Любимец моих дьяволов (СИ) - Мелоди Ева - Страница 66

Якоб нервирует меня тем, что ничего не отвечает. Только нежно гладит мои волосы. Потом снова привлекает к себе и начинает целовать. Сначала осторожно, едва касаясь моих губ своими губами. И это вселяет надежду, что прислушался. Постепенно расслабляюсь в его объятиях.

Глава 25

Не знаю сколько времени мы целуемся как одержимые. Штаховский напряжен, возбужден сильно, член уже налитой и твердый как камень, я прикоснулась к набухшему выпирающему бугру через ткань брюк, но Якоб тут же отбросил мою руку, довольно резко. И снова вернулся к поцелуям. Они волшебные. У меня кружится голова, и кажется, я уже и вдоха сделать не могу, если его рот не рядом. Мы пьем друг друга, как два одуревших вампира. И не надоедает, хочется продолжать до бесконечности. Вот только… Другие части тела сходят с ума, вопят о желании, между ног все сводит от потребности в прикосновениях и ласках. Мои губы распухли от поцелуев, когда все-таки усилием воли отстраняюсь от лица Якоба и начинаю тереться о него как обезумевшая кошка.

Дрожащими руками расстегиваю молнию на его брюках и осторожно дотрагиваюсь до возбужденного члена. Меня пугает его размер. И в то же время мне все равно. Сейчас произойдет то, о чем я мечтала бесконечно долго. От этой мысли перехватывает дыхание.

Почему близость это так сложно? Почему некоторым это запросто, а нам вот пришлось пройти невероятно длинный путь ради этого…

В ответ рука Якоба скользит по моим ногам, нежно раздвигает их в стороны,

Одновременно он прокладывает дорожку поцелуев по моей шее, к груди, и еще ниже, по животу. Его язык скользит в выемку пупка и меня сотрясает дрожь от этого прикосновения. Затем Якоб подхватывает меня под колени, разводит мои ноги в стороны, и я поневоле вскрикиваю от страха и смущения.

- Тс-с, - больно не будет, малыш, я обещаю. – Голос Якоба дрожит.

С моих губ срывается стон, переходящий в хрип, когда мужские губы касаются меня там, нежно скользя по влажной плоти, оставляя огненные дорожки, заставляя выгибаться от невыразимого наслаждения. Забываю о стыде, о страхе. Сейчас мне тоже больно, нестерпимо, сладко, мое тело выкручивает, ломает, от потребности и жажды большего.

Полувздохи, полувскрики, стоны, хныканье, ощущение, что меня прорвало, не могу остановиться и молчать. Пусть позже мне будет стыдно, мне уже стыдно, но сейчас не могу сдержать эмоции. Мне хочется оттолкнуть Якоба, потому что нужно большее, чем губы. Хочу чтобы он был во мне. Начинаю отстраняться, но стальной хваткой он удерживает меня на месте.

- Тише, малыш, - шепчет нежно. – Я еще не закончил.

- Этого достаточно…. Я не могу… - Чувствую, что краснею, дрожу всем телом. Все еще стесняюсь его, хотя уже казалось бы – интимнее ситуации быть не может.

Рука Якоба ложится на мой живот, властно придавливая к постели, его глаза вспыхивают:

- Не достаточно, малыш. Хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты кончила.

- У меня не получится… - выпаливаю смущенным полушепотом.

- Я никуда не тороплюсь.

Издаю писк, когда он широко разводит мои ноги и снова обводит языком чувствительное, потаенное местечко. Меня буквально молнией прошибает, хочу отодвинуться от нестерпимого наслаждения и муки одновременно, но не могу пошевелиться. Это невероятно, меня буквально на части разрывает от ощущений. Каждое движение его языка закручивает спираль удовольствия все туже и мне кажется я не вынесу этой сладкой муки. Но секунда за секундой я принимаю эти ласки, умирая в его руках. На моей коже выступает испарина, сердцебиение бешеное, удовольствие настолько острое, что я уже не помню себя, все полностью уничтожено, стерто. Меня взрывает изнутри, выгибает дугой на кровати, перед глазами все плывет, кружится в бешеном цунами. Якоб крепко прижимает меня к себе, его лицо надо мной расплывчатое, из-за пелены перед глазами.

- Как ты, малышка? – спрашивает надтреснутым голосом. И не дождавшись ответа прижимается губами к моему лбу, волосам, но я уже снова ищу его губы. Но Якоб начинает отстраняться, и я так пугаюсь, что это все… что начинаю нервно цепляться за него.

