Наездник (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 11

— Нет, — задумчиво сказал я и широко зевнул. Дракончик захлопнул пасть и с интересом уставился на меня, — Чупакабру я дома держать не собираюсь. Будешь…Будешь, — тварюшка клацнула зубами, — Точно: будешь — Кусака.

— Ладно, развлекайся первооткрыватель, а мы пошли, — гости направились прочь, а следом потянулись и четвероногие прихвостни, как бы намекая, что на сегодня вполне приключений достаточно и пора переходить к обычной ночной программе. Ну, в смысле, когда я пытаюсь уснуть, а по мне топчутся восемь лап. А потом, когда я вроде начинаю дремать, одна пакость принимается гонять по полу нечто тарахтящее, а вторая начинает шумно чесаться и вылизываться. Причём делать это нужно непременно у самой кровати. Интересно, если выпустить дракончика, чем он станет заниматься? Съест всех?

— Хорошо, хоть дверь не закрыл, — Вера поморщилась и потянулась до хруста в позвоночнике, — А то ещё неизвестно, чем бы всё закончилось.

— Умер и съеден собственными зверями, — глубокомысленно заметил Иван, демонстрируя зачатки чёрного юмора.

Впрочем, сестра шутку не оценила и приложила шутника кулаком по спине.

— Фонарь включай, Петросян недоделанный. Завтра будешь чинить мою колымагу, вот тогда я и послушаю твои хохмы.

— А что с ней? — я пожал якуту руку и он включил мощный фонарь, — Может помочь?

— Что-то с электроникой. Как бы в город не пришлось везти. А там, ещё тот автосервис! Дядя Паша на пару с любимой белочкой.

— Не знал, что в твоём антиквариате есть вещи, сложнее парового котла, — Вера обняла меня и поцеловала в щёку. От сестры пахло хвоей и чем-то непонятным, но приятным, — Так ты не забыла? Завтра отвези меня на экскурсию. Кстати, с этим мёртвым водителем…Вы хоть в полицию сообщили?

— Саша, ты меня невнимательно слушал? — Вера покачала головой, — Завтра всё увидишь сам и лишние вопросы тут же отпадут. Водителя мы похоронили. Всё, спокойной ночи.

— Спокойной.

Я ещё минут десять сидел на пороге, наблюдая за пляшущим лучом фонаря. Светлое пятно постепенно уменьшалось, пока не пропало совсем. Остался только тёмный лес, напоминающий глухую чёрную ограду. Казалось, что меня лишили свободы и путь остался только один — вверх, туда, где яркие звёзды призывно подмигивали с фиолетового купола небес.

Я зевнул и вернулся в дом. Подумал и на всякий случай запер дверь на один замок. Потом пошёл спать.

5.

Всю дорогу Иван молчал и лишь попыхивал своей смрадной папиросой. Какие конкретно мухоморы он добавлял в дерьмовый табак, купленный в посёлке, я не знаю, но воняло так, словно спутник пытался сжечь носки, нестиранные около года. При этом Иван временами бросал косые взгляды, точно ожидал возмущения или хотя бы выражения недовольства. Ни того, ни другого он так и не получил. Почему я упрямо молчал — понятия не имею.

Когда лодка причалила и все выбрались на берег, Иван сделал приглашающий жест, аккурат в обход Вериной вотчины. Странно, путь для настоящих героев был много хуже, чем провалившиеся в траву бетонные плиты.

— Не поедем? — спросил я, придерживая излишне торопливого спутника, — У меня, вообще-то, ноги больные. Ходить трудно.

— Тут с полкилометра, — Иван сосредоточенно потушил окурок и спрятал в карман. Странная привычка, если что, но я подозревал, что некогда якут браконьерствовал, — Вера сказал, что тебе ходить полезно. Суставы разрабатываются.

— Много она знает, — мы оба поухмылялись: действительно, что может знать о здоровье доктор биологических наук? — Ладно, веди Иван, хм, Сусанин.

— Польских корней не имеешь? — якут довольно заухал, напоминая сыча, обожравшегося жирных мышей, а после пошёл вперёд. Свой карабин он положил на плечо, позволив рассмотреть давно не чищенное дуло. Раздолбай. Леонид Борисович выразился бы не в пример жёстче и напрочь бы отстранил от следующей операции.

Иногда это — к лучшему.

Дорогу, по которой мы шагали, в своё время начали стоить, чтобы пустить по ней тяжёлую. Технику. Может — грузовики, а может, чем чёрт не шутит и локомотивы. Заброшенная ветка железной дороги упиралась в посёлок, щеголяя осиротевшими шпалами. Рельсы и крепёж давно разобрали и сдали на металлолом.

