Кто эта Сильвия?

Действующие лица:

Анджела

Генри

Майкл

Сэр Арчибальд Сопуит-Плэкетт

Сильвия

Тихо звучат заключительные аккорды второй части Пятого фортепьянного концерта ми минор Бетховена.

Анджела. Генри…

Генри. Мм?

Анджела. Ну посмотри…

Генри. Мм? Что?

Анджела. Уже вот-вот…

Генри. Да-да, прости, я задумался. Где она? А, вот… (Пауза.) Ты уверена?

Анджела. Конечно, милый. Материнское сердце не обманывает. (Пауза. Оба разглядывают капсулу.) Я так счастлива. А ты?

Генри (со сдержанной отцовской гордостью). Я тоже. Все-таки не каждый день…

Анджела. Да… (Вздыхает.) Настоящий выводок… Наш с тобой. Какое счастье! (Вздыхает, Внезапно.) Ой, Генри! Уже! Она лопнула!

Генри. Смотри-ка, в самом деле!

Анджела. Генри!

Генри. Анджела…

Анджела. Как я рада! Интересно, сколько их?

Генри. У Кена и Дорин было двенадцать.

Анджела. Не говори мне о них. Не желаю о них слышать.

Генри. Только из-за того, что они другой породы…

Анджела громко ахает. Музыка, еле слышная до сих пор, становится громче. Звучит заключительная часть концерта.

Анджела (вне себя от радости). Генри! Милый! Как же долго я ждала… Посмотри, сколько их все-таки? Правда, чудесные? Такие красивые, светленькие, почти прозрачные. Сама невинность. Без крыльев они кажутся такими беззащитными. Все похожи на тебя! Генри, по-моему, их не меньше двенадцати. Может быть, и больше. Первый, второй, третий, четвертый… Нет, постой… Я этого посчитала?… Лучше снова: первый, второй, третий, четвертый, пятый…

Оба считают одновременно, но вразнобой.

Генри. Первый, второй, третий…

Анджела. Первый, второй, третий… (Несмотря на несколько попыток, им не удается насчитать больше десяти.) Одиннадцать.

Генри. Нет, дорогая, кажется, десять.

Анджела. Ты уверен?

Генри. Вроде бы да.

Анджела. Вон еще один.

Генри. Разве? Нет, к сожалению, это только оболочка.

Анджела (разочарованно). Жалко. Ну ладно, хотя бы десять.

Генри. «Хотя бы»! Десять – прекрасное число.

Анджела. К тому же они такие красивые.

Генри. Конечно, важно качество…

Анджела…а не количество.

Генри. Именно.

Анджела. Не знаю, как бы я справилась, если б было двенадцать.

Генри. Бегали бы повсюду…

Анджела. Вертелись под ногами.

Генри. Конечно.

Анджела. Я бы не смогла отличить одного от другого.

Генри. Еще бы.

Анджела. Ну ладно… Значит, у нас десятеро. А сколько мальчиков?

Генри. И сколько девочек?

Анджела. Давай посчитаем, ты – девочек, а я – мальчиков.

Генри. Давай.

Они, как и раньше, считают вместе.

Анджела. Первый… второй… третий… четвертый… пятый.

Генри. Первая… вторая… третья… четвертая… пятая.

Анджела. Замечательно!

Генри. Да.

Анджела. Нет, ты подумай!

Генри. Да, лучше не бывает.

Анджела. Как раз то, о чем я мечтала. (Мечтательно.) Морис,

Себастьян, Поль, Энтони и…Томас.

Генри (тоже мечтательно). Сара, Элизабет, Ребекка…

Анджела. Анджела.

Генри. Анджела? Но ведь ты Анджела.

Анджела. Ну и что?

Генри. Ладно, в самом деле, пусть будет Анджела. Анджела и… и… Сильвия.

Анджела (очень мечтательно). Сильвия…

Звучит мелодия из вокального цикла Джеральда Финци [1]«Let us garlands bring» («Who is Silvia?»). Она постепенно смолкает. Служебное помещение. В тишине тикают часы. Майкл разбирает на столе бумаги и фальшиво насвистывает.

Майкл (задумчиво). Гм, гм… гм… Мм. Гм… Гмгмммм. (Снова потихоньку насвистывает.)

Слышно, как кто-то идет по коридору. Дверь открывается, входит сэр Арчибальд Сопуит-Плэкетт. Майкл перестает свистеть.

Добрый день, сэр Арчибальд.

