Земля избранных (СИ) - Бородина Мария - Страница 60

Путь сквозь толпу казался бесконечным.

Внезапно картинка перед глазами поменялась. Полотно толпы, перекосившись от ряби, растворилось в солнечном свете. Впереди на долгие километры расстелилось поле, поросшее высокой травой и пёстрыми полевыми цветами. Голубой купол неба оттенили оранжевые мазки, похожие на птичьи перья — закат был близок. Невыносимо запахло дождём и болотной тиной.

Почва под ногами оказалась вязкой и тяжёлой. Шумные выдохи вырывались изо рта: она задыхалась, словно ещё несколько секунд назад быстро бежала.

«Если они сорвут печать, — снова воскресла в голове чужая мысль, — или бросятся вплавь по болоту, мне не жить. Я уже не смогу убежать».

Девушка, в теле которой оказалась Дея, опустила руки на колени и наклонилась, дабы отдышаться. Ладони ощутили истёртую джинсовую ткань, насквозь пропитанную потом и росой. Мучительная одышка никак не желала уходить, словно рёбра изнутри тёрли наждаком.

— Да что ты с ней церемонишься, Тиарэ! — донёсся до слуха Деи раздражённый, но твёрдый голос.

Оглушительный хлопок прогремел над головой. Дея с трудом приоткрыла веки. На сетчатке отпечатался знакомый коридор административного подразделения с огромным панорамным окном.

— Доцент! — откуда-то слева к ней подбежала секретарь. — Доцент Дея 26, с Вами всё хорошо?

— Н-не знаю, — Дея потрясла головой, пытаясь прогнать нелепые иллюзии. Она до сих пор не могла поверить в то, что на этот раз её накрыло основательно.

— С электричеством что-то не так? — продолжала тараторить секретарь, поддерживая Дею за плечо. — Вас сильно ударило?

— С электричеством? — переспросила Дея, сонно глядя в никуда.

— Ваше тело аж фиолетовым светилось, когда я зашла! — возмущённо изрекла секретарь. — И этот запах. Чувствуете? Вам нужен реаниматор.

— Я чувствую себя прекрасно, — Дея неожиданно пришла в себя. Новость о том, что секретарь видит то же, что и она, была обнадёживающей, однако, вызывала множество вопросов. — И благодарю Вас за помощь. Но сейчас — будьте любезны — оставьте меня в одиночестве.

— Но…

Дея строго подняла палец вверх, показывая, что не нуждается в помощи.

Секретарь, потупившись, поспешила за свой стол. Сделав вид, что замечание Деи нисколько её не зацепило, она поджала накрашенные губы и принялась раскладывать канцтовары по разноцветным стаканчикам.

Часы над главным входом административного отдела показывали без десяти минут одиннадцать. Дея затворила дверь кабинета и заблокировала её интерактивным ключом. У неё оставалось ещё целых десять минут на то, чтобы поразмыслить над случившимся.

5

— Да что ты с ней церемонишься, Тиарэ! — выкрикнула Анацеа, оттаскивая от портала женщину с длинными косами и чёрной щетиной на лице. — Она же ничего не знает! Вот сейчас перейдёт грань, и тогда…

Громкий хлопок прогремел под потолком, прервав её речь. Портал схлопнулся. Ураганная волна ветра пролетела по залу, скрутившись в почти видимые спирали над дубовым столом. Люстры плавно качнулись, роняя огненные искры.

Пышнотелая бородачка заскользила по отполированному полу, едва удерживая равновесие. Её губы беспорядочно шевелились, повторяя невнятные фразы. Ударившись спиной о стену, она потёрла виски и застонала.

— Тогда всё, — подытожила сухенькая старушка с кружевной повязкой на глазах. Легко взмахнув ладонями, она прервала заклинание. Ветряные потоки исчезли столь же внезапно, как и возникли.

— Нет, не надо, — простонала бородачка, скользя по стене. — Профессор Аарон, прошу Вас, дайте мне время…

— Меня не так зовут, — взлохмаченная бровь старушки ехидно приподнялась, — и времени я тебе не дам.

Сдавленный вскрик бородачки взвился в воздух.

— То же самое случилось с Кантимиром, — Анацеа сжала губы. — В тот вечер, когда я совершила переход. Сначала — эти странные фразы, а потом…

— Окна — беда всех осевых, — кивнула в ответ старушка. — Тиарэ, ты не ушиблась?

