Земля избранных (СИ) - Бородина Мария - Страница 61

Громкий стук прервал спор. Шандрис рассерженно долбила кулаком по столешнице, привлекая внимание.

— Хватит уже делить шкуру неубитого тигра, — процедила она. — Для начала надо поймать Длань в поле зрения, не привлекая внимания.

Тиарэ утомлённо выдохнула, потирая виски. В глазах её читалось полнейшее непонимание.

— И, кстати, о предмете вашего спора, — Шандрис сложила сухие пальцы на столе, сомкнув ладони замком. — При благоприятном стечении обстоятельств, я сочла бы за честь видеть Длань в Совете. Нам ведь нужна четвёртая.

Анацеа и Тиарэ снова переглянулись. Эта мысль Старейшины уж точно попахивала старческим бредом.

— Длань ведь несёт опасность, — брови Анацеа напряжённо изогнулись. — Разрывы в завесе — серьёзная проблема. Возможность переходов необходимо свести к минимуму. Я убеждена в том, что Длань лучше уничтожить.

— Вот в чём соль. Порой без порталов не обойтись, Анацеа, — Шандрис нахмурилась, уставившись слепыми глазами в никуда. Может быть, она и видела куда больше, чем её соратницы по Совету. — Чтобы прорвать завесу силой нашей магии, требуется не только благоприятное стечение обстоятельств, но и огромная затрата ресурсов и редких артефактов. Можно сказать, что тебе повезло, когда мы вернули тебя обратно после перехода. Если сила Длани будет в руках Совета, она откроет нам пределы, которые ныне кажутся непостижимыми.

— Но, — робко возразила Тиарэ, — Длань ведь владеет магией хаоса, а значит, принадлежит к колдуньям. Вы же сами говорили, что четвёртой должна быть жрица! У нас уже есть колдунья, стихийница и сновидица, и если…

— Покровители должны сами указать нам нужного человека, — пояснила Шандрис. — Знамения ещё не было. Когда наша прежняя Старейшина Лиэнэр ушла к Покровителям, через три дня их перст показал на тебя, Тиарэ. Ты попросила на Девятом Холме укрытия. Твоя стигма не оставила нам сомнений.

— Но мы ждём Знамения уже целый сезон, Старейшина, — Тиарэ пожала плечами. — Кто знает, возможно, Длань тут ни причём…

— Это означает лишь то, что её время ещё не настало, — Шандрис сжала губы. — Предчувствие говорит мне о том, что перст укажет на Длань.

— А как же Венена Окто? — не унималась Тиарэ. — Вы ведь сами предлагали её несколько дней назад, Старейшина.

— Если эта грязная мошенница явится в Совет, мне придётся уйти, — выпалила Анацеа холодно. — Ни за какие блага не выскажусь в её поддержку.

— Ты не можешь уйти, и ты это знаешь, Анацеа, — Шандрис приподнялась из-за стола, гордо распрямив спину. — Тот, кто стал членом Совета, связан с ним жизнью. Надеюсь, не нужно объяснять, почему.

Анацеа возмущённо качнула головой. Ситуация раздражала её и выводила из равновесия. Лишь в Совете, среди старых соратниц и верных подруг, она иногда позволяла своему железному самообладанию отдохнуть.

— И да, уважаемые дамы, — Шандрис гордо подняла подбородок, — может, я стара, но ещё не рехнулась, как вы обе думаете.

— Старейшина, возможно, Покровители уже дали знак. Вчера утром я взяла под протекцию девочку-беженку с мощнейшей стигмой, — неожиданно произнесла Анацеа. — У неё разные глаза. Она из посвящённых.

Тиарэ усмехнулась в бороду, с любопытством наблюдая за реакцией Шандрис.

— И ты молчишь, Анацеа?! — руки Шандрис задрожали. — Это же Знамение! Не зря она явилась именно к твоему дому. Покровители указывают на неё!

— Я пока не видела её магии, — пожала плечами Анацеа, — поэтому не могу знать, на что она способна и не обманывает ли.

— Так уладь этот вопрос побыстрее, — Шандрис властно взмахнула рукой. — Ты ведь знаешь, насколько это важно. Не тяни время.

Анацеа кивнула, принимая вызов. Если бы дочери видели её в этот момент, они ни за что не узнали бы свою обыкновенно сдержанную и хладнокровную мать.

— На повестке дня ещё один вопрос, Старейшина, — опустившись на резной стул, Тиарэ налила себе воды из глиняного кувшина. — Мне вчера не хотелось поднимать этот аспект, но сегодня оказалось, что проблема более серьёзна, чем думалось.