Плэкетт. Здравствуй, Майкл. Ты сегодня рано. Давно пришел? (Снимает пальто и надевает рабочий халат.)

Майкл. Недавно. Посмотрел кое-какие данные. У всех прошлогодних личинок линька уже кончилась. И у тех, которых мы держим в темноте, и у тех, что на свету.

Плэкетт. Хорошо. Просто замечательно. Значит, скоро всерьез займемся циркадными ритмами. Прекрасно… Как себя чувствует самец, которого мы на прошлой неделе поместили в темную камеру?

Майкл. Примерно так, как мы и предполагали. Датчик показывает снижение активности.

Плэкетт. Тоже хорошо. Я хочу на нем попробовать трансплантацию. Если пересадить этому старичку субоэзофагеальныи ганглий какого-нибудь из молодых самцов, активность может восстановиться. Вообще Periplaneta – хороший материал. Я как-то пробовал пересадку на термитах.

Майкл (перебивает его). Boletoteros Cornutus?

Плэкетт. Угу, ты тоже с ними работал?

Майкл. Нет, о них писали Парк и Купер в «Вопросах экологии».

Плэкетт. Да, у меня были почти такие же результаты. Один жук продержался в полной темноте без снижения активности три с половиной месяца. Три с половиной! Представляешь, что за это время можно сделать!

Майкл. Совершить полтора кругосветных путешествия.

Плэкетт. Вот-вот.

Майкл. Конечно, если постараться.

Плэкетт. Ну разумеется. Ты в колледже, кажется, занимался биоритмами?

Майкл. В общем-то нет. Мы исследовали половые феромоны и возможности их использования для борьбы с вредителями.

Плэкетт. Понятно.

Майкл. Правда, мы провели несколько опытов с палочником. В основном по ритму локомоторной активности.

Плэкетт. Удаляли мозг?

Майкл. Да. Обнаружили, что удаление мозга или хотя бы уничтожение передних долей, а также субоэзофагеального ганглия или части циркумоэзофагеальных нервов приводит к потере ритма.

Плэкетт. Любопытно.

Майкл. Еще удивительнее, что после пересадки нового мозга или ганглия ритм все равно не восстанавливается.

Плэкетт. Несчастный Carausius Morosus!

Майкл. Да уж, действительно несчастный. Но я рад, что теперь занимаюсь тараканами.

Плэкетт. Вот и хорошо. Тогда пошли работать.

Они беседуют по пути из кабинета в лабораторию.

Майкл. Да, как себя чувствует леди Мери? Ей не лучше?

Плэкетт (задумчиво). Нет… Увы, нет. Ты знаешь, я…

Останавливаются.

Майкл. Вы хотели что-то сказать?

Плэкетт. Надеюсь. Да, я очень надеюсь, что опасность меньше, чем ей представляется.

Майкл. Так что все зависит…

Плэкетт. Да, от результатов анализов.

Майкл. Когда они будут?

Плэкетт. Завтра или послезавтра.

Майкл. Я буду вас ругать.

Плэкетт. Да, не повредит.

Майкл. А как… э-э… как… Вам ничего не писала… э-э…?

Плэкетт. Сильвия?

Майкл. Э-э… да.

Плэкетт. Видел бы ты сейчас себя. Олицетворенное смущение.

Майкл (смущенно). Мм.

Плэкетт (с иронией). Ах, Сильвия, прелестное создание. Она пленила тебя с первого взгляда.

Майкл (он по-прежнему являет собой образец смущения влюбленного). Да, я… я думаю… э-э…

Плэкетт. Но тебе я это прощаю. В конце концов, никого, кроме тебя, я для нее не желаю, так что можешь быть спокоен. Что до твоего вопроса, то с начала учебного года она нам еще не писала. А теперь, дабы не нарушить трудовую дисциплину и избавить тебя от неловкости, воздержимся от праздных разговоров и займемся трудным и тонким делом пересадки ганглия… (Плэкетт нажимает на магнитофонную кнопку.) Что сегодня слушаем?

Майкл. Моцарта.

Плэкетт. У тебя просто страсть к нему. (Он роется в кассетах.) Так. Моцарт. Концерт «К 467». Годится?

Майкл. Замечательно.

Плэкетт. Я думаю!

Он нажимает на кнопку. Музыка начинает звучать, но скоро прекращается. Пауза. Музыка снова слышна, но очень тихо, ее заглушают стенки стеклянной камеры, в которой теперь происходит действие. Звучит конец второй части концерта.