Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 52

Ночь выдалась беспокойная. Сон не шел. Я ворочался в мягких перинах, страдая от духоты. Влажные простыни, как их не старались просушить, раздражали. Я встал и рывком распахнул окно, жадно вдыхая прохладный воздух. До меня доносилась перекличка стражников, расположенных по периметру всего дворца, изредка взлаивали собаки. Охладившись, я нырнул в постель и быстро провалился в черную глубину без сновидений. И уже не обращал внимания ни на какие звуки.

С рассветом, наступавшем здесь быстро, без полутонов и разноцветья красок, я открыл глаза. В открытое окно с моря дул свежий ветер, который колыхал занавеси и балдахин над постелью. Потянувшись, я скосил глаза вбок и замер. На стуле лежал черный охотничий костюм, неведомо когда оказавшийся здесь, а вся моя одежда бесцеремонно скинута на пол. Но не это заворожило меня. На спинке стула белел листок бумаги, пришпиленный кинжалом. Я вскочил, огляделся. Дрожь пробрала меня с головы до пят. Я невероятным образом проспал появление чужака, что не делало мне чести. Егерь засмеял бы меня. Расслабился, ваше наследное величество! Ирония иронией — но дело выходило скверное. Я выдернул нож и внимательно прочитал записку. Начиналось самое интересное: «Королеву хотят убить на охоте. Смотрите в оба».

Я лихорадочно оделся, сунул кинжал за голенище сапога и выскочил из спальни. Судя по начавшемуся переполоху во дворе — королевская охота только собиралась выезжать.

Кавалькада в охотничьих костюмах разнообразной расцветки на рысях покинула Одем и направилась в сторону болот, вольготно раскинувшихся на востоке от столицы. Эти топи славились непроходимостью, густыми зарослями камыша и большим количеством диких кабанов, шныряющих по губительной поверхности, словно знающих тайные безопасные тропки. Как и водится — топи постоянно фигурировали в местном фольклоре, обрастая жуткими подробностями того, что здесь происходит по ночам. Горожане приходили сюда лишь для сбора камыша для хозяйственных нужд. Охота простолюдинам строжайше запрещена под страхом смерти.

В сегодняшней охоте участвовали два десятка придворных прихлебателей; Хранитель Тронг, нелепо сидящий в седле, что вызывало усмешки приглашенных дворян, не забыл взять с собой парочку крепких ребяток. Рядом с Лацией держался на великолепном скакуне барон Балт — военный министр, весьма колоритный мужчина сорока пяти лет. Он постоянно залихватски закручивал черные густые усы, обрамляющие его сурово сжатые тонкие губы, и внимательно поглядывал на разношерстную толпу охотников. Изредка презрительная усмешка выдавала его истинное чувство ко всем этим людям, собравшимся для увеселительной прогулки, но никак не для ловли свирепых клыкастых животных.

С другой стороны скакал тот самый человек, которого я постоянно видел с Лацией. Эту тень звали Пак. Я уже привык к неожиданным появлениям этого странного телохранителя в моментах, когда, казалось, рядом никого нет — а он возникал, пугая слабых и впечатлительных до икоты. Помимо верного служаки Лацию охраняли десять кавалеров, имеющих статус личных телохранителей, дворцовая стража под командованием бравого лейтенанта, имени которого я не знал. Мне тоже полагалась охрана, но лишь в количестве двух гвардейцев, так как статус мой еще не был подтвержден. Так, гость. Я отказался, уговаривая королеву увеличить свою охрану. Лация лишь смеялась, говоря, что от этих телохранителей толку мало, одна суета и толкотня. А с кем мне поделиться тайной? Кто будет слушать безумные речи еще вчерашнего смертника?

