Один дракон — три парня. Дилогия (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 32

— А конкурсантам понравится то, что ты делаешь с трофеем? — не сопротивлялась и отрешённо терпела прикосновения.

— А никто не видит. Оглянись!

Посмотрела по сторонам. Действительно, никто не обращал на нас внимания. Никто, кроме отбивающего удары меча Айнзама. На него морок не действовал, и дракон видел всё, что происходит в ложе.

— Больше страсти, Регина, иначе передумаю, и глупый дракон истечёт кровью до конца поединка, — предупредил Гарен. Подавив отвращение к самой себе, поцеловала своего нового супруга, зарывшись пальцами в чёрных волосах.

— Не надо плакать, Регина. Тебе же нравится это, скажи.

— Нет, — руки шантажиста потянули лямки платья вниз, обнажая плечи.

— Скажи правду! Скажи, что хочешь меня!

— Хочу, — едва эти слова сорвались с губ, как Гарен вновь занял меня страстным поцелуем. Поглядывала на купол, сгорая от ненависти к себе и своему мучителю.

Глаза Айнзама вспыхнули недобрым огнём. Он издал чудовищный рык и хлестнул хвостом по песку. Мощная волна сбила воина с ног. Дракон повторил атаку и что есть силы замахал крыльями. Противник пытался удержаться на ногах, но его неумолимо тащило за пределы купола вместе с вихрем из мелких песчинок.

Едва оппонент Айнзама выбыл из состязания, линза лопнула, и вместо трёхглавого дракона на арене с трудом стояли трое юношей, истекающих кровью. Не глядя на ложу, они отвернулись и направился к выходу с арены.

Гарен нехотя усадил меня на место и снял иллюзию.

— Поздравляем, Айнзама с его первой честной победой в турнире. Мы будем следить за твоими успехами, Единый. Надеюсь, удача и дальше сопутствует тебе.

Аинс, Цвай и Драй сжимали кулаки и, ничего не ответив, скрылись за широкими двустворчатыми воротам. Стерша спрыгнула с трибун и побежала следом за братом. Тоже мечтала сейчас оказаться рядом с ними. Сердце разрывалось на части от боли и бессилия.

Гарен радостно объявил новых конкурсантов, и покорно осталась на своём месте, наблюдать за последующими избиениями драконов.

Взгляд бывшего супруга глубоко отпечатался в моей памяти. Предан, унижен, оскорблён.

— Зачем ты так со мной? Думаешь, я настолько жалок, что меня нужно спасать ценой собственной чести?

Он не простит. Сама себя не прощу.

*.*.*

— Очень устала. Можно сегодня побыть одной?

Гарен довёз меня до башни. Он слегка охрип после проведения турнира, отчего голос стал глубже и чувственнее. К ужасу, мне нравилось это, и организатор самодовольно улыбался, наблюдая за глупым выражением лица.

— Уверена? — он задержал взгляд на горящих щеках.

— Более чем. Уходи и забери Каца, мне не по себе в присутствии твоего мальчика на побегушках. Он какой-то странный последнее время. С ним всё в порядке?

— И да, и нет, — уклончиво ответил Гарен. — Хорошо, отдыхай. Ты сегодня молодец. Послушная ящерка. У меня всё равно были кое-какие дела. Но только попроси, и сразу приду.

— Не сегодня. Мне гадко и противно от всего случившегося.

— Хорошо, больше не буду ни к чему принуждать. В конце концов, захочешь — позовёшь, теперь услышу тебя даже из другого мира, — Гарен высунул язык с меткой и подмигнул.

— Кац, уходим!

Крайняя дверь отворилась, и кот с мертвенными, водянистыми глазам вышел на свет.

Лязгнул механизм, и лифт с фелио и коварным супругом тронулся вниз. Черноглазый мучитель махнул на прощанье, и едва люк захлопнулся, сползла по стене, закрыла лицо руками и заплакала.

Разочарованный Айнзам не выходил из головы. Его взгляд, полный боли и обиды, кровоточащие раны после ударов фламберга, алые следы на песке...

Остальные сражения проходили с переменным успехом то у драконов, то у рыцарей. Но к счастью, ни один из одержавших победу людей не захотел казнить оппонента, хотя ящеры покорно склоняли головы в ожидание расплаты. От этого зрелища внутри всё бушевало. Пальцы впивались в бортик и оставляли там глубокие следы. Моя новая дремлющая сущность просыпалась, желая возмездия и наказания для всех виновных в унижении драконов.

