Через Урянхай и Монголию
(Воспоминания из 1920-1921 гг.) - Гижицкий Камил - Страница 4

— Если не признаетесь в своей вине, совершённой против «священной революции», то Чека сделает с вами то самое, свидетелями чего вы только что были.

Этот род пытки назывался на большевистском языке «моральным воздействием».

Я также был обвинён в преступной поддержке контрреволюции. Однажды ночью вызвали меня и четырёх других заключённых и известили, что мы отправляемся в тюрьму, находящуюся на другом берегу Енисея. Под конвоем патруля, среди тёмной ночи, двинулись мы в дорогу. По приходу к реке, солдаты приказали нам отцепить лодку, а сами занялись изготовлением «самокруток» для курения. Этот момент решил нашу дальнейшую судьбу. В одно мгновение ока, как по команде, опрокинули мы патруль и, оглушив солдат несколькими ударами кулаков между глаз, кинулись в побег. Тёмная ночь облегчила нам задачу. Добравшись до какого-то забора, я перепрыгнул его в мгновение ока и влез в воду, между плотов, оставив только голову на поверхности реки. С другой стороны забора были слышны выстрелы, гомон беспорядочных голосов, крик и шум, вызываемый лихорадочной беготнёй солдат. Услышал также рапорт одного из красноармейцев, из которого узнал, что двоим моим товарищам удалось убежать, двоих, однако, к сожалению, убили. Переждав мгновение, выкарабкался я из воды и направился в сторону леса, а оттуда — в тайгу. Оказавшись в какой-то деревне, расположенной на опушке бора, я был спасён.

Благодаря дружеским отношениям с многочисленными охотниками, я был снабжён оружием и сухарями, и тотчас же отослан вглубь тайги. После трёх дней прятания, получил я через старого казака Григория записку от Лукасевича, из которой узнал, что Лукасевич ещё живёт в Ермаковской, но находится под надзором большевиков и намеревается вместе с Палюхом скрыться в тайге, чтобы потом вместе со мной бежать в Урянхай, а оттуда через Монголию на Восток.

Для совместного обсуждения плана побега, ночью я добрался до Ермаковской. Здесь я узнал, что в тайгу собираются ещё трое казаков, то есть братья В.[1] Андрей и Семён, а также третий казак, Мишка, все отличные охотники и проводники. Братья В. искали в тайге укрытия от мобилизации, объявленной большевиками против генерала Врангеля.

Той же самой ночью, вооружённые карабинами, отправились мы в путь. По дороге заехали на хутор, где нам дали верховых лошадей. После раннего, но сытного обеда, обеспечили самыми необходимыми вещами, такими как плотничий инструмент и т. п., и отправили нас в дальнейшую дорогу. Ранним утром были мы на берегу реки Оки, которая берёт своё начало в Таскыле, протекает поперёк тайги и впадает под Минусинском в Енисей. Здесь встретились мы с Мишкой, который привёл двух коней, навьюченных сухарями и рыбачьей сетью. После внимательного осмотра коней и запасов, наш караван сформировался таким образом, что первым шёл Мишка, за ним Лукасевич и Палюх — каждый из них вёл по два коня. За ними Семён вёл троих верховых коней. Я с Андреем, находясь в самом конце, составляли что-то вроде арьергарда. Все участники путешествия были вооружены карабинами, топорами и ножами.

III. ТАЙГА

Минусинская тайга является наиболее далёкой полосой Алтайских боров, Кузнецкой тайги и соединяется с непроходимыми Верхнеангарскими лесами. Пространства, покрытые лесом, насчитывают сотни тысяч квадратных километров. Часть тайги, называемая Минусинской, имеет ширину около 300 км, считая от Григорьевки до речки Хемчик. Несколько самых значительных горных цепей, называемых Таскылами, пересекают тайгу. Среди этих гор имеют свои истоки реки: Оя, Тола, Ус, а также многочисленные речушки, которые, протекая между скалами, создают водопады. Растительный мир тайги восхищает красотой сосновых, кедровых и еловых деревьев, импонирующих прямо-таки недосягаемой высотой и громадной толщиной. Поляны и долины речек покрыты травами, высотой в рост человека, а также всяческого рода кустарниками ягод: малины, смородины и многих других. Находясь в течение нескольких месяцев в тайге, убедился я, какие неистощимые богатства скрываются в её глубине. Во время охотничьих вылазок, зачастую находил я оловянную руду, медь, железо, пласты слюды, а также аметисты и рубины. Золото имеется здесь почти в каждом ручье и речке. Прельщённые богатством тайги корейцы, многократно проникали в её глубины, но завистливые туземцы истребили искателей «золотого руна».

