Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 26

—А не слишком ли тяжёлую ношу ты мне предлагаешь?

—Уж точно не тяжелее императорской доли, — фыркнул Лилайе. — Подумай сам. Тебе никогда не стать правителем, мы оба это знаем. Но ты воин, Дола, и это видно. Ты можешь пойти в армию. Можешь стать Гончим, следопытом. А можешь выбрать море и небо, стать капитаном одного из наших кораблей, или адмиралом воздушной армады. Перед тобой столько возможностей, пойми. Ты можешь стать одним из генералов нашей армии. Ты можешь изменить многое, будучи им. От тебя будет зависеть, кто станет служить. Как к нам будут относиться. И ты сможешь дать мне куда более надёжную защиту, чем ты думаешь. А можешь просто стать моей тенью. Будешь только младшим принцем, держать меч в руках за моей спиной. Но ты слишком яркий для того, чтобы стать тенью, Дола. Поверь, за тобой пойдут многие, если ты того пожелаешь.

Произнеся эту проникновенную и, как ему показалось, вдохновляющую речь, Лилайе уставился на близнеца, напряжённо ожидая ответа. Что-то ему подсказывало, что он выбрал правильный момент.

Здесь, пока они одни. Здесь, пока Дола рядом, пока он смеётся и не убегает. Здесь, сейчас или никогда.

—Пожалуй, мне ещё никогда никто так не льстил, — усмехнулся Дола. — Признайся, братец, что у меня нет права отказаться. Я сдержу своё обещание.

Услышав его слова, Лилайе почувствовал несказанное облегчение, словно с его души упал огромный камень. Широко улыбаясь, он протянул близнецу ладонь, и Дола, не мешкая, сжал ее пальцами.

«Принц Лирико упрям и невыносим. Принца Лирико ненавидят воспитатели и боятся хулиганы. Принц Лирико — головная боль своей матери».

Так говорят про озлобленного ребёнка, что был привезён из Джагаршедда на Вечную Землю. Злые языки не устают перемывать ему косточки:

«Принц Лирико не отзывается на своё имя, принц Лирико не слушает никого».

Кроме, пожалуй, своего венценосного брата. Лайе несет ему мир, Лайе бесконечно терпелив и все прощает. Лайе зовёт его «Дола» и обращается, как с равным.

Лайе протягивает ему руку помощи, раз за разом и ждёт, когда брат перестанет быть диким зверенышем, когда поверит ему, когда полюбит его.

Дола разрывается на части, ведь все его существо тянется к близнецу, ему хочется, наконец-то, сжать потянутую ладонь в крепком рукопожатии и признать брата. Но Дола рос в Джагаршедде, где понятие чести было лишь сказкой. Дола привык к своим жестокосердным единокровным братьям, и он не знает ничего, кроме ненависти. И потому, любовь Лайе пугает и обжигает, как и все новое, что появилось в его жизни после встречи с близнецом.

Дола не понимает, как Лайе может знать, что с ним было раньше. Он не может принять дар близнеца, ведь тогда и он должен был им обладать!

Но ведь, маленького Долу этому не учили. Никто не говорил ему, что его кошмарные сны — это лишь Дар, рвущийся наружу. А потом... потом, в какой-то миг все исчезло. Дола и поныне не может вспомнить определённый период своей жизни. Как будто он долго-долго брел во тьме, и лишь недавно увидел свет. Когда Дола об этом думает, его сковывает неприятное чувство страха. Он боится пустоты, абсолютного ничто, и не может понять, почему.

Когда ему сказали, что его имя «Лирико» — он не поверил. Не могло быть у него имени, его надо заслужить, ведь таковы были законы Огненной Земли. Он Дола-Доэлха, «огонёк» — так переводится его прозвище с шеддарского. И Дола носит имя «Лирико», словно чужую личину, и кажется ему, что он живет чужой жизнью. И тем более он благодарен Лайе.

Тот не зовёт его принцем Лирико и не делает вид, будто Дола рождён быть императором. Он просто зовёт его шеддарским именем. И так забавно звучит оно на другом языке. Не «Доэлха», а звонким «Дола».

