Щепотка соли (ЛП) - Лопез Бетани - Страница 33

Его доброта заставила меня плакать еще сильнее.

– Боже, Милли, – Джексона трясло, его рука так сильно теребила волосы, что он их практически выдергивал. – Что происходит?

Я сделала все возможное, чтобы собраться, понимая, что чем быстрее я покончу с этим, тем быстрее он уйдет, мне больше не придется видеть его красивое лицо, останутся лишь воспоминания.

Когда я почувствовала, что способна связно говорить, то вытерла одной салфеткой лицо, а в другую, высморкалась, сделала глубокий вдох и начала говорить.

– Кайла не готова к нашим отношениям, – начала я хриплым голосом. – Я должна была понять это, когда мы только начали встречаться. Конечно, я понимала, по крайней мере, у меня были сомнения, ты был все еще женат…, но я должна была понять, что Кайла не готова к тому, чтобы ты начал встречаться с кем-то еще.

– Милли, – начал Джексон, явно расстроенный и желающий поспорить, но я прервала его.

– Пожалуйста, позвольте мне закончить.

Когда он замолчал, я продолжила: – Она ненавидит меня. Я имею в виду, не персонально, потому что она меня не знает, она ненавидит саму мысль обо мне. Это то, что я поняла. Сначала, ушла ее мама; теперь подтвердилось, что она не вернется; поэтому, конечно же, Кайла будет еще больше усложнять нам задачу и будет смотреть на любого, кто может с ней посоревноваться, за твое внимание, как на угрозу. Ей нужно время...

Джексон еле держал свой язык за зубами. Он так хотел говорить, что не мог усидеть на месте, но, будучи великолепным человеком, он уважал мои желания.

Дерьмо.

Я сделала еще один глубокий вдох.

– Когда мы были маленькими, наш отец изменял маме, потом бросил нас, ради другой женщины и больше не вернулся. Он не попрощался и ничего не сказал, никому из нас, мы больше никогда о нем не слышали. Таша злилась, как и Кайла, Дрю делала вид, что ничего не произошло. Я была опустошена. Я была на сто процентов папиной дочкой. – Я едва шептала, погрузившись в воспоминания. Боль. – Он брал меня с собой повсюду. На работу, на рыбалку, покерную ночь, во все любимые рестораны. Он тот, кто развил мою любовь к еде. Когда мама сказала нам, что он ушел, сначала я ей не поверила. Мой папа не сделал бы такого, поэтому я ждала. Я ждала, и ждала, и ждала, а он так и не вернулся. В тот день, когда он ушел, я спала на крыльце и ждала его, мама рыдала, держа меня на руках.

Джексон подвинулся ближе, затем застыл, я поняла, что ему трудно сдерживаться.

Я повернулась к нему лицом и, наконец, посмотрела в глаза. Это причиняло мне боль.

– Тогда я обвинила мать. Я вела себя с ней ужасно, просто ужасно, но она стерпела это. Продолжала держать меня, пока я кричала и плакала. Со временем я оцепенела. Перестала ждать, и искать его повсюду, в школе сказала всем, что он умер. Думаю, что для меня он действительно умер.

После нескольких минут молчания, Джексон наконец заговорил: – Мне очень жаль, Милли. Сколько тебе было лет?

Я выдержала его взгляд, отвечая: – Восемь.

Джексон кивнул, понимая, о чем я говорю.

– Мне жаль, что ты прошла через это, и тебе было больно, но, что ты чувствовала к маме, когда она снова начала встречаться? – спросил он.

Я грустно улыбнулась и покачала головой.

- Она этого не сделала. Она никогда больше не ходила на свидания, никогда не приводила мужчину, черт возьми, она даже никогда не поцеловала кого-то еще. Он сломал ее. Она отдала нам девяносто девять процентов себя, пока была жива, но этот единственный процент всегда был для него.

– Опять, прошу прощения, я понимаю твою боль, сомнения, но все не так, – рассуждал Джексон, приближаясь немного ближе.

– Так, вы не виделись больше года, но ты все равно носил обручальное кольцо, твой дом остался таким же, как и был, когда там жила твоя жена. Могу поспорить, что ее вещи все еще висят в шкафу. – Я сделала паузу, но когда он не возразил, то поняла, что права. – Вы еще не разведены, а мы уже бросились к серьезным отношениям. Ты, быть может, уже готов к этому, но не Кайла. Она все еще надеется, что мама вернется, ей нужно больше времени, чтобы понять, что Джули наплевать, что она примет новую женщину в свою жизнь.

