Слабое звено (СИ) - Кунцев Юрий - Страница 26

— Ленар, прости меня, что я нас всех загнала в такую задницу, — через силу прожевала она слова, и ее глаза беспокойно забегали, — Я не хотела всего этого, и мне очень стыдно перед всеми вами.

— Если хочешь что-то исправить — исправляй, — он накрыл ее голову гермошлемом, и раздался щелчок замков. Из смотрового щитка на него неодобрительно посмотрело его собственное съежившееся отражение. — С меня уже довольно твоих извинений. Давай просто сделаем свое дело и не будем больше лажать. Хорошо?

— Я буду стараться, — ответил гермошлем искаженным до неузнаваемости голосом, и скафандр с Ирмой покачнулся на месте, завалившись вперед, и взмахнул руками, словно выпавший из гнезда птенец своими неразвитыми крыльями. Ленар поймал падающую тяжеловесную статую в клинч и навалился на нее всем телом, возвращая ей равновесие.

— Осторожнее.

— Ленар, помоги пожалуйста, — она протянула ему левую руку, — Включи мне рециркуляцию воздуха.

— Минуту, — он взял ее за руку, потянулся к клавиатуре, и его пальцы замерли над кнопками, — Постой, я же ее только что включил.

— Кажется, она не работает.

— А индикатор что говорит?

— Индикатор горит зеленым.

— Значит, она работает, — Ленар выпустил из руки клавиатуру, и скафандр на несколько секунд неуверенно замолчал, пробуя воздух внутри себя на вкус.

— Ты мне не мог по ошибке подключить пустые баллоны?

— Конечно нет, я ведь не идиот, — оскорблено воскликнул Ленар и постарался незаметно бросить взгляд на нарукавный манометр. Стрелка топорщилась у верхнего края шкалы.

— Кажется… — сделал скафандр паузу, — Этот скафандр неисправен.

— Что говорят индикаторы?

— Они ничего внятного не говорят. Скорее всего компьютер полетел.

— Быть не может, этот компьютер отказоустойчив, — озадаченно проговорил Ленар и принялся проверять приборы на рюкзаке с баллонами, — Может, клапаны в редукторе заклинили? Нет, судя по расходомеру воздух идет.

— Расходомер сломан.

— Чушь собачья, это механический расходомер. Если бы он был сломан, он бы вообще ничего не показывал. Ирма, соберись, хватит отлынивать от работы.

— Ленар… — издал скафандр неровный голос, и его перчатки потянулись к смотровому щитку.

— Что? Скажешь, что светофильтр барахлит?

— Нет, Ленар, помоги мне расстегнуться.

— Ирма, сосредоточься, скафандр исправен!

— Я задыхаюсь! — воскликнул голос из-за щитка, и перчатки панически начали ощупывать гермошлем в поисках свободы и свежего воздуха. Точно как в тот раз, в шлюзе челнока.

— Ирма, успокойся, — он схватил ее за руки.

— Я задыхаюсь! — повторила она, — Мне не хватает воздуха!

Внутри скафандра вдруг проснулась неожиданная для хрупкой на вид девчонки сила, с которой Ирма оттолкнула от себя капитана, окончательно утратила равновесие и со страшным грохотом ударила палубу своим телом. Ленар подскочил к ней в два прыжка, уже второй раз за день грубо ее обездвижил в партере и почувствовал, что это начинает входить в привычку. Резко сняв с нее гермошлем, словно оторвав ей голову, он встретился взглядом с выпученными животным страхом глазами и широко распахнутым ртом, пытающимся со стоном высосать весь кислород с палубы. После продолжительного вдоха и взрывного выдоха на Ирму напала ожесточенная одышка нетренированного спринтера, и она обессилено перевернулась на бок в побеге от зрительного контакта со своим капитаном. Ленар прислонил тыльную сторону ладони к ее щеке и почувствовал жар ее кожи и холод бегущей струйки газа.

— Ленар, — простонала она, скосив на него робкий взгляд, — Чем заправлены эти баллоны?

