Любимец моих дьяволов (СИ) - Мелоди Ева - Страница 22

- Ясно. Ну застряли, что поделать, - решаю смотреть на все философски.

- Да, я тебе сейчас комнату подготовлю. То есть вам…

- Нет, нам от… - начинает было Лизка, но я перебиваю ее.

- Да, супер, большое спасибо. Жутко спать хочу.

- Еще не открывали подарки, и торт, и танцы. Не рано вам еще на боковую, - улыбается Тая.

- Наплясались уже, спасибо, - вечер под прицелом любопытных глаз вымотал меня.

Возможно, зря не позволил Лизке раздельные комнаты просить. Может потому что хотел, чтоб под наблюдением была. А может – назло, за поцелуй отомстить. Причин – полно, перечислять задолбешься.

По итогу – ночуем вдвоем в одной комнате, в гостях у Бурмистровых. Если бы я знал, чем этот Новый год закончится… точняк предпочел бы остаться в одиночестве, дома.

Глава 8

POV Леа

Просторная спальня, куда вхожу следом за Якобом, выдержана в светлых тонах — сочетание белого со слоновой костью. Обстановка вполне современная, исключение составляет лишь массивный шкаф, занимающий одну из стен. Окна затянуты жалюзи, отбрасывающие полосатую тень на огромных размеров кровать. У меня пересыхает в горле при взгляде на нее. Только сейчас понимаю, насколько вляпалась со своей ложью насчет пары. Вот ведь дура. Зачем влезла? Истинная пара, идеальная пара. Целый вечер в голове эти словечки крутила, ехидничала про себя, стебалась… Чтобы не психануть, наблюдая как на Штаховском Лика Бурмистрова чуть ли не висит. Буквально пожирает глазами.

Спальню нам показала Таисия – всех гостей устраивали на ночлег, уехать сегодня никому не удастся. Мне нехорошо, от перспективы провести ночь с Якобом наедине, противно сосет под ложечкой. Пытаюсь глубоко дышать, чтобы не показать насколько сильно нервничаю. Хмурый вид Штаховского только усугубляет мое волнение. Якоб выглядит так, словно его определили ночевать в зоопарк, в одну клетку с ядовитой гадюкой. Так он обо мне думает. Такой видит. Наверное, имеет право.

Зачем я все время цепляю его? Почему не могу промолчать, сойти, блин, за умную? Почему всегда бросаюсь обнаженной душой на его шипы? Зависимость сродни мазохизму. Которую и рада бы вытравить, да не могу.

Но уже ничего не повернуть вспять, да и гордость не позволяет пойти на попятный и умолять Якоба вернуться в гостиную, покаяться перед хозяевами и попросить отдельную комнату. Интересно, у Штаховского те же мысли? Или ему абсолютно плевать, есть я здесь или нет?

Перед Таисией держу лицо, демонстрирую улыбку в тридцать два зуба, склоняю голову к Якобу… Но стоит нам остаться наедине - вся моя бравада улетучивается. Стою на пороге комнаты, застыв как статуя, и пялюсь на кровать.

Якоб проходит первым, выключает большой свет и включает торшер. Теперь комната освещена совсем слабо, но я благодарна за это, хоть и не знаю причины, по которой Штаховский так сделал. Не знаю что делать, как вести себя. Подхожу к окну, смотрю на белые хлопья снега, густо валящие сверху. Буря почти стихла, но выбраться из этого дома даже завтра будет, наверное, затруднительно. Якоб подходит ко мне, и молча встает рядом, тоже смотрит в окно. А я на его профиль смотрю, такой невероятно притягательный для меня, отблески торшера освещают его неясными полутонами и как завороженная наблюдаю, пока не одергиваю себя.

- Что теперь будем делать, малышка? – вздыхает Якоб. Он словно и не ко мне обращается. Слишком мягко. Почти нежно. Но даже чувствуя, что думает о другой, таю от его голоса – так редко бывающего нежным.

Штаховский отходит от окна к столику, на котором стоит пара графинов.

- Выпьешь, принцесса? Ты выглядишь замерзшей. В таких больших домах отопления вечно не хватает. По детству помню – просыпаешься как в леднике.

- Хочешь напоить меня, Штаховский? – спрашиваю колко, но принимаю протянутый бокал. Первый глоток коньяка обжигает горло. От второго по телу разливается благодатное тепло.

- Вкусно?

