Этот дурак (СИ) - Мелевич Яна - Страница 22

— Кришевский, — мурчу, наклоняясь, тяня его за ворот куртки на себя, касаясь улыбающихся губ. — Ты самое настоящее чудовище.

— Я знаю.

Акт 13 — Я — Жозефина!

— А я тебе говорю, что любовное и боевое фэнтези — это разные вещи! — Жека закатил глаза, пока задумчиво пинала желтый осенний листик, фыркая на слова Аркаши.

— Да блин, сейчас одно от другого не отличить. Хотел давеча книжку почитать, а там сопли какие-то про любовь, — ответил Аркадий, пожимая плечами. — Ведь название многообещающее «Король всея Тьмы». Такую ерунду только девчонки любить могут.

— Могут, — кивнула, рассеяно проведя пальцем по крышечке стаканчика из Старбакс. — Но это не отменяет факта, что любовь у таких персонажей и не любовь вовсе, а болезненная привязанность или психологическое давление на объект страсти. Вряд ли злобный темный властелин превратился бы в сопливого розового мишку просто от того, что встретил «истинную пару». Вот «Млечный путь» Ливанского вспомни, там герой в буквальном смысле навязывает себя героине. Ломает ее, пытается подменить понятие заботы на «да я ради тебя»…

Пока парни кивали, прихлебывала остывший кофе. Хорошо, тепло, впервые за долгое время солнечный денек, пусть в ноябре. Последствия вечеринки в честь Хэллоуина (до которого мы, кстати, не доехали) валяются в виде конфетти, порванных гирлянд да плакатов, бережно собираемых дворниками. Определенно зря Ян анимешников гонял, хватило ради смеха натянуть костюмы у него дома на семейном ужине и сфотографироваться в этом безобразии. Сейчас фото украшало заставку экрана, хоть не обидно. А то у него задница коалы по-прежнему на заставке, но хотя бы не Ольга.

Не хочу признавать, но все еще ревную его, хотя за тот вечер, как и за все эти дни, ее имя ни разу не мелькнуло в разговоре. Я даже забывать начала, что Иванцова вообще существует в этой вселенной.

Один мудрый человек сказал: хуже истеричной женщины, только непроходимая дура, уверенная в своей правоте. Вот стояла я на крыльце перед университетом, с парнями, никого не трогала, а болтали о том, сем. И тут, откуда не возьмись — она.

— Вы говорите о книгах? Почему такая уверенность, что темные не могут любить. К примеру, персонаж моей новой книги — не скованная моралью убийца. Она была влюблена в мужчину и все делала ради него!

Мы дружно повернулись на взвизгливый голосок, с удивлением уставившись на тощую бледную девицу с растрепанными рыжими волосами, больше напоминавшими перевернутый горшок. Сжимая объёмную сумку, невольная свидетельница разговора поднялась по ступенькам, остановившись напротив нас, поправляя на носу круглые очки в черепаховой оправе. Я бы ее за мышь обыкновенную приняла в этой сером блеклом пуховике. Такая, девчонка из тех, с которых романы пишут, если бы не маниакальный блеск в темных глазах да судорожно сжатые ручки.

Катенька Сагальская, третьекурсница, с филологического факультета — знаменитая на весь университет личность, искренне считающая, что все вокруг просто не догоняют ее великого гения. Бесконечно обивала пороги издательств, именно по этой причине став такой знаменитостью — сюда уже приезжали редакторы, умоляя преподавателей избавить их от подобного «таланта». У нее даже ник странный в среде сетевых авторов — Жозефина Галиматье. И похоже сегодня она решила доставать других студентов.

— Я просто слабо верю в подобную любовь, — заметила осторожно, на всякий случай отодвигаясь. Ребята, видели когда-нибудь хомячка, страдающего тяжелой формой бешенства? Или может обезьянок в зоопарке, требующих внимания? Когда она подпрыгнула на месте от злости, мы едва не отшатнулись, с опаской косясь на покрывшуюся пятнами Катюшу. Аркадий принялся искать в телефоне номер неотложки, а Женя поморщился, стоило Сагальской заорать как резанной.

— Девушка! Если вы ограниченны в понимании тонкой душевной организации людей. То это лишь ваши проблемы. Господи Боже, чтобы судить о книге, ее нужно для начала прочитать! Хотя нет, вам я бы не доверила читать мои труды, явно же на лицо абсолютное не понимание! Если вы не способны написать подобное, утверждая, что это не существует — то говорит лишь о вашей глупости! Так легко расписаться в своей не начитанности — поистине нынешние люди меня пугают своей умственной несостоятельностью.