Когда он станет старше, его отправят на обучение к Гончим — иллирийским следопытам. Там Дола проведёт несколько лет и заработает неоднозначную репутацию. Он прославится своим несговорчивым характером, любовью к шуткам, порой злым, над командирами, прославится своей смелостью и бесшабашностью. С друзьями, он повадится сбегать из лагеря по ночам и возвращаться под утро, за ним будет виться шлейф разных историй — и репутация отъявленного юбкодрала. За способность выходить сухим из воды в любой передряге, его назовут Бесом. Каждый будет знать, что если в лагере потасовка — без желтоглазой бестии не обошлось. Если где-то слышны шутки и громкий смех — это снова Бес. У кого-то бесследно пропали портки, а стража лагеря засыпает на посту? Не сомневайтесь — только Бес может контрабандой протащить выпивку, ну и заодно подгадить начальнику смены.

Дола изменится, и почти ничего в нем не останется от озлобленного, забитого мальчишки, которого когда-то привезли из Джагаршедда. Долу будут любить или ненавидеть — третьего с ним не дано. В своём отряде он станет душой и сердцем, за ним пойдут просто потому что, пламя внутри него будет гореть ярко, притягивая окружающих, точно мотыльков на гибельный свет.

Со временем, он станет сильным и гордым, его признают одним из лучших среди Гончих. Многие будут считать, что из него может выйти хороший Император, а он лишь будет смеяться над этими словами.

Был Доэлха, бастард полководца Редо, а станет Дола Даэтран, сын иллирийской императрицы.

Однажды осенью он вернётся домой, в Колыбель Лета, где его с распростертыми объятиями встретит брат. Двор императрицы всколыхнется, оживет при появлении младшего принца, и каждый день, когда братья Даэтран будут проводить свободное время в садах Термарилля, двор будет с любопытством за ними наблюдать.

В высоком и стройном юноше с самодовольной ухмылкой на остром лице едва ли можно узнать нелюдимого мальчишку, что был привезен из Джагаршедда годы назад, а ведь именно таким его запомнили иллирийские аристократы. Сейчас он спокоен и уверен в себе, держит спину прямо, в желтых глазах искрится веселье.

В один из знойных летних дней, как это часто бывает, мимо пронесется стайка девиц, и, завидев его, они зальются звонким, кокетливым смехом и начнут шептаться. В ответ Дола подарит им лучезарную улыбку и воздушный поцелуй, заставив юных девиц смущенно краснеть и хихикать. Они остановятся неподалеку, стреляя в молодого принца глазками. Всем известно, что Дола Даэтран любит увиваться за каждой юбкой, и своего не упустит. А им что? Дело молодое, здоровое, и юноша лицом пригож и манерам обучен.

Дола не заставит себя долго ждать и легкой походкой направится к девицам. Всего минута, и он в центре внимания, окруженный щебечущими поклонницами. Он смеется, что-то выразительно рассказывает, в глазах горит азарт... Пока другой голос не окликнет его по имени. Он взглянет поверх голов и увидит своего брата. Наследный принц, как всегда, сдержан в манерах, одет с иголочки, и, несмотря на летний зной и вечернюю духоту, его камзол наглухо застегнут. От взгляда пронзительно синих глаз, кажется, замерзает все вокруг, Лилайе смотрит на всех с высокомерием, достойным Совершенного.

Дола мгновенно потеряет интерес к своим собеседницам, он не забудет шутливо откланяться, наобещать с три короба, и быстро ретируется из толпы.

Юные фрейлины проводят его завистливыми взглядами и зашушукаются за спиной, не понимая этой всецелой преданности наследнику.

Ледяной принц же, как окрестили при дворе Лилайе, разом сбросит привычную маску отчужденности и безразличия, стоит близнецу оказаться рядом. Склонив голову, он будет слушать Долу, его глаза оживленно заблестят, и он тихо засмеется над очередной братовой байкой. Он, по-прежнему, очень сдержан, но для окружающих одна только улыбка на его лице, это уже небывалое проявление эмоций, а уж смех наследника при дворе — невиданная диковинка.

Про близнецов Даэтран ходит великое множество слухов, начиная с того, что императрица угрозами заставила Анклав Домов признать их законными принцами, невзирая на смешанную кровь, и, заканчивая тем, что они не просто братья, но и возлюбленные. Сами близнецы никогда не обсуждают оба факта — они ловко меняют тему, отшучиваются, и никогда не подтверждают сии неблагородные сплетни. Но и не отрицают их, что лишь разогревает любопытные умы и длинные языки. Для принцев мнение окружающих — ничего не значащие слова, всего лишь очередная игра в дворцовом мире.