Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Черная икона (СИ) - Каминский Андрей Игоревич - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

Она не могла сказать, сколько прошло времени, прежде чем она, словно вынырнув из глубокого омута, смогла осмотреться по сторонам. Она стояла возле берега небольшой речки — в разорванной белой рубах и босая, стоя по щиколотку в холодной воде. Перед ней простиралось небольшое старое кладбище с покосившимися деревянными и каменными крестами. Меж могил возвышалась небольшая часовня, которую Галина тут же признала.

— Нам туда, — сказала стоявшая рядом мулатка, — быстрее.

Словно в подтверждение ее слов совсем рядом застрочил пулемет, послышались крики, ответная пальба и громкий топот. В этот же момент Галину вновь накрыл спазм, она скрючилась от боли, выхаркивая кровавые сгустки. Совсем рядом послышался взрыв и в ответ что-то, казалось, взорвалось в голове у девушки, закутывая ее тьмой.

* * *

Следующий раз она очнулась уже внутри часовни, лежа на пронизывающем холодом полу, совершенно голая. Все вокруг представляло собой, казалось, сочетание двух красок — красной и черной. Черной была ткань, постеленная под Галиной на каменном полу. Черной была земля, небольшими кучками рассыпанная рядом с ней — девушка откуда-то знала, что эта земля взята с разрытой могилы. Черным были свечи во множестве стоявшие у стен, покрывая их черной копотью. Черной была Мадонна с младенцем, взиравшая на нее иконы на алтаре. Черными были всколоченные перья трех петухов лежавшими там же на алтаре. Но красной была кровь стекавшая из обрубков птичьих шей на пол и скапливаясь меж расставленных бедер Галины, где становилось уже невыносимым биение новой жизни рвавшейся наружу из ее окровавленного лона.

— Красное и черное — кровь пролитая на могильную землю, дабы из смерти возродилась жизнь. Цвета жизни, цвета смерти, ярости, борьбы, надежды и отчаяния.

Челита выступает из мрака, словно черный призрак. На обнаженной коже белой краской повторяется рисунок скелета — ребра, позвонки, бедренные кости, череп. Под левой грудью — рисунок сердца пронзенного кинжалом. Острый кинжал и в руке мулатки, с которым она подходит к корчащейся от невыносимой боли Галине.

— Красная кровь черной жертвы, — мерно продолжала она, — кровь и почва, фундамент, на котором воздвигаются империи. Красно-черный — цвета Гуеде. Слышишь — Маман Бриджит собирает жатву?

Снаружи не утихают крики и стрельба, стены часовни содрогаются от разрывов гранат, так что с крыши сыпется известка. Но Галина уже не обращает внимания на это — она чувствует себя так будто в ней лежит огромный камень. Черная девушка с лицом-черепом садится рядом и с легкой улыбкой на полных губах, поднимает с пола кучку земли, посыпая обнаженное тело. Лезвие кинжала вдавливается в белую кожу и вдоль ребер течет струйка алой крови, орошающей землю с могилы.

— Черное и красное, — бормочет она, — смерть и борьба!

Кинжал покрывает кожу замысловатыми узорами, особенно уделяя внимание тем местам, где набухли синяки и кровоподтеки от избиений насильников. Но — странное дело, — чем больше порезов покрывает тело Галины, тем слабее становится жуткая боль.

— Семь ран, семь ударов кинжалом, — нараспев говорит Челита, — семь негодяев принесенных в жертву. Именем Дантор, я призываю тебя джаб — из тела выйди, боль, хворь, смерть с собой забери, врагам отдай. Тело это не для тебя, не для червей могильных, не для Хозяина Кладбища. Эрзули Дантор, Черная Госпожа, взываю к тебе…

