Слабое звено (СИ) - Кунцев Юрий - Страница 27

— По классификации межзвездного транспорта он относится к тяжелой категории. Тяжелее нас между звездами ничего не летает. Ты никогда не задумывался, почему?

— Потому что это не рентабельно, — попытался Ленар пожать плечами, но скафандр ему помешал, — Корабли начиная от субтяжелой категории и выше обычно за весь срок службы совершают лишь два межзвездных перелета: первый в систему приписки, второй на утилизацию. Нет никакого смысла комплектовать их Умножителем Алькубьерре и системой криостаза.

— Это тоже верно, но есть и еще одна причина. На сегодняшний день установлено, что в межзвездном пространстве с кораблем может случиться сто семьдесят пять различных сценариев аварийных ситуаций. В случае с нашим сверхсредним кораблем мы можем своими силами завершить сто двадцать семь сценариев самостоятельным возвращением корабля в строй и последующим прибытием в сервисный док. В двадцати семи сценариях мы можем лишь бросить корабль и добраться до ближайшей колонии на челноках. Еще в пяти сценариях мы не можем ничего сделать, кроме как включить аварийный маяк, перейти в энергосберегающий режим и ждать прибытия помощи в криостазе. Оставшиеся шестнадцать сценариев оканчивается полной гибелью корабля. — Эмиль вновь прервался, чтобы расправить сложившиеся от монолитного потока слов легкие, — А теперь внимание: на кораблях субтяжелой категории количество сценариев, оканчивающихся самостоятельным прибытием корабля в док резко падает до ста трех, количество фатальных сценариев увеличивается до двадцати шести. При всей их высокой автономности они становятся слишком беспомощными в аварийной ситуации… почти как мы сейчас.

— Мы не беспомощны, — сказал Радэк, прочистив горло, — Просто мы сделаны из мяса, а не из металла, поэтому устаем гораздо быстрее. Мы все торопимся и торопимся… Тебе не кажется это парадоксальным?

— Что конкретно?

— Мы убиваем девяносто процентов своего времени лежа в криостазе, потому что у нас его всегда в избытке, и девать его больше попросту некуда, а теперь у нас этого времени не хватает, и мы пытаемся с пользой потратить каждую секунду.

— Это называется «нормальная жизнь», Радэк, — усмехнулась Вильма, — Когда ты закроешь свой контракт, тебе придется снова входить в ритм нормальной жизни. Спать по восемь часов в сутки, есть каждый день, ходить на прогулки, следить за новостями и планировать культурные мероприятия на выходные с друзьями.

— Жду не дождусь, — последовал ответ, лишенный энтузиазма, — Ленар, почему мы работаем лишь вчетвером? Где Ирма?

— Десять минут окончились, — выпалил Ленар в ответ и поспешно поднялся на ноги, — За работу.

Остальные трое поднялись с неохотой, не издав ни звука, и набросились четырьмя парами рук на заправочный рукав с приступом ярости и желанием придушить непокорную тварь.

Спустя три минуты рукав был плотно закреплен на трубопроводе.

— Ну… — смущенно прокомментировал Эмиль, — Вероятно, я его все же заболтал.

Очень сложно переоценить момент, наступающий по окончании восьми часов тяжелой работы в скафандре ВКД, когда космонавты возвращаются на корабль, сбрасывают с себя тяжелые панцири и просто сидят некоторое время в объятиях привычной гравитации при открытом пространстве и свежем воздухе. Нахлынувшее волной чувство эйфории скалило зубы и кривило губы в глупых улыбках, заставляло наслаждаться болью в теле и выдувало все мысли из головы. Лишь у Радэка оставался профессиональный зуд, который он никак не мог унять, и первым отправился на свой пост передавать кораблю эстафетную палочку в гонке за водные ресурсы.

Остальную работу корабль делал сам. Глубоко похороненный подо льдом магнетрон ожил, вонзил микроволны в стенки скважины и начал медленно испарять лед. У пара не было выхода в замкнутом пространстве, и давление начало нарастать до тех пор, пока пар не начинал конденсироваться. Образовавшаяся жидкая вода нагревалась гораздо лучше льда, часть превращалась обратно в пар, другая часть оставалась в жидком состоянии и передавала свою энергию окружающему льду. Пошел круговорот агрегатных состояний, а давление в пузыре росло до тех пор, пока в корабле не сработали клапаны, и жидкая вода не начала выталкиваться избыточным давлением пара через готовый трубопровод в вакуумный насос, направляющий жидкость в баки. Буксир жадно пил подледное озеро затяжными глотками, пока почти весь его экипаж сидел в кают-компании и обсуждал планы на ближайшее будущее.

