Первая невеста чернокнижника - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 22

— Стоп! — схватилась я за вентиль, останавливая отъем. — Лучше с холодной водой, чем совсем без воды. Сердечно благодарю, товарищ демон! Ты бест! А на втором этаже горячей воды тоже нет?

Наверное, если бы он мне вдруг ответил человеческим голосом, я бы дала дуба.

Возвращаясь в комнату, в холле (в том, что от него осталось после перестройки) я наткнулась на троих жителей демонического замка. Мужчины тихо переговаривались и немедленно замолкли, стоило появиться на горизонте. Складывалось ощущение, что они обсуждали меня. Нашлись тоже подъездные бабушки.

— Товарищи маги, — улыбнулась я и кивнула Хинчу с умильной сеточкой для сна а-ля двадцатые годы на волосах, — и один товарищ одержимый, все еще утверждаете, что возмутительно поливать кладбище человеческой едой? Знаете, как в моем родном мире говорят: победителей не судят.

С видом королевы, поддерживая длинный подол ночной сорочки, я начала подниматься по лестнице, совершенно незаметно покрывшейся мягкой ковровой дорожкой, хотя еще пять минут назад в холл пришлось спускаться по холодным каменным ступенькам.

— Спасибо, — пробормотала я.

За спиной раздался странный смешок. С грозным видом я сощурилась через плечо и обнаружила, что Макстен провожал меня смеющимся взглядом. Решила сделать вид, что не заметила, ведь грозные чернокнижники не имели права строить глазки иномирным гостьям, едва не отданным на съедение людоеду.

Сердце, однако, подозрительно екнуло.

Горячую воду Мельхом не дал. Я попыталась настоять: выпрямилась голая в каменной ванне, расставила руки и провозгласила:

— Согрей меня!

Кран выплюнул поток ржавой воды, окатив брызгами стену. Складывалось впечатление, что демон подавился: мол, ты в своем уме, жадная до удобств женщина, еще на улицу в неглиже выйди.

— Эй, Исчадие ада, — заколотил в дверь Эверт, — хорош вопить, не задерживай очередь.

— Рой окоп, Олень! — рявкнула я и принялась тереться тряпочкой. По кусочкам, особенно неторопливо, со вкусом. А как еще в мужиках воспитывать терпение?

Появление оранжереи внесло в жизнь обитателей замка разнообразие. Хинч немедленно принялся копаться в земле, а господа чернокнижники закрылись в подвале. Они по частям перенесли в погреб алхимическую печь. Ту самую, что походила на самогонный аппарат. Из-за тяжелой закрытой двери неслись неразборчивые ругательства и грохот. А я спряталась в библиотеке, где устроила собственную алхимическую лабораторию.

На разделочной доске лежал бедняжка Егорка. Тряпочкой, смоченной ароматным маслом, я полировала его покрытую сеточкой мелких трещин макушку.

— Надо было у деда Керна тебе зубов добыть, — вздохнула я. — В следующий раз так и поступлю.

— Выбьешь кому-нибудь зубы? — раздался насмешливый, хрипловатый голос Макса. От неожиданности я вздрогнула. На стол упала густая масляная капля, и я демонстративно цыкнула.

Незаметно появившийся Макстен уселся в кресло, скрестил руки на груди. Он не произносил ни слова. Обычно обоюдное молчание не смущало: на работе приходилось много общаться с клиентами, и в свободное время в кабинете стояла тишина, как в склепе, но при этом коллеги не буравили меня внимательными взглядами, словно гадали, когда я сотру размазанную на пол-лица помаду. Неуютно, честно говоря.

— Что? — хмуро зыркнула я на гостя.

— Чем занимаются девушки в твоем мире?

— Работают.

— В свободное время.

— А-а-а, — протянула я с ехидством, — ты имеешь в виду время, когда мы не откапываем покойников и не расписываем под хохлому черепа?

— Вы занимаетесь разграблением могил и раскрашиваете черепа?

— Нет!

Он выглядел серьезным и заинтересованным, хотя была у меня подленькая мыслишка, что на самом деле издевался.

— Тогда чем?

