Любовь и прочие "радости" (СИ) - Резник Юлия - Страница 10

— Так… Ладно. Чувствую, мне ты не поверишь…

— Эй, ты что делаешь?

— Звоню Кате!

Глава 7

‌Ник вышел из комнаты, а Ольга заставила себя оставаться на месте. В конце концов, подслушивать чужие разговоры было неприлично. Она сама этому учила детей.

Господи! Как же ее перетрясло! Так, что до сих пор внутри все вибрировало и дрожало. Как будто кто-то водил смычком по до звона натянутым нервам. Нет… бывают же совпадения! Её сын… Его дочь. А какая истерика с ней случилась? Наверное, даже не истерика. А что-то другое. Ведь она не рвала на себе волосы и не выла, как умалишённая. Всего-то чуть не померла… К слову, Гдальский не растерялся. Как будто всю жизнь только этим и занимался, что спасал умирающих страшных теток. С губ Ольги таки сорвался истеричный смешок. Все же истерика была где-то на подходе.

Что ж ей так с ним не везло? То после уколов гиалуронки их судьба сталкивала, то в этой маске дурацкой. Впрочем, сейчас Ольгу меньше всего заботило, какое она произвела на Тихона впечатление. С ним ей уже вряд ли что светило, а вот то, что, возможно, ожидало её впереди — Ольгу совсем не радовало. Она не хотела детей. Никаких. В какой-то момент у нее образовалась целая фобия на вопящих младенцев. Возможно, когда-нибудь, лет через десять-пятнадцать, она и захочет стать бабушкой — нянчиться с внуками, печь пироги… Но сейчас такая перспектива её пугала до смерти. Она не хотела возвращаться в тот ад… И если вам кажется, что это жестоко, и так нельзя — попробуйте самостоятельно поднять на ноги тройню.

Никаких детей. Никогда. Ни при каких обстоятельствах в ближайшие… лет двадцать. Господи, пожалуйста, пусть будет так! Она ведь не готова к этому! Не готова…

За спиной послышались шаги. Ник вошел в комнату, склонив голову низко-низко. Его плечи дрожали. У Ольги внутри, кажется, что-то оборвалось, лопнуло. Она вскочила, затараторив:

— Сыночек, да ты не расстраивайся! Ты справишься! Я понимаю, что рано, но, раз уж так, что теперь? Ник… Слышишь? Посмотри на меня!

Он и посмотрел. А потом просто взорвался от хохота. Ничего не понимая, Ольга уставилась на сына. Наверное, у него тоже истерика, или…

— Не расскажешь, что здесь смешного? Я бы тоже посмеялась, но пока как-то больше выть хочется…

— Беременная… Выяснять он примчался… Ой, я не могу… — ржал её старшенький.

— Ник! Мне не до смеха! Что тебе Катя сказала?

— Да что-то напутали ее предки. То ли тест нашли, то ли еще что-то. Вот и поняли все неправильно, — так, до конца и не успокоившись, хохотал Ник.

— А как еще это можно понять? Тест — он и в Африке тест!

— Ага. Только они разные бывают. А эти самое худшее ведь подумали…

— Я ничего не понимаю, — развела руками Ольга.

- Да нечего тут понимать! Болячку у Катьки нашли на медосмотре. По-женски что-то. Вот и выписали ей кучу направлений на всякие анализы. Но в особенности их интересовал какой-то гормон. И вот на него кровь нужно сдавать, когда у тебя овуляция.

— Так она на овуляцию делала тест?

— А на что ж еще? — снова захохотал парень.

Ольга, как подкошенная, упала на диван. Спрятала лицо в ладонях. Ей было совсем не смешно. В голове проносились миллионы вопросов. Она в глаза не видела никаких тестов на овуляцию, но допускала мысль, что по незнанию их можно было спутать с тестом на беременность. Но ведь Тихон утверждал, что говорил с дочерью. Или она что-то напутала?

— Гдальский сказал, что ты настаивал, чтобы Катя не затягивала.

— И что?

— Соврал?

— Да нет! Говорю же, мам! Чем ты слушаешь?! Болячка у нее неприятная. Последствия могут быть не самые хорошие. Лечиться ей надо! Вот я и говорил, чтобы не тянула с этим.

Ольга тихонько выдохнула. Казалось, что еще немного, и она развалится на части. От облегчения и… злости! Чтоб тебя, Гдальский! Вот ведь скотина! Она чуть не померла по его вине.

— Мам, ты в порядке?