- Не уходи, - произношу жалобно.

- Даже не собирался, - чуть посмеиваясь говорит в ответ. – Ты и правда выглядишь изголодавшейся. Давно не было мужчины?

Не знаю что ответить на это. Опускаю глаза.

- Ты ужасно мило смущаешься, - вздыхает Якоб. Его рука снова оказывается у меня между ног. Гладит, исследует, и тут у меня вырывается крик, потому что в меня скользит сначала один его палец, потом другой. Я настолько влажная, что два пальца входят без малейшей заминки… И тут рука Якоба замирает во мне, как и он сам. Чувствую, что он очень напряжен, его точно снежная королева заморозила… в одно мгновение в ледяную глыбу превратился.

- Нет, не останавливайся, - умоляю низким и охрипшим голосом, сама его не узнавая. Приподнимаю бедра, пытаюсь сама насадиться на пальцы, чтобы они вошли глубже, но Якоб вытаскивает их из меня.

- Что все это значит, Лиз? – спрашивает, и я не узнаю его голос. В нем столько муки. Словно прошедший полмира путник, который на секунду поверил, что нашел то, что искал так долго… и снова был обманут.

Я же одновременно горю от стыда, и холодею от плохого предчувствия.

- Ты о чем? - не нахожу ничего лучше, как дурой прикинуться. – Не хочу сейчас разговаривать, Штаховский… пожалуйста. Давай…

- Нет. Объясни. – Прерывает меня твердо.

- Нечего объяснять и не время.

- Тогда мне лучше уйти…

- Нет! Я… скажу, хорошо. Но ты можешь в это не поверить.

- Начинай.

- Отец… после тебя. Захотел… все вернуть. Меня, прежнюю. Не знаю, как объяснить. Сама не понимаю зачем ему это было нужно, - говорю быстро, буквально захлебываясь словами, этой исповедью. - Я была против, но с ним невозможно спорить.

Довольно трудно говорить об отце, когда ты обнажен и собираешься заняться сексом. Но Якоб не оставил мне выбора. На секунду мне кажется, что романтика между нами убита.

Что ореол волшебства и безумия исчез из-за сурового быта, вторгшегося в нашу сказку. Но тут вижу лицо Якоба. На нем выражение боли. И меня начинает колотить.

- Иди ко мне, малыш, - говорит тихим голосом. – На этот раз я сделаю все как надо…

И снова обрушивает на меня доводящие до безумия поцелуи, жадные прикосновения, шарящие по моему телу руки, гладящие, ласкающие, стискивающие в объятиях так, словно я самое важное, что есть в его жизни. Отчаянная потребность во мне – вот что сейчас чувствую от Якоба. Но могу ли поверить в это?

Он целует мою шею и что-то шепчет, не могу расслышать полностью, какие-то нежности, подбадривающие слова, обещания. Раздвигает мои ноги, его палец двигается дразняще по складкам плоти, вновь вынуждая меня выгнуться от наслаждения. В том местечке у меня все еще слишком чувствительно после пережитого оргазма. Растекаюсь под этими ласками, буквально всем своим существом пульсирую от желания быть наполненной любимым. Якоб отстраняется, стягивает с себя брюки вместе с трусами и снова накрывает меня своим телом. Чувствую его большую твердую плоть, прижимающуюся ко мне, и на мгновение все-таки замираю от безотчетного страха. Но его руки так нежно ласкают мое тело, изучают, гладят, что напряжение отступает.

- Ты такая горячая, - шепчет Якоб. – Хочешь меня?

- Хочу, - отвечаю, едва дыша от наплыва эмоций.

Он снова трогает меня там, где никто и никогда, кроме него, не касался ранее. Уверенные, медленные, умелые движения. Его губы снова терзают мой рот, язык проникает глубоко, играет с моим языком. Влажно, бесстыдно, порочно. Дрожу в его объятиях, потерявшись в пространстве и времени.

Якоб направляет свой член в меня, наши дыхания сливаются в одно: тяжело, часто.

Он нежен…так нежен… но я чувствую напряжение за кажущимся спокойствием и мне становится страшно. Первые толчки очень осторожны, и я впускаю в себя, открываюсь ему. Якоб проникает в меня очень медленно, давая время приспособиться к следующему вторжению. И тут чувствую рвущую пронзительную боль, на глазах выступают слезы. Якоб тут же начинает выходить из меня.