Действительно, а что я делала по вечерам, когда заканчивался рабочий день? Полумертвая, в час пик добиралась до дома, вяло ужинала под ток-шоу, звонила маме с отчетом, разглядывала чужие радостные фото в соцсетях, размещала свои, чтобы ни одна собака не подумала, будто у меня ничего не происходит… Стоило признать, что после института моя жизнь в большом городе была скудной и ограниченной.

— Ну… Мы встречаемся с друзьями. Вместе ужинаем… во всяких мексиканских ресторанах. В смысле, экзотических местах. Ходим на выставки, в кино.

— Кино?

— Это сложно объяснить, — тут же отказалась я от лекции о кинематографе. — О! Еще я занимаюсь фитнесом и йогой.

С ума сойти, как талантливо приукрасила единственную попытку сходить с подругой в спортзал, закончившуюся вывихом коленной чашечки!

— Что такое?..

— Спорт.

— Что значит спорт?

— Бег по утрам и растяжки вечером в компании таких же… кхм… спортивных девушек, как я. Каждый день в любую погоду.

— Ты не бегаешь по утрам, — уличил меня во лжи Макс.

— Вчера я убегала от твоего деда, — быстро напомнила я, хотя аргумент прозвучал невпопад. К чести чернокнижника, он не стал указывать на явную нестыковку фактов, а только спросил:

— Помимо бега от покойников, чем еще увлекаются девушки в вашем мире?

Да что ж он прицепился-то?

— Учим иностранные языки, читаем книжки… всякие. Ты знаешь, государство, откуда я родом, признано одним из самых читающих в нашем мире.

Макс, заканчивай с вопросами, я и сама уже поняла, что представляю собой серость. Вернусь домой, тут же запишусь на йогу, пойду в языковую школу на французский, а лучше на китайский, и заведу кошку, нет, черепаху, за ними уход проще. Еще найду новую работу. Конечно, не от большого желания — наверняка внезапное исчезновение поставило жирный крест на моей не особенно удачной карьере менеджера по туризму.

— И сколько свободного времени у тебя отнимает чтение? — не унимался Макс.

— Много, — не моргнув глазом, соврала я. — Книги — моя страсть. Я даже поставила себе ограничение — не больше десяти романов в неделю.

Боже, что я несу? Единственное, что я читала в последнее время, — это мотивационную чушь о том, как озолотиться, не вставая с дивана: раскрутить страницу в «Инстаграме» или стать звездой «Ютьюба», но при этом не получить черную депрессию, когда ни один практический совет не сработает. Один буклет так и назывался: «Как не впасть в депрессию». Вряд ли эти издания причислялись к шедеврам мировой литературы. Самой революционной оказалась книжка, где говорилось, что если каждый день в четыре утра бегать по семь верст, то богатство буквально упадет тебе на голову во время этой самой пробежки. Я не решилась попробовать. Вдруг оно свалится с такой силой, что сломает мне позвоночник?

— Десять книг в седмицу? В нашем мире, конечно, подобная страсть считается чудачеством, у нас женщины замуж выходят и детей рожают, но от тебя никто нормальности не ждет…

Стоп-стоп! Я что-то не поняла: он мне комплимент сделал или оскорбил? Следует смутиться или обидеться?

— В общем, если чтение у тебя отнимает все свободное время, то давай учиться читать! — лицо чернокнижника неожиданно озарилось приветливой улыбкой, как у психотерапевта, наконец придумавшего способ надеть смирительную рубашку на буйнопомешанного.

— А? — я словно вышла из-под гипноза и немедленно почувствовала себя полной дурой. На секунду решила, что Макс хотел узнать меня получше, а он просто пытался отыскать хобби, способное занять деятельную девицу и оградить родовое кладбище от самопальных ритуалов. Очень романтично, что говорить. Некромантский любовный роман.

— Учиться читать, значит? — повторила я. — С азбукой?

— С магией.

— Что ж, так точно получится быстрее, — сухо заметила я.

— И алфавит зубрить не придется, — поддакнул Макс, поднимаясь с кресла.

— Где ты был, когда в детстве я рыдала над букварем, — проворчала, следя за тем, как он приблизился к черному гримуару, мирно возлежащему на деревянном пюпитре.

Мужская ладонь легла на кожаный талмуд, вырвались в воздух острые красноватые лучи, и Макс раскрыл книгу. Судя по всему, никакой боли чернокнижник не почувствовал. Он пролистал страницы, остановился на нужной главе и быстро прочел.