Когда завтра настанет вновь (СИ) - Сафонова Евгения - Страница 47

Я смотрела на её тонкий профиль, и смутное подозрение становилось всё более чётким.

— Ты была на моём месте, — тихо произнесла я. — Ты… любила кого-то. И не успела ему об этом сказать.

Роксэйн поднесла сигарету к губам — и опустила руку, так и не коснувшись мундштука.

— Я тогда была на втором курсе универа. Пришла на учёбу после летних каникул, а к нам перевёлся один парень из другого города, — привычная хрипотца в её голосе будто обозначилась чётче. — Я на него посмотрела и поняла — мой. Виду, конечно, не подала, но после первой пары он сам ко мне в буфете подсел. Да только я видела, что ему осталось две недели. И… подумала, что не стоит начинать то, что так быстро закончится.

Я молча слушала, как откуда-то доносится звяканье посуды, перемежаемое отзвуками свиста Питера.

— Мы сидели рядом, и после пар он провожал меня до дома. Я пыталась отказаться, но он жил в той же стороне, что и я. Я видела, что нравлюсь ему, но он ничего не говорил. Видно, думал, что у нас впереди ещё куча времени, — насмешка в её словах горчила болью. — Он умер в тот самый день, который я увидела. Пожар в квартире, которую он снимал на пару с другим студентом — замкнуло проводку. Хоронили в родном городе. Я туда, естественно, не поехала. — Баньши всё же донесла сигарету до губ; нервно затянулась, успокаивая дрожащие пальцы. Медленно, долго выдохнула. — Я думала, что не буду страдать из-за того, кого толком даже не знала. Но даже год спустя понимала, что ошиблась. И если бы это к чему-то привело, наверное, я бы всё-таки предупредила его… и тоже умерла. Да только знала, что это бесполезно. Латоя права — с пути, который уготовила тебе Великая Госпожа, невозможно сойти. И если ты узнал день, в который умрёшь, значит, тебе было суждено его узнать. — Роксэйн наконец посмотрела на меня: пристальным, тоскливым взглядом. — Я не знаю, как тебе удалось этого избежать. И была бы рада видеть, что вы с Питером проживёте ещё долгие годы, но ты уже должна быть мертва, а он может умереть в любой момент. У вас обоих есть только сегодняшний день. — Опустив руку с сигаретой на колено, баньши откинулась на спинку дивана, глядя на меня из-под полуприкрытых век. — И поверь, Лайз: все доводы вроде «мы знаем друг друга всего несколько дней», или «нам не до того», или «этому всё равно скоро придёт конец»… всё это выглядит абсолютной ерундой, когда важным становится только то, о чём ты так и не успела ему сказать.

***

— А, прекрасная дама осчастливила визитом своего рыцаря, хлопочущего над котелком с похлёбкой! — весело констатировал Питер, когда я вошла в кухню. — Если хочешь помочь, можешь вымыть тарелки. Они в том шкафчике стоят, наверняка пыльные — ужас…

На светлой кухне — в старинном стиле, с резными деревянными дверцами и лепниной на потолке — пахло базиликом и розмарином, куча тканевых чехлов валялась под подоконником, рядом с холодильником. На раскалённом красном круге электрической конфорки пыхтела кастрюля с картошкой. Питер как раз открывал дверцу духовки, за чистым стеклом которой виднелась утятница с подрумянивающейся курицей; в толстых варежках-прихватках с пёстрыми цветочками хозяин дома смотрелся немного смешно, но одновременно… уютно.

Даже странно, как в нём могут гармонично уживаться такие разные образы. Питер шутливый и Питер галантный, домашний и романтичный, заботливый и опасный…

— Выглядит аппетитно, — заметила я, сглатывая невольные слюнки.

— На вкус будет ещё аппетитнее. — Он щедро полил курицу оливковым маслом. — Бабушкин рецепт.

— Впервые в жизни вижу парня, который умеет стряпать. — Я открыла посудный шкафчик и аккуратно вынула стопку широких стеклянных тарелок. — Эш не в счёт, он вообще у меня единственный в своём роде.

— Я старый холостяк, мне положено. Не будешь же постоянно питаться полуфабрикатами. — Убрав курицу обратно в духовку, Питер стянул варежки и кинул на гранитную столешницу. — Ты что, правда собралась вызывать тёмного бога?

Я крутанула вентиль рядом с медным краном, и в раковину хлынула горячая вода.

