Двойная смерть (СИ) - Рябов Феликс Владимирович - Страница 33

Ничего интересного в первой комнате не было, и мы вошли в следующую.

И не зря: в углу стояла кровать, покрытая простыней. Под ней угадывались контуры человеческого тела… Тело не шевелилось. В комнате стоял тяжелый запах, на полу валялись несколько использованных презервативов и пара бутылок из-под вина. Нарколог оживился, подскочил к кровати и сдернул простыню…

Я обалдело смотрел на мертвую тетку. Черт побери!.. Я ее видел, точно видел. Но где?

Нарколог осматривал труп минут десять.

— Мертва недели две… Но хранили аккуратно, почти не испортилась. Кстати, ей делали вскрытие.

— Да? А могли ее… это… Уже после смерти?

Нарколог покопался еще несколько минут и кивнул:

— Могли… Даже очень могли. Притом не только туда, куда обычно: много новых отверстий появилось.

Я пошел подышать на воздух. Валера выскочил следом. Он был бледный, но довольный: коллегу часто раздражало, что мои прогнозы сбываются. Каждую мою ошибку он помнил лучше, чем свой телефон.

— Ты все еще считаешь, что наследственной некрофилии не бывает? Не бывает, да? Нашелся сексолог, мать твою в…

Черт побери, но где я видел это лицо?… У меня было такое впечатление, что если бы я вспомнил, все остальное тоже бы прояснилось…

Из дома вышел нарколог. Вид у него был удовлетворенный, хотя и немного растерянный.

— Ммм-да… Такого я лет двадцать не видел.

— Ничего себе… Я думал, такого вообще никто никогда не видел. Где прошла ваша молодость?

Нарколог ностальгически вздохнул, сел к нам в машину и закурил.

— Я тогда учился в медицинском… Помню страшную пьянку под новый год. Никогда не догадаетесь, где мы его встречали.

Я начал что-то подозревать.

— В морге?

Нарколог выронил сигарету:

— Ого… Вам бы в КГБ работать.

— Тьфу. Лучше дворником… Так вы нам сейчас расскажете, как ваш сокурсник напился и оттрахал тетку без головы?

Врач рассмеялся:

— Можете компроматом торговать. — Он достал новую сигарету. — Хотя шутки здесь плохие. У этого Павлова, по-моему, не все дома… парень был с хорошим сдвигом. Живой бабы, мне не кажется, у него так никогда и не было.

Мы с коллегой ошалело посмотрели на него.

— У кого?… У Павлова?

Когда мы вернулись в город, я навел некоторые справки, а потом поехал домой и пару часов в задумчивости курил, наблюдая, как осенний вечер превращает березовые заросли под окном в глухой лес. Ближе к вечеру я позвонил коллеге, наркологу, и мы вместе поехали к профессору.

Шаройко был нам опять рад. Он рассадил всех по местам и гостеприимно пытался напоить, а жена его крутилась вокруг и мешала ему напиться самому. Валерка рассказывал наркологу то, что мы выяснили в его отсутствие, а я еще раз вспоминал все, что мы делали за последние пару недель… О многом, если не обо всем, можно было догадаться заранее.

Собравшись с мыслями, я торжественно прокашлялся. Разговоры затихли.

— Ммм… Все это странно напоминает концовку детектива.

Профессор подошел к серванту:

— В хороших детективах всегда пьют виски. — Он достал бутылку и разлил всем грамм по сто пятьдесят.

Я покрутил рюмку в руке:

— Ммм-да… Не надо только напрягаться и пододвигать к себе бутылки потяжелее. Убийцы среди нас нет.

Нарколог, услышав про детектив, почему-то страшно возбудился. Он быстро опрокинул рюмку, и профессор тут же налил ему еще.

— Жутко люблю детективы… Надеюсь, убийца все-таки будет?

— Конечно, куда без него.

Коллега понимающе кивнул:

— Павлов?

— Да. Других подозреваемых уже не осталось, — я выдержал паузу.

— Итак, что мы имеем? Четыре убийства, даже пять: во-первых, Нины, во-вторых — Светы… елки, если бы не мы, она бы была еще жива… Третьим был сам Розенталь. Ладно, его не жалко. Четвертым (а по времени, наверно, первым или вторым) — мужик на деревенском кладбище… Помните, он ловил того, кто разрыл могилу его жены… Пятым был аспирант.

