Атеизм, отчаяние, ненависть (СИ) - "Erovin" - Страница 10

Лоренс покосился на часы, помолчал недолго. Потом встал и начал медленно расстегивать рубашку.

— Причем здесь запах? Я у тебя в голове.

****

Тренировки, репетиции, наркотики, выступления, скандалы, банкеты, Фред, интервью, надоедливый арт-директор Кейл — жизнь кружилась по накатанному сценарию день ото дня. Как сам Лоренс в темноте, когда хотел прогнать боль изнутри. Если бы его спросили, кто сейчас президент Америки, он бы не ответил. Черт, да он бы даже с уверенностью не сказал, какой сейчас год.

Ноги болят.

Пальцы искривлены и покрыты мозолями. Они никогда не заживают. С таким графиком ступни работают на износ. Лоренс отыскал у зеркала баночку с таблетками LSU. Хорошая дрянь, лучшее из всего, что он пробовал последнее время: полностью выводится из организма за сутки, стирает усталость и боль. Но путает мысли.

— Это обезболивающее?

Лоренс вздрагивает от голоса и разгрызает таблетку, оборачивается.

Ну пиздец!

Как можно забыть о журналистах? Куча народу, камеры, микрофоны, Кейл за спиной оператора крутит пальцем у виска и делает страшные глаза.

— Нет. Просто витамины.

Лоренс возвращается в кресло. Его мутит и кажется, что он не должен быть здесь. Он был один, откуда они? Беседа выпала у него из сознания. Журналист спрашивал, Лоренс отвечал. Гример мелькал туда-сюда, готовил к вечернему выступлению. Кейл все время вмешивался в разговор.

Ноги болят.

Нужно выпить LSU.

— Что у тебя с Фредом?

Кейл сидит напротив, нога на ногу. У него-то, небось, ничего не болит. Сука! Прихлебатель! Только и может, что совать нос не в свои дела!

— Если я скажу, что это не твое собачье дело, ты обидишься?

Лоренс забирает со столика пачку сигарет, смотрит на себя в зеркало. Волосы растрепаны. Когда он танцевал? Он танцевал? Прикуривает и сразу же лопает капсулу в фильтре. Затягивается во всю силу легких. Голова немного проясняется. Тело как желе, хочется упасть в темноту.

— Нет, не обижусь. Но ты должен понимать, что…

— А если скажу, что пошел нахуй, не лезь не в свое дело, уебок?

Что у него с Фредом… Откуда Лоренс, блять, знает, что у него с Фредом?

Это не любовь. Уже даже не секс.

Наркотик.

Друг без друга они не могут, чем сильнее сопротивляться, тем невыносимей, острее боль. Она режет Лоренса стеклом изнутри, раны приходится заливать алкоголем и лечить дурью.

Но в тот момент, когда они рядом, вместе, когда они одно целое — Лоренс счастлив.

Грим размазывается по лицу. Фред кусает его губы, нависает сверху. Двигается грубо, эгоистично. Знает — Лоренс и так в экстазе.

Кейл бешено стучит в дверь гримерки и кричит:

— У тебя, блять, выход, через пять минут!

Лоренс на полу. Дышит тяжело и часто, его стошнило. Он вытирает белый порошок под носом и облизывает пальцы. На них кровь.

Ноги болят.

Он грызет две таблетки LSU.

Хорошо, что у него нет зависимости.

========== 11-ая ==========

Фред работает без передышки тридцать семь часов. Держится только на стимуляторах. Он чувствует, как кровь, переполненная кофеином и разного рода дурью, мечется по венам. Это больно. Но разум работает на ура.

Макс сидит на подлокотнике и смотрит новости. Беспорядки и демонстрации, теракты, протесты, мирные шествия, где, кажется, каждый участник прихватил с собой камень и биту. Затоптанные или забитые до смерти посреди улиц, полиция не справляется, никто не понимает кто враг, а кто друг. В бой выпускают военных.

— Пиздец, — Фред откладывает папку и смотрит репортаж. — Где это?

— Новый Орлеан, — отзывается Макс, не оборачиваясь.

В кадре огромное горящее здание, люди с автоматами. Их снимают с вертолета. Полная неразбериха. То же самое и в бумагах Фреда. И он понимает — одно с другим связано. Он прячет, переносит, закрывает, составляет сложные финансовые схемы. Ему дали всего сорок восемь часов, чтобы обезопасить капиталы Шеймта.

Он справился за тридцать семь.