Обернувшись, понимаю, что Якоб стоит гораздо ближе, чем я предполагала. Он внимательно наблюдают за мной, его глаза блестят в полумраке, и в них такая глубина, аж дух захватывает. Вот только чувствую – мыслями он не здесь. Успеваю заметить промелькнувшую во взгляде боль. И тоску. По Мотыльку, конечно же. Нелегко Штаховскому сегодняшний праздник дается. И от этого внутри все вспыхивает и горит, приятное тепло в ядовитый огонь превращается.

- Гадость, - провожу пальцами по стеклу бокала. – Как, впрочем, и весь этот лицемерный вечер в кругу бывших друзей. Тоска зеленая. - Взгляд Штаховского неотрывно следует за каждым движением моего пальца и это почему-то нервирует. - Спать хочу. Может ты найдешь себе другую комнату? Это же глупо, мы двое в одной постели…

- А что такого? Чего ты вдруг такой пугливой стала? Весь вечер была так воинственна. Я и сам почти поверил, что мы пара.

- Я… не могу спать с тобой в одной постели, - голос сел почти до сипоты.

- И я не прыгаю от счастья, если ты не заметила, - хмуро отвечает Якоб. – Но давай не будем капризничать.

- Ты ляжешь на полу?

- Еще чего. Ты поспишь в ванной.

- Ни за что!

- Да я прикалываюсь, Морковка. Ну чего ты такая взрывная. Не бойся, я тебя не трону. Ты же девственница, папино сокровище, помнишь? Главное сама меня не касайся. И все будет в порядке.

Произнеся эту уничижительную тираду, Якоб скрывается в ванной. А я падаю на постель и кусаю губы. Что делать? Это безумие. Каждый раз когда оказываемся рядом, нас охватывает ураган. Это и ярость, и ненависть и желание одновременно. Они раздирают на части, калечат. И знание этого не помогает избежать последствий. Только сильнее засасывает в воронку.

Подхожу к высокому зеркалу на подставке, разглядывая свое отражение, снова и снова вспоминаю наш сегодняшний поцелуй. Зачем я это сделала? Что на меня нашло? Ревность? Желание привлечь внимание? Якоб целовал меня грубо, равнодушно. Напоказ. И злился, что поставила его в такое положение. А мне все равно было хорошо как никогда. Хотелось, чтобы этот поцелуй не заканчивался. Никакого стыда, что все смотрят. Что Якоб использует меня, потому что сама предложила, позволила.

Даже сейчас каждая частичка тела ноет и томится при воспоминании о нашем поцелуе. И что теперь? Как прожить эти несколько часов наедине? Мне совсем не улыбается спать в вечернем платье. Мда, знала ли я, что этим вечером меня будет занимать вопрос: Что же одеть для ночи с Якобом? Могла бы посмеяться, если бы не умирала от беспокойства и нервозности. Я не захватила ничего подходящего… Ни пижамы, ни домашнего платья. Кто знал, что на ночевку здесь застрянем… И одеяло одно. Но уж его-то Якоб мне уступит? Поспит под покрывалом, не растает.

Сбрасываю утомившее меня одеяние, слишком узкий корсет, все тело блаженно расправляется. Потягиваюсь. Делать нечего – придется спать в белье. Халат… возможно есть в ванной, но сейчас туда не попасть.

Закутываюсь в одеяло и притворяюсь спящей, едва услышав щелчок – Якоб выключил свет в ванной.

Тихие шаги. Он ложится в постель, не говоря ни слова. Некоторое время пытаюсь заснуть, но безрезультатно. Это невыносимо. От осознания того что Якоб рядом, так близко, тело огнем горит. Мне нестерпимо хочется прикоснуться к нему, до одури, до покалывания в кончиках пальцев. Все мое тело сейчас – как натянутая струна, готовая завибрировать от малейшего прикосновения. Фантазирую, ничего не могу с собой поделать. Представляю его руки, с мощными бугрящимися дорожками вен, крупные длинные пальцы, гладящие меня, сжимающие мои ноющие груди, проникающие между ног. Дыхание перехватывает, по телу разливается теплая волна…

Я и сама не поняла, как завелась так сильно. Одно дело наедине с собой предаваться фантазиям, и совсем другое – когда рядом человек, обожающий высмеивать тебя. Но я забылась, словно в транс вошла. Между ног все пылает, мне уже не до стыда, не до маски, которая падает, разбиваясь на осколки. Я беззащитна, возбуждена до крайности, из горла вырывается стон…