Но сейчас в башне снова стала собой, запутавшейся девочкой, в сердце которой сомнения граничили с необъяснимыми чувствами.

Кто-то шумно сел рядом. Сначала испугалась, что Гарен передумал и вернулся, а затем услышала три неровных дыхания.

— Айнзам! — бросилась в объятия к братьям.

— Полегче, Скорлупка, на мне места живого нет, — морщился Драй, в которого вцепилась мёртвой хваткой.

— Прости меня...

— Да всё-всё, уже не так больно. Ты плачешь, что ли? Вот ещё придумала! — моего лица коснулись нежные губы.

— Не из-за этого. За ту сцену в ложе, прости.

Трое братьев стали непривычно серьёзными, и опустила взгляд, чтобы не смотреть им в глаза.

— Всё ждал чего-то подобного, Регина. Ты не виновата, сам взял силой то, что мне никогда не принадлежало, — вздохнул Айнс.

— Не понимаю. Все говорят загадками, Айнзам, хочу знать правду.

Юноши переглянулись:

— Пойдём в комнату. Ты сказала, что устала, давай уложу спать и расскажу одну историю.

— Да не устала я. Соврала для Гарена, чтобы бы он оставил меня в покое. Иначе моя сексуальная безграмотность оказалась бы под угрозой. И, вообще, как ты тут очутился? Разве башня не защищена от твоей магии или типа того?

— Защищена, но очень странно. Смог открыть сюда портал без проблем, но он не работает в обратном направлении. Так что я тоже в ловушке, — рассмеялся Драй.

— У тебя будут неприятности!

— Не будут, придумаю что-нибудь, — пообещал Айнс.

Цвай уселся на диван, и я легла ему на колени, Айнс устроился на полу напротив моего лица, а Драй стянул с меня туфли и принялся нежно гладить ноги. Не хотела спать, но с драконом стало так хорошо и спокойно, что невольно прикрыла глаза.

— В нашем мире, Регина, клятвы нерушимы. На этом зиждется всё мироздание, вот почему драконы оказались в ловушке из-за простого желания спастись, — тихо шептал Айнс.

— Как получилось, что драконы проиграли людям?

— Мы были надменны, разрознены. А людей объединял страх и ненависть к драконам. Мы проигрывали войну и в отчаянии заключили очень невыгодный контракт, — вздохнул парень.

— Добровольно отказались от своей силы? — вспомнила слова Гарена.

— Да, это было условием людей. Драконы собрали всю магию и заперли в одном единственном сосуде. В новорожденном яйце, которое никогда не должно было вылупиться.

— И где оно теперь? Только не говори, что это я! — мне вдруг резко стало жутко от перспективы оказаться вместилищем силы всех драконов, хотя это объяснило бы интерес Гарена.

Братья расхохотались.

— Нет, Регина, с тобой другая история, я только что рассказал свою, — горько ухмыльнулся Айнзам. — Яйцо не должно было вылупиться, но, знаешь, как оно обычно бывает: когда все забыли и никто не ждал…

— Ты поэтому такой? — осторожно спросила дракона, чтобы не обидеть.

— Если имеешь в виду мои воплощения, то да поэтому. Силы оказалось слишком много для одного, сработал своеобразный защитный механизм, чтобы не свихнулся. Но, кажется, это лишь добавляет безумия в мою жизнь.

— Да уж. Не только в твою. И все в курсе, что ты хранишь такую мощь?

— Всех, кто знает, устраивает. Управлять в полной мере этими способностями я не в состоянии. Слишком уж они чужды мне. Так что пока жив, мир и сила под надёжным замком.

— И ты так легко согласился на турнир... Что будет, если умрёшь, Айнзам?

— Не умру. Как я могу оставить тебя на растерзание Гарену?

— Откажись, это слишком большая ответственность. Дело уже не только во мне!

— Мне плевать на мир, Регина. Всю свою жизнь думал о благе для других. Не хочу больше всего этого. Хочу просто быть с тобой, — признался Айнзам.

— На мне теперь чужая метка.

— Ничего страшного. Гарен не дракон, хоть сейчас могу её стереть и сделать тебя обратно своей.

— Тогда сотри, Айнзам, поцелуй меня, пожалуйста, хочу, чтобы было как раньше, — взмолилась я.