— Все наши планы катятся к чертовой матери, — заявил Ленар и запил свои прогнозы водой, — Мы слишком долго возились с трубопроводом и теперь не успеваем полностью заправиться, собраться и долететь до точки рандеву к сроку.

— Вылет откладывать точно нельзя, — сказала Вильма ртом, набитым сухариками с земляничным повидлом.

— Значит, заправим не полный бак, — добавил Радэк, покривив лицом, — Наверное, это не критично.

— Нет, это критично. Мы обязательно должны заправить полные баки и забыть навсегда про проблемы с водой. На этот раз я хочу перестраховаться.

— И что делать? — спросил Эмиль, — Ты ведь сам только что сказал, что на все времени не хватит.

— Мы пожертвуем трубопроводом, — сказал он, и на него выпучились три пары глаз.

— Что?! — воскликнул Радэк, слишком резко отпив воду из стакана, и приступ кашля схватил его за глотку.

— Осторожнее с такими заявлениями, — Эмиль несколько раз ударил Радэка по спине, забив приступ кашля до смерти. Радэк ответил ему чем-то отдаленно похожим на благодарную улыбку. — У нас, если ты не заметил, каждый техник на вес золота.

— Заметил, но делать нечего. Демонтажные работы отменяются, и… — растерянно развел Ленар руки, — Честно говоря, я рассчитывал на другую реакцию. Я ведь только что официально освободил вас от еще нескольких часов тяжелого труда.

— Но мы же бросаем материальное имущество! — прохрипел Радэк, — Просто берем и выбрасываем в никуда.

— Только не надо драматизировать, — отмахнулся Ленар, — Эти трубы прокатывают на комбинате Нервы из алюминия, выплавленного из местного реголита, который добывают на соседнем спутнике. Они продаются за гроши и легко впишутся в статью вынужденных расходов.

— Допустим. Но как же магнетрон?

— Магнетрон… — повторил Ленар, пробуя на вкус это слово, и в его голове появилось неприятное жжение, — Как я уже сказал, алюминиевые трубы очень дешевые и легко впишутся в статью вынужденных расходов.

— Радэк прав, — встряла Вильма, разделавшись с сухариками, — Магнетрон мы никак не впишем в статью вынуж…

— Хватит! — перебил ее Ленар надорвавшимся воскликом, — Все, нет никакого магнетрона и никогда не было! Мы все это время были без магнетрона, и нас за него уже оштрафовали, так что самое страшное позади! Под нами сейчас тоже нет никакого магнетрона, а корабль нагревает воду при помощи… не знаю, при помощи веры в корабельный естественный отбор! Кто не способен заправиться без магнетрона, тот вымирает, ясно? Не напоминайте мне больше про магнетрон, у меня от этой мысли голова болит!

— Ладно-ладно, успокойся. Давай тогда сменим тему. Есть что-то еще на повестке дня?

Ленар устало потер лоб и словил на себе выжидающие взгляды.

— Нет, — отрезал он, сделав вид, что не заметил веющее от них любопытство, — На этом все, собрание окончено, все свободны.

Наступила мертвая тишина, и никто не решился шелохнуться. Четыре неподвижных фигуры обменивались друг с другом беглыми недоверчивыми взглядами, словно сидели за покерным столом и старались разглядеть отражение карт в глянце хмурящихся лбов.

— Ребята, вы свободны, — ударила Вильма по невидимым струнам, натянутым в воздух, и три пары глаз взяли ее под прицел.

— Да, мы знаем, — ответил Эмиль, и расслабленно облокотился на столешницу, — И мы решили воспользоваться своей свободой по своему усмотрению. Так ведь, Радэк?

— Да, все верно, — он с громким звуком почесал свою щетинистую щеку и расслабленно опустил плечи, — Если не возражаете, мы с Эмилем посидим здесь и немного отдохнем. Если, конечно же, у вас нет причин выгонять нас. У вас ведь нет причин, Вильма?