Вмешался профессор:

— Нет, Костя…

— Да, правильно. Он был единственным, кого заместитель Розенталя не убивал. Хотя был тогда совсем рядом.

Шаройко кивнул:

— Убийцей Кости был скорее Розенталь… Тот, которого самого убили лет так сто пятьдесят назад.

— Не будем забегать вперед… С чего все началось?

Еще в институте у Павлова были проблемы с женщинами. Точнее говоря, проблемы были, а женщин не было. И, черт, я должен был догадаться, чья это работа, еще до того, как вы, профессор, рассказали нам, что Розенталь приходил к вам вместе со своим заместителем…

Валерка перебил меня:

— Ну, это ты загнул… Как тут можно было догадаться?

— Просто… Помнишь, я тебе лекцию о некрофилах читал?

— Когда мы от профессора в первый раз вернулись?

— Да. Я и до этого тебе говорил, что в наследственную некрофилию не верю… Я думал об этом с самого начала, но только сегодня вспомнил, что нам в первый же вечер рассказала покойная теперь Света… Помнишь? Когда она упомянула о Павлове, я спросил ее, что он за человек. Это привычка журналистская, вдруг об этом придется писать — надо же знать, что о человеке можно сказать в нескольких словах. И она сказала что-то вроде «…бегает целый день по конторе, все вынюхивает, что не так… если хоть какая-то мелочь не на месте — скандал устраивает. Особенно к женщинам привязывается. И не дай бог ему хотя бы попробовать объяснить, в чем дело. Сразу начинает: «Что вы на меня орете? Ведете себя, как баба базарная. Как вам не стыдно? Женщина не должна так себя вести!» Сумасшедший…» Помнишь?

— Да, теперь вспомнил. Так ты хочешь сказать, что…

— Что именно такой человек может оказаться неспособен нормально общаться с бабами, даже если ему нужно просто потрахаться… Его привлекает женское тело, но постоянно кажется, что женщины ведут себя как-то не так… Не так, как должны. Поэтому он понял, что ему нужна такая, которая вообще никак себя не ведет. Все это я уже говорил тебе, но только абстрактно, о заболевании вообще.

Но на основании одной этой детали можно было догадаться, кто убийца… Он, кстати, пару раз почти проговорился. Помнишь, когда рассказывал, как они отмечали новый год в больнице. Он говорил о покойнице: «стройная была, лет двадцать, не больше. И фигура — таких, наверно, больше и не видел…»

— Да уж… странно, что я не обратил внимания.

— Ладно, я тоже не обратил. Но и это не главное. Когда он нам рассказывал, что заместителем Розенталь назначил его совсем недавно, он тоже как-то не в тему вставил, что до этого работал с телами, и с этим лучше справлялся, а потом пришлось сидеть с бумагами… Кстати, вполне может быть, что это и было одной из причин, по которой он убил шефа.

Коллега опять не поверил:

— Да брось ты… Вся эта бредовая история — из-за того только, что Розенталь перевел его на бумажную работу?

— Да нет, не только. Но и это, я думаю, он ему припомнил… В человеческой психике все взаимосвязано, а сексуальная неудовлетворенность — страшная разрушительная сила.

Вы не задумывались, почему люди вообще попадают на работу в такое место? Ну, Свету, допустим, занесло туда случайно. У кого-то не было выбора, кто-то надеялся заработать много денег… Но может быть и еще одна причина. В учебниках по криминальной патопсихологии пишут, что, скажем, педофилы стараются находится как можно ближе к объекту своего влечения — устраиваются работать в детские сады, ясли, школы. Куда пойти работать некрофилу?

Шаройко покачал головой.

— То, что вы рассказываете, очень интересно. И все-таки я не понимаю… Вы хотите сказать, что произошло уникальное совпадение — в одной конторе работали два человека, один — некрофил, а у другого — дедушка некрофил? Не слишком ли много некрофилов? Вы сами знаете, какое редкое это извращение.

— Все верно. Только это не совпадение.

Павлов сам пересказывал нам дошедшие до него слухи о родственниках Розенталя… И насколько я понимаю, до тех пор, пока не узнал о золоте, он надеялся найти в Розентале единомышленника.