Мы прогромыхали по узким улочкам Одема, распугивая живность и неповоротливых прохожих, и когда вылетели за город, загонщики ушли вперед. Лейтенант дал приказ лучникам выдвинуться в голову колонны. Трясясь в седле, я крутил головой, ожидая нападения не только со стороны, но и из самой кавалькады. Слишком уж изменчива людская природа. Зачастую оказывается, что измена притаилась в сердцевине здорового организма. Да и другие вопросы мучили меня: кто проник в спальню и оставил предупреждение? Кому выгодна смерть королевы? Вероятнее всего ответ нужно было искать среди прислуги. Кто-то из них знает явно больше своих возможностей. Вариантов было много, и все они могли свести с ума. Кандидатов набиралось изрядное количество, начиная от короля Филисса и заканчивая королевой-матерью. Каждому, если прикинуть перспективы, смерть молодой правительницы выгодна во всех отношениях. Надо искать человека, предупредившего меня о возможном покушении. Хотя и ему верить надо с трудом. Плюнув на умственные рассуждения, которые мало что могли дать, я постарался приблизиться к группе, в которой скакала Лация. Это оказалось не так легко — дворяне, не особо расположенные к чужаку, всеми силами перекрывали дорогу. Я то и дело натыкался на лошадиные крупы, а злорадные ухмылки наводили на грустные мысли. Если кто и сможет контролировать ситуацию на охоте — это явно не напыщенные холуи.

Загородные селения закончились, и мимо потянулись ярко-зеленые рощи оливковых деревьев, бледно-песочные холмы, на которых неподвижными статуями стояли молчаливые пастухи. Где-то внизу, у подножия холмов, отсюда невидимых, паслись овцы. Мы промчались по дороге, огибая рощи, а за нами стелилась пыль, оседая на придорожной траве и ветвях деревьев. Показались живописные болота с высоким камышом. Кое-где голубела открытая вода, но в целом она была черной, с загадочными глубинами. Загонщики рассыпались цепью вдоль камышовых зарослей, взяли левее и с воплем вломились в коричневую стену. Газарские волкодавы[21] рвали поводки и с диким захлебывающимся лаем сразу же исчезли из виду. Все были в веселом возбуждении.

Мы остановились, сбившись в одну большую группу вокруг королевы, ожидая сигнала к основному действию. Я бочком-бочком подобрался к Паку, бесцеремонно распихивая охотников-дворян, не обращая внимания на недвусмысленные восклицания в свою спину. Сделав ему знак рукой, что хочу поговорить, стал ждать. Пак не особо удивился такому желанию, подъехал ко мне.

— Плохие новости, — негромко произнес я, едва шевеля губами. — Королеву хотят убить.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Я поневоле позавидовал его умению сдерживать эмоции. А ведь он не стал презрительныо фыркать и пожимать плечами. Он поверил мне! Пак пожевал губы.

— Плохо, — сказал он. — Место открытое. На нож не возьмут. Остается стрела.

— Я тоже так думаю, — я приблизился к телохранителю. — Надо уговорить ее отложить охоту. Я пробовал сказать ей об этом, но меня не пустили даже на полшага к ней.

— Очень плохо, — Пак кивнул. — Спасибо тебе, гость. Какое оружие есть у тебя?

Я показал ему тот самый кинжал.

— Держись меня, — Пак направился к королеве, постепенно освобождая дорогу для моего коня.

Лация, раскрасневшись от скачки, махнула перчаткой в сторону болота, давая сигнал к началу охоты.

— Барон! — крикнула она задорно Балту. — Берите людей и скачите по правой кромке болота! Я же пойду по центру! Кабаны, я надеюсь, выбегут на королевские пашни, где мы их и возьмем в кольцо!

Барон Балт согласно кивнул, крикнул что-то своим людям, и они умчались, унося с собой шум и гиканье.

Я пересчитал оставшихся. Со мной и Паком были кавалеры-телохранители, пятеро личных стрелков-загонщиков, четверо дворян и лейтенант охраны с добрым десятком солдат. Мы окружили королеву плотным кольцом, и направили коней по выбранной Лацией тропе.

— Не увлекайтесь, энни королева! — догнав, девушку, крикнул я, надрывая голос. — Если лошадь взбесится — нам будет трудно остановить ее!

— Вадигор! Вы слишком осторожны! — весело воскликнула Лация. — Неужели вы потеряли свою форму? Все-таки не зря я вытащила вас на охоту!

Я обругал про себя взбалмошную девчонку и пришпорил коня, силясь не отстать от компании. Тропа ныряла в чахлый лесок, пропитанный сыростью. Из-под копыт вылетали грязно-зеленые комья с брызгами болотной жижи, мелькали низкорослые кусты, которые мне очень не понравились. Только не сбавлять скорости.