Тайга имеет свои налаженные законы и обычаи. Один из них состоит в том, что при встрече двух незнакомых между собой людей, обе стороны прежде всего должны отложить в сторону оружие и поднять вверх руки, чтобы показать отсутствие оружия в руках и на одежде. Тот, кто не имеет этой привычки или не хочет соблюдать этот обычай, идёт на верную смерть. Впрочем, в тайге убийство человека равносильно убийству волка или медведя, потому что не влечёт за собой никаких неприятных последствий. Но местность эта безлюдна. В течение нескольких месяцев не встретил я в глубинах тайги ни одной живой души.

Первый период нашего путешествия через тайгу происходил в очень ускоренном темпе с точки зрения на возможность встречи с большевистскими патрульными отрядами, заброшенными некогда в глубь тайги. Одним из самых тяжёлых моментов этого периода был переход через горную цепь, называемую Красным Таскылом. Прекрасный лес, покрывающий склоны этих гор, был почти весь повален ураганом, что неизмеримо затрудняло нам путь. Дойдя до долины «Чёрной речки», задержались мы на более долгий привал, который, к сожалению, был нарушен близким соседством медведей, населяющих эту долину просто в небывалом количестве.

В общем, путешествие наше проходило очень медленно по причине трудных для переправы болот и исключительно густых лесных чащ, через которые пробивались мы с топорами в руках. Но все эти неприятности нашего путешествия оказались незначительными в сравнении с ужасными трудностями, которые ожидали нас при переходе через горы, называемые Снежным Таскылом.

Взбираясь на вершины этих гор, мы должны были вытягивать наверх и наш багаж, и коней с помощью арканов. Более или менее таким же образом (то есть при помощи чего-то вроде «лифта», по правде сказать, очень примитивного, но безмерно хорошо и отлично работающего) спускали мы при сходе с горных вершин весь наш скарб, то есть коней и вещи. Вся эта горная переправа происходила в условиях, серьёзно угрожающих нашей жизни и стоила нам больших затрат времени и сил. Тем более славным показался нам отдых после трудов в долине золотоносного ручья Курумистого. После вкусного ужина и купания в ручье, с настоящей роскошью легли мы спать. К сожалению, наш отдых продолжался не долго. В полночь мы были разбужены угрожающим рычанием медведей. В присутствии такого соседства трудно было отдыхать беспечно. Всё же один из медведей поплатился жизнью за свою смелость. Влезши на скалу, находящуюся на высоте каких-то ста метров над нашими головами, он скатил оттуда огромный камень, который упал в ручей. Видя это, я схватил карабин и, не колеблясь, выстрелил. Медведь, ужасно зарычав, поднялся на задние лапы, но в тот же самый момент рухнул на скале, поражённый несколько раз выстрелами братьев В. и Мишки. Был это огромный экземпляр, занявший своей тушей весь скальный выступ. После сдирания шкуры и развешивания на ветвях высокого кедра мяса убитого медведя, двинулись мы в дальнейший путь.

Вскоре, двигаясь берегом Ои, мы добрались до места, называемого Шедаковой Ямой, которое было концом первого этапа нашего путешествия. Трудно описать нашу радость, когда Мишка, показывая нам маленькую мазанку, прилепившуюся наподобие ласточкиного гнезда к огромным скалистым стенам правого берега реки, объяснил, что это одна из его охотничьих избушек, и что здесь мы проведём несколько недель, необходимых для полной подготовки к дальнейшему путешествию в Урянхай. После раздачи указаний, относительно рабочих обязанностей каждого участника путешествия, я и Мишка — так как на нашу долю выпала хозяйственная часть — отправились на место, где мы оставили мясо убитого недавно медведя. Вытопив сало, мы слили его в кожаные мешки и с этой ценной добычей возвратились в хату.