Летать или бояться - Льюис Майкл - Страница 17

Фрэнк Уэстон – анахронизм. В нынешние времена никто не стал бы волочить вывернутую ногу через двадцать восемь лет своей жизни. Особенно если бы его лицо напоминало лицо ренессансного ангела. Правда, если он и был похож на ангела, то на падшего. Мертвому нельзя причинить боль, а его родным можно. Попробуйте сказать отцу самоубийцы, что его мертвая дочка была беременна. Или безумно любящей матери, что свет ее очей страдал постыдной болезнью. Они и проверять не станут – зачем? А даже если и проверят – что с того? Никто не застрахован от ошибок, а он был всего лишь санитаром морга, не врачом.

Он бесстрастно оглядел новое поступление. Трос постарался на славу, полностью уничтожив лицо, – визуальная идентификация была исключена. Весь костюм был залит кровью, но оставшихся неиспорченными участков хватало, чтобы понять, что носивший этот костюм человек денег на одежду не жалел. В бумажнике оказалось всего несколько купюр, зато куча кредиток. Еще при покойном было немного мелочи, портсигар, зажигалка, ключи, наручные часы, булавка для галстука… С тихим шуршанием все это перекочевало в конверт. Увидев кольцо, Фрэнк заколебался.

Иногда недобросовестный человек его профессии мог кое-что припрятать для себя. Фрэнк отнюдь не был щепетилен, однако проявлял разумную предосторожность. Кольцо, конечно, могло быть потеряно до того, как мертвец поступил в его распоряжение. Рука покрылась коркой запекшейся крови, так что никто ничего мог и не заметить. А даже если бы заметили, это было бы его слово против их. Если он снимет кольцо, спрячет его, отмоет руку от крови и будет вести себя как ни в чем не бывало, кольцо останется у него. Чтобы снять его, придется раздробить руку. Но ведь каких только повреждений не бывает у попавших в аварию.

Через час пришли за телом – двое тихих мужчин, аккуратно одетых и невозмутимо настроенных. Покойный был их деловым партнером. Они сообщили его имя и адрес, описали одежду, в которой он был, и дали кое-какую другую информацию. Поскольку никаких подозрений на насильственную смерть не было, не было и причины не выдавать тело.

Один из мужчин строго посмотрел на Фрэнка.

– Это все, что при нем было?

– Совершенно верно, – ответил Фрэнк. – Это все. Подпишите вот здесь – и он ваш.

– Одну минуту. – Мужчины переглянулись, и тот, что говорил, снова обратился к Фрэнку: – Наш друг носил кольцо. Вроде вот этого. – Он протянул руку. – Кольцо с камнем и широким ободом. Мы бы хотели его забрать.

Фрэнк был упрям.

– У меня его нет. И я никакого кольца не видел. Когда его сюда доставили, кольца на нем не было.

И опять молчаливое совещание.

– Само по себе кольцо никакой ценности не имеет, но оно дорого нам как память. Я готов заплатить за него сто долларов и не задавать никаких вопросов.

– Зачем вы мне это говорите? – холодно ответил Фрэнк. Он почувствовал, как от садистского удовольствия тепло разливается у него внутри: не понимая, как именно, но он причинил боль этому человеку. – Вы будете подписывать или нет? – Он покрутил в руке нож. – Если вы считаете, что я что-то украл, вызывайте полицию. И в любом случае выметайтесь отсюда.

После работы он тщательно рассмотрел украденное. Сидя в своем обычном углу столовой, сутулясь и прикрывшись газетой, для других он был не более чем предметом мебели. Он медленно поворачивал кольцо. Обод был толстым и широким, в одном месте имелся бугорок, который можно было утопить, нажав на него пальцем. Камень – плоский и тусклый, вероятно, какой-то минерал, относящийся к группе полудрагоценных камней. Металл – скорее всего, позолоченный сплав. Если бы у Фрэнка было сто долларов, он мог бы купить дюжину таких.

Но… зачем бы человек, одетый так, как был одет покойник, стал носить такое кольцо?

От трупа так и несло запахом денег. Портсигар и зажигалка были из платины и украшены драгоценными камнями – слишком заметные вещи, чтобы их красть. Кредитные карты позволяли ему путешествовать по всему свету, причем первым классом. Стал бы такой человек носить паршивое кольцо стоимостью в сто долларов?

Фрэнк тупо уставился в конец столовой. Лицом к нему сидели трое мужчин, пивших кофе. Один из них выпрямился, встал, потянулся и направился к выходу.

Фрэнк хмуро уставился на кольцо. Неужели он променял сотню на какой-то хлам? Он коснулся ногтем бугорка на ободе. Тот немного вдавился, Фрэнк нетерпеливо нажал сильнее. Ничего не произошло.

Ничего, если не считать того, что человек, вставший из-за стола и уже было приблизившийся к двери, оказался снова сидящим за столом. Наблюдая за ним, Фрэнк увидел, что человек потягивается и снова направляется к двери. Он опять нажал на кнопку. Ничего. Ровным счетом ничего.

Фрэнк нахмурился и попробовал еще раз. Внезапно человек снова оказался за столом, потом встал, потянулся и направился к двери. Фрэнк нажал кнопку и не отпускал ее, считая про себя. Пятьдесят семь секунд – и мужчина вновь сидел за столом. Потом опять встал, потянулся и направился к двери. На этот раз Фрэнк позволил ему уйти.

Теперь он понял, что́ ему досталось.

В задумчивости он откинулся на спинку стула. Об Особых людях он не знал ничего, но в его роду имелись ученые, и, даже будучи садистом, дураком Фрэнк не был. Каждый захотел бы иметь подобную вещь. Ее нужно все время держать под рукой, чтобы быстро ею воспользоваться. А что может быть в этом смысле удобнее, чем кольцо? Компактное. Декоративное. Скорее всего, вечное.

Машина времени, работающая в один конец.

Удача, счастливая комбинация благоприятных обстоятельств, но зачем нужна удача тому, кто за пятьдесят семь секунд до события знает, что произойдет? Можно сказать, за минуту. А то и больше?

Попробуй на это время задержать дыхание. Попробуй удержать руку на раскаленной плите хотя бы половину этого времени. За минуту можно пройти чуть больше девяноста метров, пробежать четверть мили, пролететь в падении три. Можно зачать, умереть, жениться. Пятидесяти семи секунд достаточно для многого: чтобы перевернуть карту, остановить катящийся мяч, дважды подбросить монету. Фрэнк безоговорочно оказался в выигрыше, причем в нескольких смыслах.

Он потягивался, наслаждаясь душем, струи горячей воды упруго хлестали по коже. Он повернул ручку смесителя и задохнулся: вода стала ледяной, по коже пошли мурашки. Холодный душ зимой – сущее наказание, когда у тебя нет выбора, и истинное удовольствие, когда выбор есть. Он вернул ручку в положение «горячая», постоял еще немного, после чего выключил душ и вышел из кабинки, вытираясь пушистым полотенцем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.