Где вот Ян, когда он нужен? Достаю смартфон, набирая лишь одно единственное слово: ХЕЛП! Меня сейчас психованная Жозефина из ближайшей клиники для душевнобольных загрызет, поддавшись своим тлетворным фантазиям, а он шастает черте где.

— Катенька, простите, но до ваших трудов, боюсь не дойду, — спокойно отвечаю, нервно поглядывая на смартфон. — Опасаюсь задеть без того оголенные нервные окончания.

— Да не читайте! Я вас и не приглашала! Может вы тоже из непопулярных авторов? — с легким чувством небрежности поинтересовалась, поправляя очки, презрительно выпячивая губу. — Определенно вы завидуете, иначе не несли бы такую чушь. Как большинство подобных, не способны оценить чье-то творчества, опираясь лишь на собственные книги в виду скудоумности ума. И где вы видите оголенные нервы? Это физически невозможно, ведь на мне не царапины.

Не знаю, возможно, мои глаза увидевшие затылок или Аркаша слишком громко ляпнувший насчет «обезьянок, на которых лучше смотреть по ту сторону клетки», но Жозефину-Катерину вновь подбросило едва не до небес. Честно, еще чуть-чуть и она проломит ступени.

— Хамство — признак неадекватности, — брезгливо фыркнула, — сразу видно, недалекие люди. Даже жалею, что это на людях не пишут, иначе обошла бы вас десятой дорогой!

Затем повернулась к Аркадию, ткнув в него дрожащим пальцем.

— А вы, молодой человек, вовсе не мужчина. Не смейте влезать в женский разговор без причины. Не удивительно, что дамы так любят читать романы, ведь в реальности с такими мужчинами не столкнешься, только подобные вам.

Спасите. Меня сейчас вынесет в стратосферу. Где-то должна быть резервация для подобных личностей, дабы нормальным людям не досаждали. Аркадий открыл рот, а Женя возмущенно ответил:

— Катя, ты дура или прикидываешься? Ты сама к нам подошла!

— Еще и на «ты», невоспитанное быдло!

— Да успокойся ты уже, — бурчу, дергая за рукав Ведюкова, показывая головой на здание. Мол, давай, валим в окопы, пока припадочная еще себя в руках держит. Кто знает, этих сумасшедших грызунов, вдруг сожрет и не подавится. Или томиком своих трудов забьет до смерти, вон смотрю, пухлая папочка из сумки торчит.

— Хватит меня успокаивать, возможно, это ВАМ, надо успокоиться! Могли бы уйти уже, но все продолжаете, — возмущалась, пока мы дружно походкой от бедра двигались к дверям. Думаете, отстала? Не-е-е.

— … подобные люди и могут, что оскорблять…

— Реально, у тебя проблемы какие-то? Пацан кинул? ПМС накрыло? В отделении для душевнобольных забыли выдать транквилизатор? — возмутился Женя, оборачиваясь на крыльце. Ай, лучше бы ты молчал. Она вновь покрылась пятнами, я грешным делом решила, что у нее сейчас случится сердечный приступ. Однако быстро себя в руки взяла, заводясь по пятому кругу.

— Ага! Проецируете свои проблемы на меня! Возможно, вам самим нужна справочка или врач, мм? Что такое? Куда вы побежали? Вы сами ко мне пристаете, поговорить хотели?!

Двери захлопнулись, а мы выдохнули, переглянувшись и начиная истерично хохотать. Ян так и не ответил, но скажу честно, не до него совсем. Сползли по двери втроем, пытаясь отдышаться.

— Никогда бы не подумал, что такие неадекватные люди существуют в реальности. Бедные ее читатели, — хмыкнул Женя. — Хотя чему удивляться, если она своими нетленками весь студгородок достала.

— Кто-то ее читает, хотя может, не сталкивались с ее приступами неадекватности. И ты про издательства забыл. Плохой пиар — тоже пиар, — хмыкнула я. Вспомнилась разгромная статья Кирилла Ливанского на один из ее «шедевров». Тогда наша местная Жозефина поливала грязью знаменитого автора даже на форуме вуза, за что схлопотала выговор от ректора, едва не выгнавшего ее взашей из учебного заведения. И зря не выгнал, спокойнее было бы. Собственно, так я и узнала об этой девице.