Ник подошел вплотную к матери и, опустившись на корточки, заглянул ей в глаза.

— Нет! Я чуть не сдохла, сына.

— Эй! Ну, ты чего?

— Ничего! Зови всех…

— Зачем?

— Зови, говорю!

Ник поднялся, бросил на мать хмурый взгляд и вышел прочь из гостиной, чтобы минутой спустя вернуться в комнату в компании братьев.

— Начинается! — закатил глаза Петька. — Что? Половая амнистия отменяется?

— Не смешно! — нахмурилась Ольга.

— Мам, ну ведь не было ничего!

— Значит, будет! Так, послушайте меня…

— Клянусь, я удавлюсь, если нас ждет очередная лекция о пользе презервативов!

Ольга вздохнула. Мазнула по сыновьям внимательным взглядом. Она любила их больше жизни и так боялась, что одна не справится с воспитанием трех мальчишек…

— Не будет никакой лекции, — вздохнула она, с трудом выбираясь из мягких объятий дивана, — вы у меня взрослые и все знаете сами.

- А звала зачем? — усмехнулся Петька.

— Соскучилась. Дайте я вас обниму…

Парни застонали, закатили глаза, но послушно ступили в ее объятья.

— Просто будьте ответственнее по отношению к тем, кто рядом. Хорошо?

Сыновья Ольги синхронно вздохнули, переглянулись у нее над головой, покачали головами.

— Хорошо… — пропели в унисон и принялись ее щекотать.

А в это же время, несколькими этажами выше, Тихон мерил шагами темную комнату. Он уже воспользовался гуглом и узнал, что способность к зачатию близнецов передается только по женской линии и, признаться, эта информация его успокоила. Даже более того — недаром ведь говорят, что все познается в сравнении — теперь беременность дочки не казалось Гдальскому таким уж кошмаром. Ведь могло быть намного-намного хуже. А тут всего-то один младенец! Да это же проще простого… Справятся! Даже если этот её… сбежит! Они с Катюхой не пропадут. И унижаться ни перед кем не станут. Его денег, чтобы вырастить ребенка, хватит за глаза. Нет — пойдет к Юрке Смирнову. Заработает больше… Если, конечно, понадобится.

Прерывая ход течения его мысли, в дверь позвонили. Гдальский открыл. На пороге стояла…

— Катя? А ты что здесь делаешь так поздно? — удивленно поинтересовался Тихон, давая дорогу дочке. Та молча сбросила с плеч плащ.

— Ты мне можешь сказать, какого черта устроил?! — прорычала девушка, делая шаг к отцу. Из ее глаз разве что только искры не сыпались, а крылья тонкого породистого носа дрожали. Тихон даже отступил под таким-то напором.

— Что именно?

— Ты зачем поперся к матери Ника?! Что ей наплел? Как вообще тебе пришла в голову эта гребанная идея?!

— А ну, прекрати выражаться! — рыкнул Тихон. — Ты с кем разговариваешь, не забыла?

Катя глубоко вздохнула. Сжала в кулаки руки.

— Ты опозорил меня перед матерью моего парня! Как теперь мне смотреть ей в глаза?!

— Тебя только это сейчас заботит? А то, что этот мудак сказал тебе не затягивать с абортом…

— Не смей так говорить о Нике! Ты ни черта о нем толком не знаешь! С чего ты вообще решил, что я беременная? Аррр…. — рычала Катя, с каждой секундой выходя из себя все больше. Еще немного, и она бы просто взорвалась от клокочущих внутри эмоций.

— Что значит, с чего я решил? — сощурился Тихон, настороженно уставившись на дочь. — Мы ведь говорили с тобой… и тест этот!

— На овуляцию, папа! Я просто… Аррр… В общем, у меня небольшая проблема… болячка. Ничего особенного… Вот и нужно было сделать! Как тебе только в голову пришло, что я… — Катя и краснела, и бледнела — все же нелегко было девушке обсуждать с отцом такие интимные подробности.

Тихон сглотнул. Перевел растерянный взгляд на пол, идеальную чистоту которого нарушали два грязных следа, оставленных Катькиными ботинками. Растер затылок.

— Так ты не беременная? А к врачу ты собралась…

— Папа, мне просто нужно обследоваться, чтобы назначить лечение. Всё…

Тихон качнулся с пятки на носок. Великолепно. Он просто чертов придурок! Интересно, что о нем теперь подумает Ольга? А впрочем, какая разница? Главное, что его малышка не беременная! Счастье-то какое!