Тиарэ медленно ползла по дощатой стене вниз, подметая юбкой изумрудного платья пол. Голубые радужки глаз закатились под веки, выставив пронизанные сосудами белки. На круглом лице её разливалась болезненная бледность.

— Выпускники, — пробормотала бородачка отрывисто. — Экспедиция на Мёртвый континент сорвётся. Где я найду столько платёжных единиц?

— Конфабуляции во всей красе, — старушка прикусила сморщенную губу. Отсветы солнца, прорывающиеся в зал сквозь цветные оконные витражи, роняли блики на её восковую кожу. — Ещё чуть-чуть, и ты бы переступила грань. Нельзя так.

Анацеа метнулась к подруге и наотмашь ударила Тиарэ по щеке. Та удивлённо захлопала ресницами. Кажется, осознание реального момента понемногу возвращалось к ней.

— Это лишь третий раз, — Тиарэ шумно выдохнула, поднимаясь с пола. — Третий раз за всю мою жизнь.

— Неважно, — старушка бесстрастно склонила седую голову на плечо. — Если ты — ось, ты должна соблюдать правила безопасности. По крайней мере, в тот период, пока у Длани идёт становление.

— Длань? — переспросила Анацеа, помогая Тиарэ расправить складки на юбке.

— Причём тут Длань, Старейшина Шандрис? — Тиарэ обиженно потирала ушибленную щёку.

— Я пришла к выводу, что Длань истончает и прорывает завесу, подвергая опасности нас и… И не только нас, — пояснила Шандрис, поправляя воротник тёмно-синего платья. — Всё из-за того, что её магия плохо контролируема и связана с пространственными перемещениями. Теперь очевидно, что это — магия порталов. Этот дар опасен. Очень опасен. Сейчас Длань, по всей видимости, переживает расцвет. Вспомните сами, как ваша магия стремительно набирала обороты, когда вы взрослели, и с каким нетерпением вы ждали окончания становления. А теперь представьте себе, что произойдёт, если этот процесс затянется, и незнающие люди начнут совершать спонтанные переходы?

Анацеа и Тиарэ переглянулись. Несмотря на то, что Шандрис, пройдя восемьдесят четыре годовых цикла, ещё сохраняла острый ум, она частенько заговаривалась. Информацию, что она подала, нужно было перепроверить тысячу раз.

— Ни в одной Наставне нет девочки, обладающей магией порталов, — заметила Тиарэ.

— Мать может укрывать её, — сухо пробормотала Шандрис. — Это печально, но даже в наше время сохранились неблагополучные семьи, где родители не отдают детей на обучение. Словно не знают, чем это может обернуться.

— Если всё так страшно, значит нужно обезопасить Девятый Холм, — произнесла Анацеа, с вызовом глядя на старушку. — Изолировать Длань. Четвертовать. Уничтожить, в конце концов.

Тиарэ вздрогнула, напуганная решимостью Анацеа.

— Бедная девочка может даже не понимать, какую опасность несёт её талант, — возразила Шандрис, приподнимая чёрное кружево над невидящими, пустыми глазами. — Гуманно ли твоё предложение, Анацеа?

— Иногда нужно пожертвовать одним, чтобы спасти многих, — Анацеа была непреклонна. Её лицо обрело былое каменное спокойствие. — Я на своей шкуре прочувствовала, что такое переход. Во всех красках. И никому не желаю это пережить.

— Я согласна с Шандрис, — внесла свою лепту Тиарэ. — Можно найти множество способов обезопасить людей. Не обязательно уничтожать ту, кому не повезло стать носителем запретной магии. Это аморально.

— Аморально подвергать риску жизни и благополучие тысяч людей! Я уверена в своей точке зрения, Тиарэ, — голос Анацеа был холоден и непоколебим.

— А теперь представь, что Дланью оказалась бы твоя сестра, — продолжала Тиарэ. — Или, например, дочь. Как бы ты запела тогда?

— Мои дочери абсолютно чисты, — отчеканила Анацеа. — Я знаю их, как облупленных. Мне открыты все их помыслы.

Давние подруги стояли друг напротив друга, разделённые преградой стола, одинаково уперев руки в бока. Две пары глаз упрямо вспарывали пространство: суровые, из ледяного янтаря, и свежие, пронзительно-аквамариновые.

— А если бы? — Тиарэ дерзко вскинула голову. — Просто представь.

— Умение жертвовать самым дорогим — высшее проявление благородства, — Анацеа не собиралась сдаваться. — Нам прививают эту истину с рождения. Наши отцы отдают жизни за нас, уходя к Покровителям во имя нашего Посвящения.