– Милли, все, что ты говоришь, имеет смысл, – сказал Джексон, вставая, и начал метаться, его голос был полон отчаянья. – С Кайлой все будет в порядке. Я поговорю с ней, и мы можем действовать медленно…

– Прямо сейчас, ты ничего не сможешь сделать, чтобы я передумала, – сказала я с грустью, мои глаза снова наполнились слезами.

Джексон остановился и присел передо мной, его руки нежно накрыли мои.

– Даже то, что я влюблен в тебя? – спросил он, заставив мое сердце разбиться.

Я проглотила комок в горле и покачала головой.

– Даже это, – удалось мне сказать, затем я закрыла глаза, и не открывала их, пока не услышала, как дверь за ним тихо закрылась.

Глава 42

Джексон

ЗОМБИ.

Это был новый я… Ходячий мертвец.

Никогда не чувствовал такой боли, никогда: даже когда был подростком; даже когда жена сказала, что уходит; я не чувствовал такого, как после ответа Милли, что моей любви недостаточно.

Внезапно, литература, которую я преподавал, стихи, которые читал, песни, услышанные по радио, все приобрели новое значение. Обидный, душераздирающий, болезненный смысл.

Я не знаю, как доехал домой, пережил ночь, и остаток недели. Знаю, что ходил на работу, потому что, у меня были школьные бумаги, по которым нужно поставить оценки, я знаю, что заботился о Кайле. Помогал ей с домашним заданием, готовил еду… хотя сам не мог есть. У меня не было аппетита. И я не спал.

Да, я провел последние четыре ночи, уставившись в потолок, борясь с желанием позвонить и умолять передумать; время, проведенное с Милли, застряло как в мертвой петле, как какая-то ужасная романтическая комедия.

Первый раз, когда я увидел ее; как она вышла из кухни, в тот день, когда я пришел туда, чтобы попросить о чайной церемонии.

То, как она превратила столовую в мечту девятилетнего ребенка.

Милли смеется над Робом и Таем в учительской.

То, как она выглядела после нашего первого поцелуя; как светилась, когда я вошел в нее.

Она была везде… В доме, в грузовике, в школе. От изгиба ее губ и длинной шеи, до того, как она выглядела в этом чертовом платье-чарльстон.

Я был одержим. Помешан. Не мог контролировать себя.

– Папа, – услышал я зов Кайлы и изо всех сил попытался вынырнуть на поверхность, посмотреть, что ей нужно.

Я моргнул, посмотрел на дочь. Я уловил, что она съела завтрак, хорошо, значит сейчас утро, у нее был в руках рюкзак, а это значит, что ей в школу, а мне, на работу.

– Да, детка? – спросил я, оттолкнувшись от стойки, на которую опирался, и поставил все еще полную чашку кофе, которую держал в руке.

Я попытался улыбнуться, что было скорее гримасой, и сказал: – Дай мне минуту.

– Хорошо, папа.

Кайла вела себя гораздо лучше последние несколько дней. Поначалу, когда я вернулся домой от Милли, она беспокоилась, сколько неприятностей ее ждет, я пытался сделать серьезное лицо, но она видела, что я расстроен по другой причине.

С тех пор она стала внимательной, услужливой и милой.

– Ты уже готов идти? – Тихо спросила Кайла, ее беспокойство за меня становилось очевидным.

Я понимал, что в ближайшее время мне нужно преодолеть эту полосу неудач и не позволять дочери утешать меня, но я еще не был готов. Хотя, и обещал себе, надевая джинсы и футболку, что скоро буду.

– Все, я готов, – сказал я, надеясь, что звучал бодро, выходя из комнаты.

– Могу ли я поехать к бабушке завтра? – Спросила Кайла, как только мы сели в грузовике.

Я взглянул на дочь и спросил: – Ты хочешь?

– Да, очень, – тихо сказала она, поворачивая голову к окну.

– Тогда, конечно, можешь, – заверил я ее, чувствуя вину.

Черт, я как королева драмы, собственная дочь не хочет находится рядом со мной.