Рассвет над Байонной (СИ) - Гальярди Марко - Страница 30

— Под одеждой, конечно! — ответил Примус. — Обнажиться полностью придётся только младшему мужу.

— Ага! Тогда возьмите золотые краски и разрисуйте тело Альваро красивыми узорами. Это же не запрещено?

— Нет, — быстро ответил изрядно шокированный Примус, — но мы никогда такое не делали!

— А кто мне тут про зрелищность пел? — усмехнулся Ингвар. — Младший муж у меня красивый. Будет еще красивее! Теперь ты, Альваро. Эти дни ходишь со скорбным видом и заливаешь слезами полы не хуже дворцовых фонтанов. Такой же печальный вид у тебя должен быть вплоть до дверей храма. Чтобы все решили, что зрелищ не будет и не особо усердствовали в своих оскорблениях относительно тебя и меня. Сядешь сверху. И волосы распусти, ты таким меня больше возбуждаешь.

Альваро невольно схватился рукой за ленту в своих волосах.

— Все всё поняли? — придав себе грозный вид спросил Ингвар, и удовлетворившись, произведенным впечатлением, опять вернул благодушие. — На следующий день после церемонии я увожу войско дальше на юг. Альваро остаётся править от нас двоих. Ко мне есть еще какие-либо вопросы?

— Да, — Примус встал и подошел к тому самому шкафу, в который Ингвар наугад отправил пылиться книгу Хуго Сатовиторского. На стол перед ними были выложены пять толстенных томов сплетенных между собой документов, а каждая страница о чём-то гласила, являясь незыблемым законом.

— Здесь записаны почти все распоряжения предыдущего герцога Байонны, — объяснил свои действия Примус. — Изволите почитать?

Ингвара прошиб холодный пот, как он это осилит, ничего не понимая в хитросплетениях южной политики?

— Они тут по алфавиту или по темам? — с робкой надеждой спросил он.

— Нет, милорд, по времени издания.

«Хорошенькое чтение на ночь!». Ингвар пал духом — законы и прочая писанина являлись его слабым местом, он не мог высидеть больше часа на одном месте, а уж вчитываться! Кому довериться? Если все здесь под вежливыми улыбками скрывают свою снисходительную враждебность к нему, как к чужаку, приведшему чужих солдат на их земли.

— Альваро, ты читать любишь? — осведомился он у младшего мужа, замершего и завороженно вглядывающегося в толстенные тома. Тот с нескрываемым вздохом повернулся к своему старшему мужу. Ингвар видел, как загорелись его глаза, но сразу потухли:

— Что от меня требуется?

— Разобраться, что отменяем, что оставляем, — легко и непринужденно ответил Ингвар.

— Но это должен решать старший муж! — Альваро попытался призвать к его разуму.

— Я тебе доверяю, разберись, а потом я своей волей все решу.

— Позвольте возразить, — встрял этар, — ваш младший муж прав — все дела, связанные с законами — должен рассматривать старший муж и герцог. Это ваша обязанность!

— Примус, а не пошел бы ты на… — возмущенно заявил Ингвар. — У меня и так голова болит, а ты еще хочешь, чтобы я все ваши законы перечитал! Я же сказал: Альваро разберётся, а я потом просмотрю и подпишу. Или я у этаров хлеб отнимаю? Вот и поможете ему, все шестеро. Нет, пятеро. Одного с собой заберу, будет меня языку вашему обучать. А ты, Примус, здесь за старшего останешься.

Альваро внезапно соскочил с места, встал перед ложем на колени, поцеловал руку Ингвара, потом прижался к ней разгоряченным лбом.

— Ты чего это? — старшему мужу оставалось только удивляться новым южным заебеням, и казалось, что место поцелуя горит жарким пламенем.

========== Глава 10. Подготовка к церемонии ==========

Утром по Энсине разнёсся слух, что на жизнь герцога Байонны было совершено покушение. Да так неудачно! Бедный герцог не только лишился возможности ходить, но и потерял чувствительность всего тела до самого горла, теперь не может и пальцем шевельнуть, и говорит с трудом.