Здесь же успели расчистить пространство от деревьев, прокопать пару траншей непонятного назначения и высыпать гомеопатическую дозу щебня. Выглядело всё — мама не горюй! Хоть бери и снимай какую-нибудь шнягу про апокалипсис. Высокие деревья по обе стороны неудавшейся трассы, оплывшие рытвины, горы бурой щебёнки и проклюнувшаяся растительность. Единственный минус: шагать по всему этому безобразию сложно, даже если у тебя здоровые конечности, а не конструктор Лего под шкурой. Впрочем, четвероногому — самое то. Главное, погроме сопеть, да плюхаться пузом в самые глубокие лужи.

К счастью долго идти и искать не пришлось: место недавней аварии выгодно выделялось на фоне окружающего бардака своими чёткими линиями. Две параллельные борозды начинались аккурат от зарослей с левой стороны и заканчивались огромной круглой воронкой у стены леса справа.

Именно там сидела Вера. Сестра положила свой карабин на колени и задумчиво рассматривала вмятину на борту японского антиквариата. Вот хитрюга! Сама доехала, а насквозь хворого брата заставила ковылять пешком.

На нас родственница не смотрела, вплоть до того момента, пока мы не подошли почти вплотную и исследователь луж не принялся натужно хрипеть измазанным носом.

— Ну вот, в принципе, — глаза Веры уползли куда-то, под спутанную чёлку, — Ты совсем рехнулся? Вчерашнего мало было?

— Так он — в наморднике, — тут Ивана разобрал хохот и он ушёл в сторону Крузака, откуда донеслось, — И ошейник строгий, однако.

Ну, тут он загнул: обычный ошейник, из тех, что я обнаружил на складе. Имелись там и строгачи, но я же — не зверь какой! А вот намордник пришлось сооружать самому, отчего получилась некая фигня, больше всего напоминающая маску Ганнибала Лектера. Кусака в ней смотрелся — просто умора. До такой степени, что пришедший за мной Иван некоторое время не мог произнести ни слова.

В общем, ошейник и поводок имелись. В остальном этот кусок грязи напоминал счастливую и довольную собой свинью на прогулке. Ну, ту самую, вьетнамскую, которой неизвестные шутники присобачили хвост ящерицы.

Вера едва не обронила оружие, медленно поднялась на ноги, открыла рот, закрыла и тяжело вздохнув, махнула рукой.

— Лучше бы ты Степлера с собой взял, — сказала сестра в конце концов. Про Дину она даже не упомянула. Проклятая гадость ненавидела ошейники всей ненавистью бывшего раба, а без поводка дальние путешествия превращались в короткие перебежки от куста к кусту. Что она там пыталась обнаружить, чёрт его знает.

— Он хороший, — я нашёл чистый участок на башке дракончика и почесал. Комок грязи довольно забулькал, — Видишь? Вот только не представляю, как это потом отмыть…

— На обратной дороге брось в реку, — посоветовала Вера, — Он умеет плавать и очень даже неплохо. Ладно, пошли, посмотришь, раз уж загорелось в одном месте. Этого, как его, Кусаку, брать будешь?

— Да нет, пусть тут посидит, — я набросил поводок на ручку автомобиля и дракончик тут же плюхнулся на пузо и попытался спихнуть намордник. — Сиди смирно. Сидеть, я сказал! — скотинка уставилась на меня пуговками глаз, а потом заскребла лапами и разместилась на пятой точке, — Вот так, молодец. Будем дома — дам сахару.

— Гляди-ка, слушается, — с непонятной интонацией протянула Вера, — Вот и мне показалось пару раз…

Она не стала продолжать, но вроде бы я понял. Мне тоже казалось, что дракончик понимает некоторые фразы, обращённые непосредственно к нему. В частности, он очень долго сопротивлялся, когда я цеплял ему намордник и даже пытался укусить. Вплоть до того момента, пока я не пообещал оторвать упрямой скотине её голову. Пошутил, естественно. Может быть. Однако, пакость тут же успокоилась и больше не сопротивлялась.

Мы поднялись на вал, образовавшийся после взрыва и я смог оценить масштаб разрушений. Странно, при такой мощности ба-баха вообще ничего не должно было уцелеть, а тут осталась почти целая кабина, до половины углубившаяся в почву. На поверхности остался кусок овальной конструкции голубого цвета. Но если обиталище пилотов я ещё мог как-то идентифицировать, то толстые жгуты проводов иди чего-то схожего с остатками гофрированной трубы пятиметрового диаметра поставили в тупик. Что это? Ошмётки этого непонятного "чего-то" лежали на всём протяжении глубокой траншеи, протянувшейся через недостроенную трассу. Честно говоря, складывалось впечатление, будто поперёк дороги ползла исполинская змея. А потом наползла на мину и получилось, что получилось.