Крах и Восход - Бардуго Ли - Страница 58

– Ты была бы другой, – уточнил он.

Я отложила хрупкие очки и пролистала столбики с цифрами и разной информацией, выведенной аккуратным почерком. Каким бы человеком я могла быть? Стали бы мы с Женей подругами, или я смотрела бы на нее как на простую служанку? Появилась бы у меня уверенность Зои? Ее высокомерие? Кем бы стал мне Дарклинг?

– Я могу тебе рассказать, что бы случилось, – сказала я.

– Давай.

Закрыла дневник и повернулась к Малу, примостившись на краю стола.

– Я уехала бы в Малый дворец и стала бы испорченной и избалованной. Ужинала бы с золотых тарелок и никогда не испытывала бы трудностей с использованием своей силы. Это было бы легко, как дышать воздухом, как и должно было быть. И со временем я бы забыла о Керамзине.

– И обо мне.

– Ни за что.

Он вздернул бровь.

– Ладно, наверное, и о тебе тоже, – признала я. Мал рассмеялся. – Дарклинг искал бы усилители Морозова, тщетно, бесплодно, пока однажды следопыт – никто, отказник, обычный сирота – не забрел бы в ледяную Цибею.

– Это если предположить, что я не умер в Каньоне.

– В моей версии тебя никогда туда не отправляли. Вот когда сам будешь рассказывать эту историю, то сможешь придумать себе трагическую кончину.

– В таком случае, продолжай.

– Этот никто, ничто, жалкий сирота…

– Я понял.

– Он стал бы первым за столетия поисков, кто заметил оленя. Поэтому, разумеется, нам с Дарклингом пришлось бы поехать в Цибею в его большом черном экипаже.

– По снегу?

– В больших черных санях, – исправилась я. – И когда мы прибыли бы в Черность, твоему полку позволили бы постоять в нашем высокопоставленном присутствии…

– А нам разрешено ходить, или мы должны ползти на животах, как жалкие черви, коими и являемся?

– Вы ходите, но с большим уважением. Я бы сидела на высоком помосте с драгоценностями в волосах и в золотом кафтане.

– Не черном?

Я призадумалась.

– Может, и черном.

– Это неважно, – покачал головой Мал. – Я бы все равно не смог отвести от тебя взгляда.

Я рассмеялась.

– Нет, ты бы строил глазки Зое.

– Зоя тоже там?

– Она везде и всегда.

Он улыбнулся.

– Я бы заметил тебя.

– Еще бы! Я же заклинательница Солнца, в конце-то концов.

– Ты знаешь, что я имел в виду.

Я потупила взгляд, смахивая лепестки со стола.

– Ты когда-нибудь замечал меня в Керамзине?

Мал молчал долгое время, и когда я на него взглянула, он смотрел в стеклянный потолок. Его лицо стало красным, как свекла.

– Мал?

Он прочистил горло, скрестил руки.

– К твоему сведению – да. Меня посещали… очень отвлекающие мысли о тебе.

– Правда?! – поперхнулась я.

– И после каждой из них я чувствовал себя виноватым. Я должен был относиться к тебе как к лучшей подруге, а не… – Он пожал плечами и залился краской пуще прежнего.

– Идиот.

– Этот факт хорошо известен и никоим образом не способствует сюжету.

– Что ж, – сказала я, снова смахивая лепестки, – это не имеет значения, поскольку я бы в любом случае заметила тебя.

– Скромного отказника?

– Верно, – тихо ответила я. Шутливое настроение пропало.

– И что бы ты в нем увидела?

– Солдата – дерзкого, с рубцами, выдающегося. И это стало бы нашим началом.

Мал встал и пересек расстояние между нами.

– Но конец остался бы прежним.

Он был прав. Даже в мечтах у нас не было будущего. Если мы каким-то чудом переживем завтрашний день, мне придется искать союзников и добиваться трона. А Малу – придумывать, как сохранить свое наследие в тайне.

Он ласково взял мое лицо в свои руки.

– Без тебя я бы тоже стал другим. Слабее, безрассуднее, – он слегка улыбнулся. – И до сих пор боялся бы темноты. – Смахнул слезы с моих щек. Я даже не заметила, когда начала плакать. – Но независимо от того, кем бы и чем я стал, я всегда был бы твоим.

