Летать или бояться - Льюис Майкл - Страница 16

Тогда он положил сверток на колени и развернул его. Движения Уилсона были столь лихорадочными, что он чуть не выронил пистолет. Он успел поймать его за дуло, затем побелевшими пальцами обхватил рукоятку и сдвинул предохранитель. Выглянув в иллюминатор, Уилсон похолодел.

Человек внимательно смотрел на него.

Уилсон сжал дрожащие губы. Неужели тот догадался о его намерении? Уилсон сглотнул и попытался успокоить дыхание. Затем оглянулся на стюардессу. Она принесла пассажиру какие-то таблетки и воду. Уилсон вновь повернулся к иллюминатору. Человечек копался в двигателе. Уилсон начал медленно поднимать пистолет.

Потом, передумав, опустил оружие. У иллюминатора слишком толстое стекло. Пуля может отскочить и убить кого-нибудь из пассажиров. От этой мысли он содрогнулся и снова посмотрел на человечка. Двигатель вновь кашлянул. Из кожуха вырвался сноп искр, осветив отвратительную физиономию человечка. Уилсон собрался с духом. Из этой ситуации был лишь один выход.

Его взгляд упал на ручку аварийной двери. Она была затянута прозрачной пленкой. Уилсон сорвал ее и бросил на пол. Глянул в иллюминатор. Человек был на месте: согнувшись, он копался в двигателе. Уилсон вобрал в себя воздух дрожащими губами, положил левую ладонь на ручку двери и попробовал нажать. Ручка не поддавалась. Он попробовал поднять ее – и это сработало.

Не раздумывая, Уилсон достал пистолет и положил его на колени. «Времени на пререкания не осталось», – сказал он себе и трясущимися руками пристегнул ремень безопасности. Когда дверь откроется, возникнет мощнейшая тяга воздуха. Ради безопасности самолета она не должна вынести его наружу.

Ну, с Богом. Уилсон с колотящимся сердцем поднял пистолет. Все нужно сделать внезапно и аккуратно. Если он промахнется, человечек перепрыгнет на другое крыло или, хуже того, на хвостовую конструкцию, где безо всяких помех сможет разорвать провода, покалечить киль и тем самым нарушить устойчивость самолета. Но другого выхода нет. Он постарается попасть человечку в грудь или живот. Уилсон набрал полные легкие воздуха и скомандовал себе: ну, давай. Давай.

Как только Уилсон начал поднимать ручку аварийной двери, стюардесса двинулась назад по проходу. Оцепенев от ужаса, она на миг застыла на месте как вкопанная, не в состоянии произнести ни звука. Лицо у нее вытянулось, она подняла руку в умоляющем жесте. А потом вдруг закричала пронзительным голосом, перекрывая рев моторов:

– Мистер Уилсон, нет!

– Отойдите! – гаркнул Уилсон и рванул ручку вверх.

У него было такое ощущение, что дверь исчезла. Только что он держался за ее ручку – и вот ее нет, а вместо нее – свистящий рев.

В тот же миг Уилсон почувствовал, как чудовищной силы тяга пытается вырвать его из кресла. Голова и плечи уже были снаружи, и он ощутил, что дышит морозным разреженным воздухом. В первые секунды, когда от рева двигателей у него чуть не лопнули барабанные перепонки, а глаза ослепил арктический ветер, Уилсон забыл о человечке. Ему показалось, что сквозь окружавший его вихрь он услышал короткий пронзительный визг и отдаленный крик.

А потом он увидел человечка.

Тот шел по крылу, сгорбившись против ветра и хищно вытянув руки со скрюченными когтями. Уилсон вскинул руку и выстрелил. В неистовом реве воздуха выстрел прозвучал, как тихий хлопо́к. Человек затоптался на месте, сделал выпад, и Уилсон почувствовал, как боль прорезала его голову. Он выстрелил снова, теперь в упор, и увидел, как человечка, размахивавшего руками, отбросило назад, а потом он внезапно исчез – словно невесомая бумажная кукла, подхваченная ураганом. Уилсон успел ощутить, как немеет мозг и кто-то вырывает пистолет из его непослушных пальцев.

А потом все окутала холодная тьма.

Он пошевелился и пробормотал что-то нечленораздельное. Тепло разливалось по его венам, но руки и ноги были деревянными. В темноте слышались шарканье ног и тихий гул голосов. Он лежал лицом вверх на чем-то двигающемся и трясущемся. Холодный ветер обдувал лицо. Он чувствовал, как кренится поверхность, на которой он лежит.

Уилсон вздохнул. Самолет приземлился, его несли на носилках. Кажется, он был ранен в голову, к тому же ему сделали инъекцию успокоительного.

– Самый безумный способ покончить с собой, о каком я слышал, – донеслось откуда-то.

Уилсона это приятно позабавило. Кто бы это ни произнес, он был не прав, разумеется. Это выяснится очень скоро, когда тщательно осмотрят двигатели и рану у него на голове. Тогда только они поймут, что он спас их всех.

Уилсон погрузился в сон без сновидений.

Амброз Бирс

Летательный аппарат

Изобретательный человек, построивший летательный аппарат, пригласил огромную толпу людей посмотреть, как он взлетит. В назначенный срок, когда все было готово, он поднялся на борт и включил зажигание. Машина стремительно промчалась сквозь массивную конструкцию, в которой была построена, и зарылась в землю. Аэронавт чудом спасся, вовремя выскочив из нее.

– Что ж, – сказал он, – я сделал достаточно, чтобы продемонстрировать безошибочность в деталях. Дефекты же, – добавил он, глядя на разрушенную кирпичную кладку, – всего лишь базовые и фундаментальные.

После такого заверения люди стали охотно собирать деньги по подписке для строительства второй машины.

Э. Ч. Табб

Люцифер!

Это было очень удобное приспособление, и все им пользовались. «Все» – в данном случае Особые люди: богатые, обаятельные и добившиеся признания в обществе. Те, кого закинуло сюда желание изучить занятную примитивную культуру и кто, по личным соображениям, предпочел остаться в мире, где они были очень крупными рыбами в очень маленьком море.

Особые люди – дилетанты в Межгалактической команде, защищенные и обласканные своей наукой, играющие в свои игры с аборигенами и тщательно сохраняющие свою анонимность. Однако несчастья случаются и со сверхлюдьми. Глупые случайности, степень вероятности которых очень низка, статистически почти равна нулю.

Такие, как, например, внезапный разрыв стального троса, на котором на высоте шести метров над землей висит сейф. Он падает, разворотив тротуар, но никакого иного ущерба не наносит. Трос, внезапно ослабленный, щелкает, словно кнут, и его конец резко отскакивает в непредсказуемом направлении. Вероятность того, что он угодит в какое-то определенное место, ничтожна. Вероятность того, что в этом самом месте в это самое время окажется один из Особых людей, настолько низка, что выходит за пределы нормальной вероятности. И все же это случилось. Перетершийся конец троса попадает в голову, кромсает череп, мозг и ткани, превращая все это в ужасное месиво. Имплантированный хирургическим методом механизм посылает сигнал бедствия. Друзья несчастного получают этот сигнал. А Фрэнк Уэстон – тело.