Слуги рассказывали друг другу, что как только открылись городские ворота, из военного лагеря под стенами Энсины в замок пришли десять солдат, погрузили тело герцога в крытые носилки и вынесли прочь. Служанки плакали друг у друга на плече, рассказывая, какой же новый старший муж хорошенький и сильный, как заглядывался то на одну, то на другую, и как можно было так бездарно проспать эту страшную для всей Байонны ночь, не успев затащить новоявленного герцога к себе в постель. Поминали и Рикана. У того тоже были любимые женщины, с которыми он спал в перерывах между отъездами, охотами, приёмами просителей и гостей, пирушками и истязаниями собственного мужа.

И главный вопрос, который всех волновал — смогут ли теперь мужья исполнить своё основное предназначение ради блага и процветания Байонны, ведь от милости и воли богов зависело дальнейшее существование каждого из жителей. Урожай на полях и огородах вызревал только по этой милости, овцы и коровы давали приплод — по милости, путешествующим по суше и по земле не грозили опасности — по милости, жена разрешалась от бремени — по милости, рыба в реках ловилась — по милости, солнце согревало лучами — по милости, и только правильное соединение пары правителей этой земли, становившихся на миг богами, могло явить эту милость всему народу [1].

Графа Альваро все жалели — он с самого утра не выходил из своих покоев и слуг к себе не допускал, только этаров. Да и этары, разве вы еще не слышали эту новость? Их всех сменили! Один только остался, что первым раненного герцога в библиотеке обнаружил. А если милорд Ингвар еще больше разболеется или умрёт? Альваро в третий раз женят? А, может, проблема не в старшем муже, а в младшем? Наверно его отвергают боги, по слухам — он в последний год с трудом выполнял обряд, как ни старался Рикан де Альма, даже законы всякие издавал. Что же будет? А кто-нибудь знает, как будут выбирать новых мужей? Да что ты несёшь, ещё старые не померли! Так, они же вроде, того — не способны, ни один, ни второй, куда только жрецы смотрят? Да не туда, куда ты обычно, балаболка! Сама дура!

Вот так примерно к полудню распределились голоса и народное мнение под сводами замка де Энсина. В покои Альваро не пустили даже его ближайшего родственника — дядю Аринальдо, и как он только не упрашивал! Потом сжалились и передали записку на два слова: «я в порядке». Чем в течение дня занимался младший муж, так и оставалось неизвестным, несмотря на все попытки лишний раз пройти мимо окон, распахнутых в сад и отделенных широким балконом, или лишний раз предложить любимые сладости. Этары, словно грозные стражи, намертво стояли у дверей.

Особо любопытствующие даже добрались до лекаря, но что он мог сказать? Да, герцог был сильно избит. Удар по голове — это вам не шутки! Еще и рёбра могут быть сломаны, и внутренние какие кровотечения образоваться. Так что, милые мои, чтобы герцог в ближайшую неделю поднялся с постели, да еще и сексом занялся — не может быть и речи! Что вы говорите? Парализовало до горла? Вполне, вполне, не будь герцог такого мощного и сильного телосложения, мог бы сейчас и в беспамятстве лежать.

По поводу того, кто же мог решиться на такое нападение, слуги пришли к однозначному выводу: только Киато, конюх, который участвовал во всех Рикановских похождениях, и был его правой рукой все эти годы. Да и по комплекции, вполне подходит милорду Ингвару. Вот он-то точно мог! Самого Киато разыскать не удалось — он с утра не появлялся на конюшне. Хотя к вечеру был найден его обезображенный труп под стеной замка, прямо в том месте, куда в быструю речку сливали нечистоты. И только по неожиданной случайности труп оказался найденным: Киато просто не долетел буквально один шаг до кромки воды и разбился о камни.

Тело конюха утащили куда-то срочно вызванные для похорон жрецы. Но до глубокой ночи обитатели замка обсуждали и строили версии: сам ли Киато, раскаиваясь за содеянное, решил таким способом себя умертвить или помог кто? Но чужих тут не видели, все казались своими. Хотя к вечеру стали известны и изменения в составе слуг: были выгнаны двое помощников на кухне, из сподручных Рикана, и его ближайшая полюбовница, поставленная управлять служанками.

Свет в комнате Альваро горел до утра, а потом этары объявили, что граф будет отдыхать до самого обеда, а к вечеру распорядились приготовить купальню. Но младший муж там не появился до глубокой ночи.