Тогда я его поцеловала – с печалью, тоской, с жаждой, копившейся годами, с отчаянной надеждой, что мне удастся оставить его в своих объятиях, с проклятым знанием, что это невозможно. Я прильнула к нему, к твердой груди, к широким плечам.

– Я буду скучать по этому, – сказал Мал, целуя мои щеки, подбородок, веки. – По твоему вкусу. – Прижался губами к местечку прямо под моим ухом. – По твоему запаху. – Его руки скользнули по моей спине. – По твоей мягкости. – У меня перехватило дыхание, когда он прижался ко мне бедрами.

Затем Мал отодвинулся и всмотрелся мне в глаза.

– Я желал тебе лучшего. Белую фату на голову. Клятвы, которые мы могли бы сдержать.

– Надлежащую брачную ночь? Просто скажи мне, что это не прощание. Это единственная клятва, которая мне нужна.

– Я люблю тебя, Алина.

Он снова меня поцеловал. Мал не ответил, но в ту секунду мне было плевать, поскольку я полностью отдалась ощущениям от прикосновений его губ и могла сделать вид, что я не спасительница и не святая, и могу просто выбрать его, любить и жить своей жизнью. Будто нас ждет не одна ночь, а тысячи. Я потянула его вниз и пристроилась под его телом, чувствуя холод от пола спиной. У него были руки солдата – грубые, мозолистые, но они обжигали мне кожу, посылали голодные искры по всему телу, от которых мои бедра поднимались в попытке прижаться к нему еще ближе.

Я сняла с него рубашку, провела пальцами по гладким бугоркам мускулистой спины, чувствуя слегка выпуклые линии татуировки. Но когда Мал начал снимать с меня блузку, я напряглась, внезапно вспомнив каждый свой недостаток. Выпирающие кости, слишком маленькую грудь, бледную и сухую, как луковица, кожу. Тогда Мал поднял ладонь к моей щеке, обводя большим пальцем губы.

– Ты все, чего я когда-либо хотел. Ты – все мое сердце.

И тут я увидела себя его глазами – ворчливую, глупую, сложную, милую. Притянув Мала к себе, почувствовала, как он вздрогнул при соприкосновении наших тел, кожи к коже. Ощутила жар его губ, языка, рук, ласкающих меня, пока нетерпение и желание не натянулось между нами, как тетива лука, ожидая, когда ее отпустят.

Он схватил меня за запястье, и мой разум наполнился светом. Все, что я видела, – это лицо Мала; все, что я чувствовала, – это его тело над собой, вокруг меня, поначалу неловко, затем медленно и уверенно, в ритме дождя. Это все, что нам было нужно. Все, что у нас когда-либо будет.

Глава 17

Следующим утром я проснулась и обнаружила, что Мал уже встал. Он оставил мне поднос с горячим чайничком, окруженным цветками яблони. Дождь прекратился, но стены обсерватории запотели. Я потерла стекло рукавом и, выглянув, увидела нежно-голубой рассвет. Между деревьями гулял олень, склонив голову к сладкой траве.

Я медленно оделась, выпила чай, постояла у зеркального пруда, чьи фонарики давно погасли. Всего через пару часов это место может окутаться тьмой. Мне хотелось запомнить каждую деталь. Поддавшись прихоти, взяла перо и перевернула на последнюю страничку дневника, где записала наши имена.

Алина Старкова

Мальен Оретцев

Не знаю, зачем я это сделала. Мне просто хотелось оставить память о нашем пребывании здесь.

Остальные собирали вещи в главном зале. Женя подстерегала у двери с моим оливковым шерстяным пальто в руках. Его явно недавно погладили.

– Ты должна выглядеть наилучшим образом, когда закопаешь Дарклинга в могилу.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Постараюсь не заляпать его кровью.

Она расцеловала меня в обе щеки.

– Удачи. Мы будем ждать вашего возвращения.

Я взяла ее за ладонь и вложила в нее кольцо Николая.

– Если что-то пойдет не так, если мы не выберемся… отвези Давида и Мишу в Ос Керво. Этого должно хватить на все расходы.

Жена сглотнула и крепко меня обняла.

Солнечные солдаты ждали снаружи, выстроившись плотным строем – за спинами винтовки, через плечо перекинуты канистры с неактивной люмией. Татуировки на их лицах смотрелись очень свирепо в свете зари. Гриши переоделись в форму из грубой пряжи. Они выглядели как обычные солдаты.