В долгую ночь Самайна, когда бог Донн выезжал из потустороннего мира, тем, чья совесть нечиста, лучше было не выходить из домов: узрев их, Донн велел бы Охоте порвать их на части. Впрочем, в Самайн даже вполне добропорядочные люди предпочитали не гулять по улицам — мало ли что. Так что все сидели по домам, смотрели страшные фильмы и рассказывали друг другу жуткие истории. Зачем? Чтобы Повелитель Кошмаров, питавшийся страхами людей и фейри, собрал свой урожай. Поделившись с ним ужасом в эту ночь, избежишь страхов и тревог в будущем году, а не поделишься — всё равно своё возьмёт. Только постепенно, весь год до следующего Самайна изводя тебя беспочвенными страхами и жуткими снами.

В детстве я не понимала, почему Донна, Повелителя Тьмы и Кошмаров, почитают наравне с другими богами. С богом света Лугом, покровителем искусств и ремёсел. С добрым богом Дагдом, хозяином котла изобилия. С великой богиней Дану, матерью всех богов, прародительницей высших фейри, богиней плодородия и смерти — и той, кого баньши называли Великой Госпожой. Ещё я не понимала, почему в канун той ночи, когда тёмный бог скачет по Харлеру во главе Дикой Охоты, люди надевают маски и выходят на улицы. Гадают, раздают детям конфеты, пускают фейерверки, жгут костры на городских площадях… разве это праздник, ночь Повелителя Тьмы? Ночь, когда никто не должен засыпать, чтобы не увидеть самые жуткие кошмары из всех, что ты можешь представить; ночь, когда тёмный бог собирает свою страшную дань?..

А потом, повзрослев, поняла.

У страха множество масок. Безумное веселье накануне самой страшной ночи в году — одна из них. Смеясь, танцуя и умиляясь детям, которые пытаются их напугать, люди просто скрывают от самих себя ещё один страх: страх перед страхом. Так некоторые начинают безудержно болтать перед кабинетом зубного врача. Или отпускать шутки перед казнью. И карнавал в день Самайна — изящная насмешка, оттеняющая мрачность последующей ночи, а страх — такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как свет, искусства или ремёсла. Он помогал сохранить… чувство реальности.

Кем были бы люди без страха смерти? Или потери? Или боли? Насколько наплевательски относились бы к тому, чего не боятся потерять, сколькие погибали бы, бесстрашно шагая в огонь, в воду или с крыш небоскрёбов?

Сколькие, даже при наличии Повелителя Кошмаров, до сих пор забывают о том, что они не вечны, и не боятся не успеть сделать или сказать чего-то важного?..

— Сам по себе ритуал не особо сложный. Инструкцию легко найти в специализированных книгах, которые давно выложили в сеть. Правда, компоненты для него отыскать не так просто, да и подходящих чисел в году всего восемь. Ночи великих праздников. Бэльтайн*, Имболк*, Лугнасад… в эти ночи истончается грань между мирами, и твой призыв Повелитель Кошмаров услышит только в них. Как и любой другой бог, в принципе. — Я меланхолично сунула одну из тарелок под прозрачную струю; губки и жидкости для мытья не нашлось, но тарелки были чистыми, так что им хватит и споласкивания. — Он не к каждому является, конечно. Но я читала свидетельства магов, видевших его своими глазами. Правда, из всех магов, решившихся на вызов, далеко не все выживали, потому что Донн не любит клятвопреступников, ленивцев и просто порочных людей, а к нему редко обращались люди добродетельные… но я вроде в этот список не вхожу.

(*прим.: Бэльтайн — кельтский праздник начала лета, отмечавшийся накануне первого мая; Имболк — кельтский праздник начала весны, отмечавшийся накануне первого февраля)

— Да уж, полагаю, невинные девы нечасто преподносили ему себя на блюдечке. Лайз, это слишком рискованно. Может, просто поедем в Фарге, как этот твой фейри советует? И если что, там уже…

— Ты не понимаешь. — Отложив чистую тарелку в сторону, я взяла следующую. — Ехать в Фарге — лишняя трата времени, которого у нас нет. Они… дин ши и мама… они хотели, чтобы мы просто спрятались там. Но я не собираюсь просто прятаться. Даже если дом дедушки защищён от этой твари, мама умирает из-за неё. Я должна заставить контрактора расторгнуть сделку как можно скорее. Из-за чего бы он её ни заключил.