— Что-то случилось на Пути? — переспросила Шандрис заинтересованно. — Я уже слышала о бунте ссыльных.

— Боюсь, что это не просто бунт, Старейшина Шандрис, — Тиарэ нервно поглаживала бороду. — Вчера днём двое ссыльных бились о мою печать на первом этаже башни. Я тоже думала, что это — очередные повстанцы. Много таких отчаянных было… Но дозорные, вернувшиеся с суточной смены, сообщили мне лично, что по Пропасти гуляет странный недуг. Недуг, вызывающий безумие.

— Безумие не заразно, — фыркнула Анацеа.

— Безумие? — непонимающе переспросила Шандрис. — Уж не добыл ли кто-то из ссыльных растений, которые используют жрецы для отваров, унимающих боль?

— Хорошо бы, если бы так, — Тиарэ отпила воды. — Но опасаюсь, что недуг заразен. Прошу Вас, Старейшина, распорядитесь послать в Пропасть жриц для осмотра недомогающих ссыльных. Я понимаю, что это неправильно, но и нам надо знать, откуда ноги растут.

— Вряд ли это эпидемия, — Анацеа задумчиво покосилась на изгиб арочного потолка. — Зейдана знала бы, если бы что-то произошло.

— Ссыльным не положена магическая помощь, — если бы Шандрис могла видеть, её глаза загорелись бы яростным огнём. — Покровители распорядились так. Нельзя нарушать Устои.

Старушка энергично расхаживала по залу, волоча за собой шлейф роскошного платья. Каблуки напряжённо цокали в неловкой тишине. Даже в почтенном возрасте Шандрис выглядела горделиво и великолепно. Любая юная девушка Девятого Холма могла бы позавидовать её королевской стати и манере держаться.

— Если это эпидемия, то плохо в итоге будет всем нам, — неуверенно добавила Тиарэ, пытаясь разбавить молчание.

— Пока рано об этом говорить, — сложив руки на груди, Шандрис окатила её уверенным взглядом невидящих глаз. — Время покажет, что делать.

6

Лихач приехал через полчаса. По-хозяйски ворвался в кухонную секцию и водрузил на столик бутылку с рубиновой жидкостью. Порывшись в кухонных шкафчиках, извлёк из кучи хлама два стакана с алыми вишенками на гранёных боках. Не роскошные хрустальные бокалы допереломного образца, но хоть что-то.

— Где ты это достал? — скептически пробормотала Лариса, глядя, как гладкая поверхность бутыли вытягивает жилые высотки, выстроившиеся за окном.

Ручеёк цвета бордо с журчанием вырвался из узкого горлышка и, раскидывая искристые блики, наполнил стакан.

— Пей, — опустившись за стол, Лихач подвинул стакан Ларисе.

Лариса напыщенно фыркнула, отстраняя ёмкость. Жидкость заколыхалась в плену стеклянных стенок, и чуть не выплеснулась на пижамные штаны Венены, что примостилась за столом рядом с матерью.

— Мне же завтра провинность поставят, — Лариса подняла на бывшего мужа глаза. — Ты за кого меня принимаешь?

— За особь, которой срочно нужно расслабиться, — бескомпромиссно процедил Лихач. Лариса подумала бы, что это — издёвка, если бы не уверенный взгляд его чёрных глаз. — Пей, говорю. Думать о завтрашнем дне — дурацкая привычка.

Лариса опустила взгляд в рубиновую жидкость. Свет преломлялся в хмельных глубинах, украшая толщу напитка шальными искорками.

— Аслабиться, — деловито произнесла Венена, протягивая руки к стакану матери. Взгляд зелёных глаз, как и обычно, был направлен в никуда. — Оворю.

— Для тебя у меня есть кое-что более полезное, — Лихач мягко отстранил руки Венены от вина и налил в стакан-непроливайку яблочный сок. Венена недовольно заныла, искривив губы, и запрокинула голову.

За широкой панорамой окна сновали реактивные автобусы и капсулы. Потоки горожан мерно текли вниз по тротуарам, вливаясь в лифтовые тоннели. Лариса задумчиво перевела взгляд в устье улицы, по-прежнему пытаясь обнаружить в толпе фигуру сына.

— Так значит, — всхлипнула она, не отрывая взгляд от городской суеты, — ты его не видел?

— Идел? — смешливо повторила Венена, хлопнув в ладоши.

Лихач раздосадовано помотал головой.

— Я бы первым делом тебе сказал, — фыркнул он, отпивая вино. — Думаешь, укрывать его стану?