Страшные гномы (СИ) - Смородин Кирилл - Страница 35

Он отвел глаза от окна и увидел неподалеку Степу. Вид у лопоухого вожатого был озадаченный.

«Небось застукали за бутылкой», — усмехнулся Серов.

Минут через пять Ирина Олеговна поднялась. Залязгали ножками табуретки, ребята построились и бегом вернулись в корпус. Высушились и собрались перед телевизором — смотреть ужастик.

Макс устроился на пуфике возле балкона и время от времени поглядывал наружу. Небо светлело, дождь слабел. Редкие порывы ветра слабо шевелили темные, поникшие листья черемухи и лопуха. Лужа неподалеку от корпуса сверкнула отражением солнца. Словно на прощание, еще раз громыхнуло, и капли перестали стучать по железному навесу над балконом.

Отвернувшись, Макс уставился в телевизор. По экрану медленно вышагивал верзила, голый по пояс, в кожаном фартуке до пят. Вместо головы у него была железная пирамида, в правой руке монстр тащил двухметровый тесак. Ребята, все, как один, неподвижно следили за ним.

Послышались шаги, у входа в холл возник Степа. Углядев Макса, он добродушно оскалился и махнул рукой.

«Вот принесло», — мысленно проворчал Серов, поднимаясь.

Он подошел к ушастому, и оба вышли в коридор.

— Здорово, предводитель, — Степа подмигнул и снова расплылся в улыбке. — Как делишки? Как детишки?

— Да пойдет, — Макс пожал плечами.

— Вот и хорошо. В теннис поиграть не надумал? Или пару глоточков сделать?

Договорив, Степа воровато огляделся и ухмыльнулся.

Макс в ответ сморщился и решительно мотнул головой. Лопоухий лишь развел руками и, сведя брови, уставился в пол.

— Дело твое, — огорченно пробубнил он.

«Что-то с ним не так», — подумал Макс, разглядывая Степу. Тот морщил лоб, время от времени облизывал губы. Глаза чуть заметно бегали.

— У тебя все нормально? — спросил Макс, чувствуя, как возвращается тревога.

— Да вроде бы, — ответил Степа, пожав плечами. — Только история непонятная приключилась. Но это, скорее всего, ерунда, — он сморщился и махнул рукой.

— Что за история?

Степа поднял брови, скосил рот и поскреб затылок.

— Помнишь, утром рассказывал про девчонку? Которая какого-то страшного гнома видела?

— Помню, — Макс напрягся и сжал кулаки.

«Снова», — подумал он, чувствуя, как забухало сердце.

— Она ведь перед обедом пропала. Часа два ее не было, а то и больше. Николаевна, воспитка наша, чуть в истерику не впала. Весь лагерь оббегала. А потом, уже после обеда, в палату заглянули, а девка у себя в постели дрыхнет.

— С ней все хорошо? — спросил Макс, скрещивая за спиной пальцы.

«Только бы пронесло», — мысленно твердил он.

Степа в ответ фыркнул и мотнул головой.

— Это как сказать. Разбудили ее, короче, решили поругать чуток — для профилактики. А она истерику закатила. Визжит, глаза таращит, скалится, слюни едва не пустила. Руками машет, ногами топает. Под конец даже рычать начала. Жесть, в общем. Потом, слава богу, успокоилась.

— И? Рассказала что-нибудь?

— Да ни фига. Говорит, все время в лагере была, а мы ее просто не заметили. Врушка малолетняя, блин! Броню включила — и хрен что ей докажешь!

— Понятно, — пробормотал Макс.

— Я тебе, брат, стопроцентную гарантию даю — это она отомстить решила, — авторитетно заявил Степа.

— Зачем ей мстить? — удивился Серов.

— Как зачем? Ей же про страшного гнома не поверил никто. Ребята из отряда — так вообще обсмеяли. Вот она спектакль и устроила. Спряталась где-то, чтобы мы побегали, поискали, понервничали. А потом заявилась. Рожи злобные строит, говорит с хрипом каким-то, глядит так, словно кинется вот-вот. Это она типа у страшных гномов своих побывала. Воображение у нее…

— Покажи мне эту девочку, — перебил Макс, напряженно глядя на Степу.

— Зачем? — изумился тот.

— Просто. Может, удастся ее на чистую воду вывести, — соврал Макс, придвигаясь к лопоухому. — Ну что? Покажешь?

— Ну, пошли, — пожал Степа плечами.

Кивнув, Макс заглянул в холл. Отряд — и четверо друзей в том числе — глядели в телевизор.