— Скоро и сюда докатится.

— Да ладно! В Нью-Йорк? Это что? Третья мировая?

— Скорее, революция.

— А потом? Мы больше не будем работать вместе?

Это логично. Он закончил свои дела и поставил точку. Любой толковый финансист возьмет эти бумажки и разберется в них. Фред все для этого сделал.

— Как можно быть уверенным, Фред?

Макс оборачивается на него. Склоняет голову и сдувает прядь со лба. В его внешности что-то новое. Он прекрасен и почти не изменился за все годы, что они знакомы. Фред уверен: где-то в Англии в запертом чулане припрятан портрет, который стареет вместо него.

Догадка неожиданная и странная.

Его взгляд.

Пристальный. Но не внушает ужаса и трепета. Нет того мгновения оцепенения, какое случалось раньше, когда их взгляды пересекались. По этим глазам можно подумать, что Макс устал и… надломился изнутри.

— Давай поужинаем сегодня?

Пораженный своим открытием, Фред улыбается. Чувствует себя увереннее. Сколько лет он мусолил в голове эту фразу и то, как пригласит Макса куда-то. Иногда ему казалось, вот! Тот самый момент! Но всегда срывалось. А теперь вышло легко и просто, приглашение само слетело с губ.

Макс прищуривается, но это уже не имеет над Фредом власти, а потом улыбается.

— Давай.

****

Лоренс увидел Шеймта рядом с Фредом сразу. Он хотел бросить танец и спуститься к ним. Вцепиться в волосы. Шеймту или Фреду — не важно.

Сложная партия совершенно не занимала. Тело знало, что делать. Он повторил это не сто, не триста — тысячи раз. И только это помешало ему держать себя в руках. Привычка продолжать до финального аккорда.

В гримерке он упал и стал, поскуливая, быстро разуваться. Ноги горели так, словно их опустили в кастрюлю с кипящей водой. Кейл сунул ему таблетку прямо в рот. Лоренс разгрыз ее и отключился на несколько минут.

На банкет он идет пружинистой и легкой походкой. Может быть, у него кожа содрана до мяса и сломаны пальцы. Об этом он узнает позже, когда действие LSU закончится.

Фред вьется у ног Шеймта, как влюбленный павлин распускает перед ним хвост. Тот почти безучастен, на хорошеньком личике дежурная улыбка. Каким-то образом он притягивает внимание большей части альф. Всех, кто пришел без пары.

Лоренс идет туда, к ним. Ни о чем не думает. Подхватывает Фреда под руку и прижимается к нему. На них смотрят.

Плевать. Пошли нахуй!

— Вы украли у меня все внимание.

— Не похоже, что тебя интересуют все, — отвечает Макс. С улыбкой наблюдает за ними.

Фред тихо рычит и пытается вывернуться из хватки. Лоренс держит цепко, впивается ногтями ему в руку.

— Только мой истинный.

— Лоренс…

Вокруг затихают. От Фреда пахнет страхом, он что-то говорит. Кажется, что Лоренс не в себе и принял дурь. Его голос неразборчивый. Зато глаза Шеймта ясные, смотрят словно в душу.

— Осторожнее с этим. Истинность — опасная штука, — говорит он тихо.

Фред выдергивает локоть и отталкивает Лоренса от себя. Тот смеется.

Опасная, блять! Это уж точно!

Берет со стола бокал с шампанским и выпивает залпом. Под нарастающий шепот и смешки уходит. Домой. Спать.

****

Фред сыт по горло Лоренсом и его выходками. Водитель Лоренса со стороны наблюдает, как Фред врывается в дом. Он и не думает спасать своего хозяина. Платит ему не он. Да и все слуги давно сошлись в мнении, что трепка этой звездульке не повредит.

Лоренс в гостиной, стоит у бара, наливает виски в стакан. Успевает выпить, прежде чем Фред с рыком хватает за плечо, поворачивает.

На ум лезут только грязные ругательства и обвинения. И все их Лоренс заслужил.

Фред бьет его по лицу.

Это приятно! Как же это, оказывается, приятно!

Лорнес вскрикивает и с трудом остается на ногах. Он удивлен, но всего мгновение. Трогает ладонью щеку и слизывает кровь с губы. Начинает хохотать. Он не в себе. Фред хочет ударить его еще раз. Проверить, будет ли так же здорово, как в первый. Лоренс не отстает. Он хватает бутылку с виски, швыряет ее. Конечно, промахивается.