Наступил долгожданный момент, когда алюминиевые трубы начали заканчиваться вместе с глубиной скважины, и предвкушение близящегося отдыха наполняло экспедиторов силами для последнего рывка. Радэк победоносно приварил радиальную полку к стыку предпоследней трубы и после очередного погружения полка закрыла почти весь просвет скважины, оцарапав стенки своими краями. Двадцать бочек герметика, обернутые электрообогревателем для улучшения адгезии, дождались своего часа, и начали по одной подкатываться к краю скважины, где их подключали к воздушному компрессору, и избыточным давлением выгоняли их содержимое в скважину.

Вильма вглядывалась в бездну, наблюдая за тем, как вязкое полупрозрачное вещество разливалось по полке, и как только герметик подполз к краям и начал нащупывать лазейки к остальному отрезку скважины, она дала команду остановить заливку и облучила расползающуюся субстанцию ультрафиолетом, обращая ее в камень и представляя себя Медузой. Скважина была закупорена, и получившаяся пробка начала обрастать все новыми слоями, стискивая трубопровод в своих полимерных объятиях и все крепче замуровывая горлышко гигантской ледяной бутылки.

Пока Вильма с Радэком наслаивали тромб, Эмиль с Ленаром вступили в схватку с техногенной анакондой в виде громоздкого и непослушного заправочного рукава, с неохотой покидающего свое логово в корпусе корабля. Он казался живым, диким и необузданным животным, всеми силами сопротивляющимся любому принуждению и выпивающим силы из обнимающих его рук. Борьба с ним казалась борьбой с природной стихией, он изворачивался и опрокидывал космонавтов на лед, не позволяя им диктовать свою форму и самостоятельно решая, в каком направлении будет смотреть его штуцер, заменяющий голову.

— Перерыв десять минут, — сдался Ленар.

По эфиру пронеслась волна вымученных стонов, с которыми космонавты обессилено плюхнулись на лед и обратили свои уставшие тела в растекшееся по скафандрам желе. Руки горели, спина ныла, ноги отнимались, и лишь язык Эмиля не знал усталости и покоя:

— На самом деле кораблестроение в каком-то смысле противоположно базовым принципам биологии.

— Да ты что? — саркастично воскликнула Вильма сквозь одышку, и едва заметно шевельнула руками, — Серьезно?

— С первого взгляда может показаться, что тут работают базовые принципы естественного отбора. Люди проектируют корабль на основе опыта предыдущих моделей аналогичного назначения и моделируют его поведение в реальном космосе. Если на стадии моделирования выявляются очевидные недостатки, а они всегда выявляются, дефективный проект отсеивается, и предпочтение отдается наиболее жизнеспособному проекту. Затем собирают прототип и подвергают его тестовым пробегам и прочим испытанием в реальных условиях. Если прототип не удовлетворяет заявленным требованиям, его переделывают или строят другой прототип, и так делают до тех пор, пока у них случайно не получится что-то, что не стыдно выпустить на рынок по баснословной цене. И вот готовый корабль выпускают в серийное производство, смотрят на совокупность факторов, влияющих на его продажи, альтернативные целевые назначения, отчеты из сервисных доков, отзывы закупщиков, и выпускают модификацию этой модели, более соответствующую спросу, которая в конечном итоге и продолжает жить чуть ли не веками, как наш Ноль-Девять. Множество моделей отправились на свалку истории ради того, чтобы одна модель выжила и продолжала толкать прогресс. — Эмиль прервался, чтобы перевести дыхание, — Но на самом деле все не так просто. Теория корабельной эволюции имеет множество опровергающих ее огрехов, и один из них сейчас висит прямо над нами, потому что вопреки двигателю любой эволюции в лице инстинкта самосохранения эта упрямая сволочь сначала выплюнула в космос всю нашу воду и обрекла себя на обезвоживание, а теперь она еще и капризничает, отказываясь пить приготовленный нами природный родник, который стоил нам нескольких литров пота, крови и слез!

— А ты заболтай его! — огрызнулся Радэк.

— Нет, для этого у меня есть вы. Наш корабль — это очень большой и тупой кусок металла, даже с Марвином на борту. Сегодняшний день показал, что стоит ему лишь немного выйти из рабочего режима, как наша жизнь тут же обернется сущим кошмаром. Нет ничего хуже, чем гигантский корабль, сломавшийся посреди космоса.

— Наш корабль далеко не самый гигантский, — возразил Ленар, — По общей классификации он относится к сверхсредней категории космического транспорта.