«Вот и хорошо», — подумал вожатый и вернулся к Степе.

— Идем, — бросил он и, не дожидаясь лопоухого, пошел к выходу.

Тучи разошлись, по лагерю разлился солнечный свет. Все вокруг словно просыпалось от спячки, вызванной ненастьем. Макс торопливо шел по мокрой дорожке из бетонных плит, Степа еле поспевал за ним.

Вот и третий корпус, укрытый березовыми ветвями…

— Фу, блин! — Степа сплюнул и становился возле лавочки. — Загонял совсем! Куда несешься-то? Пожара ведь нет! — он нырнул в карман шорт и достал сигареты. — Дай покурю, в себя приду.

— Потом покуришь, — твердо ответил Макс и взбежал на крыльцо. Обернувшись к растерянному вожатому, сказал: — Показывай, где она.

— Ладно-ладно, иду, — лопоухий спрятал пачку, мотнул головой и пошлепал по ступенькам. — Объясни хоть, к чему спешка?

— Позже, — отрезал Макс.

Вдвоем они зашли в корпус и остановились в девчоночьем крыле. В холле бубнил телевизор, слышались писклявые голоса. Из дальней палаты с открытой дверью доносился деревянный стук.

— Айда, — Степа подтолкнул Макса. — В палате она.

Сердце колотилось все быстрее, дышать стало тяжело, ноги подгибались. Перед глазами возникли пять угрюмых лиц с розовыми пятнами под глазами и на шее.

«Спокойно, — твердил себе Макс. — Еще ничего не известно. Сначала надо посмотреть на нее».

— Заходи, — кивнул Степа, встав возле двери.

Стук стал громче и чаще, словно девочка почувствовала, что к ней пришли.

— Как ее зовут? — спросил Макс.

— Вика. Вика Лебедева.

Кивнув, Макс вдохнул поглубже и зашел в палату.

Вика сидела на кровати возле окна. Худенькая и маленькая, она сутулилась, чуть заметно покачивалась на пружинах и, как заведенная, хлопала дверцей тумбочки. Лица не было видно за светлыми волосами, с ярко-желтой футболки улыбался Микки-Маус.

Хлоп…

Хлоп…

— Вика, — Степа нахмурился, подошел к девочке и встал, уперев руки в бока. — Ну-ка прекрати немедленно! Зачем тумбочку портишь?

Вместо ответа — снова хлопок.

— Так, — вожатый опустился на корточки. — Посмотри на меня!

Хлоп…

— Перестань сейчас же! — Степа взялся за дверцу.

Вика зашипела, дернулась и бухнулась на кровать, лицом в подушку. Пружины заскрипели, девчонка задрыгала ногами. Степа поднялся и уставился на нее, растерянно моргая.

«Она из них», — понял Макс, чувствуя, что вот-вот не выдержит и бегом бросится из корпуса.

Внезапно Вика успокоилась. Секунд десять она лежала неподвижно. Потом стала медленно подниматься. Села, пригладила растрепавшиеся волосы, подняла лицо.

«Так и есть», — подумал Макс, разглядывая розовые тени под глазами и на горле.

Ему стало так же страшно, как и в поселке.

Вика словно почувствовала это и ухмыльнулась. Она встала, прошла мимо застывшего от изумления Степы. Неторопливо и бесшумно направилась к Максу. Остановилась в двух шагах и уставилась снизу вверх — совсем как белобрысый мальчишка.

— И ты здесь, — пискляво, но хрипло сказала Вика. — Ну, привет.

— П-привет, — неожиданно для самого себя ответил Макс.

Девчонка скорчила злобную рожу и засопела.

— Ты зачем обманул их? — она сделала шаг вперед, и вожатый поневоле отступил.

— Кого? — изумленно спросил он.

— Сам знаешь кого! Моих братьев! Зачем ты им сказал про четверых сопляков из твоего отряда?! В лесу никого не было!

«Откуда она знает?!» — выдохнул Макс, чувствуя, как внутренности будто сковывает льдом.

Вика, не отрываясь, глядела на него и скалилась. Степа напоминал манекен — только недоумение на лице выдавало в нем живого человека.

— Я-я, — пролепетал Макс. От девочки шла такая волна ненависти, что он поневоле стал оправдываться, — я не обманывал. Ребята были в лесу. И вернулись назад.

— Вернулись! — злобно передразнила Вика. Лицо покраснело, и розовые тени словно растворились. — Ты хоть понимаешь, что можно было освободить еще четверых?! Себастьян очень недоволен! Знай это!