Пули ударяли о стены и дверь часовни, но ни Галина, ни Чалита уже не обращали на это внимания. Чалита, закатив глаза и оскалив зубы продолжала выкрикивать заклинания и страшные тени плясали на стенах в мерцающем пламени свечей и все вокруг было словно наполнено предчувствием Иного. Древний языческий праздник мертвых, что праздновали в этих краях еще белобородые друиды кельтов, давших название и городу и народу Галины. Кровавые их обряды унаследовали готы, приносившие жертвы безжалостной богине Нерте. Вслед за ними в святилищах над Збручем кровавую тризну справляли славяне, чтившие Богиню Зимы, Смерти и Вечного Мрака. После крещения, скрывшись под именами христианских святых, иные божества Старой Европы проникли и за океан, чтобы влиться в пантеон темного культа, затерявшись меж богов кровавой Дагомеи и темными духами индейских каннибалов. Там же древний языческий праздник пережил второе рождение став днем Барона Самеди. И в этот же день ныне, руками мамбо с объятого войной Гаити, древние боги вновь торили путь в свою исконную вотчину.

Снаружи ударили четыре выстрелы, послышался предсмертный крик и в этот же момент в теле Галины напряглась каждая мышца, натянутые как страну сухожилия казалось вот-вот порвутся, когда внезапно она почувствовала страшное облегчение и тут же стены часовни огласил первый крик младенца. Челита, принявшая на руки младенца, вложила его в руки матери и девушка подняла залитое слезами лицо к икону. И тут же слова благодарственной молитвы застыли на ее губах.

Шрамы на лице Черной Мадонны превратились в свежие раны, мироточащие алой кровью. На губах Эрзули-Богоматери змеилась торжествующая улыбка, глаза светились желтым огнем, как у кошки. На глазах у пораженной Галины младенец на ее руках повернул голову и она чуть не закричала, увидев у него вместо лица ухмыляющийся череп одетый в черный цилиндр.

* * *

Одна из украинских чот попала в окружение рядом с часовней Святого Валентина. Войти в саму часовню бандеровцы не успели — красные подошли слишком близко, стреляя почти в упор. Ожесточенный бой средь могил превратился в кровавую бойню — и хотя Советы тоже понесли потери, чета была уничтожена полностью. Старинное кладбище представляло жуткую картину — поваленные кресты, провалившиеся могилы, в которых прах давно умерших жителей смешался с плотью и кровью только что убитых.

— Пусть кто-нибудь проверит часовню, — мотнул головой командир с погонами польского лейтенанта, — может там есть кто?

Двое солдат кинулись выполнять приказ, но не успели сделать и пары шагов, когда дверь отворилась. Оторопевшие красноармейцы уставились на выходившую из дверей девушку в белой рубахе. Длинные темные волосы свешивались на лицои обнажившуюся грудь, к которой припал испачканный кровью младенец.

Первым опомнился командир — его лицо из растерянного стало жестко-злым, он начал медленно поднимать винтовку.

— Щенком разжалобить хочешь, тварь?! — сплюнул он, — так сдохнешь с ним!

Он целил в голову, но то ли рука дрогнула, то ли еще что-то — но пуля ударила в плечо девушки. Фонтанчик крови выплеснулся наружу, кормящая мать покачнулась и подняла голову, взглянув прямо на переодетого чекиста.

Лицо вышедшей из часовни было иссиня-черным, левую щеку покрывал ряд уродливых шрамов, сочащихся кровью и гноем. Вместо глаз — черные дыры, в которых клубится кромешная тьма. Демоническая женщина медленно улыбнулась, обнажив черные зубы и чекист почувствовал, как его шаровары вдруг стали мокрыми и теплыми. Ребенок оторвался от груди и поднял голову, сверкнув ярко-желтыми глазами. Истошный плач вырвался из распахнутого младенческого ротика с острыми как игры зубами.

Один из бойцов предостерегающе вскрикнул и чекист, нашел в себе силы, на миг обернуться и увидеть, как одна за другой могилы на кладбище оседают и проваливаются, выбрасывая клубы черного дыма. Мерзкий могильный смрад разнесся над землей, воздух вокруг наполнился стонами, проклятиями, откуда-то раздался заунывный вой. Женщина на ступенях часовни запрокинула голову и из распахнутого рта вырвался раскатистый смех, слившийся с плачем ребенка. Советский каратель вскинул винтовку, но сделать второго выстрела не успел — черная мгла окутала его с головой и он еще успел издать короткий крик, прежде чем осесть на землю смердящей грудой разложившейся плоти.