Каменка (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич - Страница 27

Гена услышал, как оно принюхивается. Едва заметные резкие вдохи. Первый, второй, третий. Что это может зна-чить? Оно испугалось? Не признало в нем добычу? Почему оно мешкает? Ожидание неизбежного выматывало, застав-ляло нервничать еще сильнее, хотя, сильнее, казалось, уже просто некуда. Но, как известно, нет предела совершенству.

Наконец, существо шагнуло в спальню. Гена почувствовал щекой едва заметный поток воздуха и недвижимо вздрогнул. Не в силах выдержать напряжения, он зажмурился, ища спасения в темноте век. И он его нашел. Хоть не на долго, и не в темноте (свет лампы проникал сквозь веки, делая их кроваво алыми, как глаза чудовища) но все же смог он спря-таться за этой ширмой. Тонкой, хлипкой ширмой, разделяв-шей его и кошмар.

Существо подошло ближе, снова принюхалось и замерло. Вместе с ним замерло трепетавшее в груди сердце Волода-рова. Он не мог понять, что собирается делать его новоиспе-ченный враг, не мог предугадать его следующий шаг. Эта неизвестность пугала даже больше, чем два пылающих красных огонька, скрывавшихся в глубине черепа. Черепа, который в прошлый раз он так и не смог рассмотреть.

На долю секунды любопытство победило страх, и Волода-ров открыл глаза. Существо стояло справа, у изголовья кро-вати. Оно склонилось над Геной, головой перекрывая свет лампы, как луна закрывает солнце во время затмения. Но это не помешало в мельчайших подробностях рассмотреть его — ночной кошмар во плоти. Этим кошмаром был голый старик. Его спина была слегка сутула, дряблое тело, покры-тое язвами и гнойниками, отливало мертвой серостью в теп-лом желтом свете светильника, а пах находился в неприлич-ной близости к лицу Гены. Лицо старика искажала гримаса не то ярости, не то отвращения. Уголки потрескавшихся су-хих губ опущены вниз, бледные щеки сильно впали, выделив острые скулы, а глаза… Белки были насквозь пропитаны кровью, зрачки сжались в две маленьких точки, от чего ка-зались будто их нет вовсе, и в глазницах разверзлись врата прямиком в преисподнюю.

Старик еще раз принюхался, жадно втягивая носом воз-дух, как охотничья собака, идущая по следу, затем посмот-рел на Гену и медленно открыл рот. Из-за пожелтевших редких зубов показался толстый, похожий на червя язык. Он вывалился наружу, обнажив короткое жало на своем кончи-ке. Старик сделал странное движение челюстью, открывая рот еще сильнее, гораздо сильнее, чем это возможно обыч-ному человеку. Жало качнулось в воздухе, словно голова змеи, загипнотизированной восточным укротителем, затем, уловив запах Гены потянулась к его шее. Старик начал нагибаться вслед за жалом.

«Ну вот и все, — подумал Володаров, не в силах отвести взгляд от этого одновременно пугающего и чарующего зре-лища. — Настал тот миг, когда все решится. Либо я сейчас проснусь в холодном поту, либо… не проснусь уже никогда.»

Чудовищный язык старика все удлинялся, медленно при-ближаясь к своей цели — синяку на шее Володарова. И когда между жалом и кожей оставалось всего несколько сантимет-ров спальню вдруг наполнил оглушительный гром.

Время для Гены замедлило свой ход. Он отчетливо раз-глядел, как лысая голова старика вздувается, острые черты лица начинают трескаться и в конце концов их разрывает неведомой силой. Череп выворачивает на изнанку и облако черных как деготь брызг вперемешку с осколками костей разлетается по всей комнате. Обмякшее, почти обезглавлен-ное тело старика падает прямо на Гену, прокатывается по нему и останавливается в районе коленей.

В наступившей звенящей тишине сквозь вату из шока к Володарову постепенно приходит понимание того, что боль-ше нет никакого кошмара, нет сияющих в темноте алых то-чек-глаз, и больше нет никакого паралича. Его конечности снова в его полной власти. Пальцы на ногах сжались от стра-ха, а руки дрожат, со всей силы вцепившись в брюки.

Воспользовавшись вернувшимся контролем, он резко сел на кровати, изо всех сил пнул тело старика пяткой и оно, вя-ло перевернувшись, с грохотом упало на пол. Затем, вспом-нив причину, по которой этот монстр лишился головы, а именно резкий хлопок, похожий на гром среди ясного неба, Володаров повернулся и вжался спиной в ковер, висевший на стене. Но страх перед новой опасностью, той, что с такой легкостью превратила предыдущую в кровавое месиво, тут же отступил, сменившись приятным чувством облегчения.

Посреди гостиной стоял Молчан. Он крепко сжимал в ру-ках нацеленное на мертвого старика ружье и готов был сде-лать еще один выстрел.

?

7 Момент

У каждого человека в жизни бывает такой переломный момент, когда все те знания, которыми он обладал до этого, под давлением обстоятельств переворачиваются с ног на го-лову. Обычно это случается в детстве и проходит весьма без-болезненно. Деда мороза не существует, между ног у дево-чек не тоже самое, что и у мальчиков, и тому подобные ме-лочи. Некоторых откровение нагоняет уже в более зрелом возрасте. Например, когда только-только окончивший ин-ститут парнишка, полный амбиций и энтузиазма, сталкивает-ся с суровой реальностью рабочих будней, осознавая, что, скорее всего, ни одной из его грез сбыться не суждено, а сам он умрет, как и все, от нелепой болячки или старости, так ничего и не изменив.

Гена Володаров сидел на кровати, поджав ноги и судо-рожно открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег. Его настиг тот самый переломный момент, сокрушительный удар по устоявшейся картине мира, от которого не так уж легко оправиться. Сейчас, пока в ушах звенело от выстрела, а крошечные темные капельки медленно стекали по стене за спиной, он еще был не в состоянии осознать этого, но чуть позже, в более спокойной обстановке…

— Живой? — тихо спросил Молчан, продолжая целиться в старика на полу.

— Чего? — непонимающе переспросил Володаров.

— Живой, говорю?

Гена слегка наклонился вперед, взглянул через край кро-вати и увидел, как из ошметков черепа существа на пол со-чится черная жижа.

— Кажется, нет, — он снова посмотрел на Мочана.

— Тьфу ты… — сельский голова опустил ружье и вошел в спальню. — Я тебя вообще-то спрашиваю.

— А, — Володаров несколько раз моргнул. — Вроде да.

— Вот и отлично. Тогда быстро обувайся и берись за ноги.

Все еще не понимающий ничего Володаров послушно встал с кровати, обулся и, немного нагнувшись вперед, по-ложил руки себе на колени.

— Ты чего делаешь? — Молчан, повесив ружье на плечо, стоял у размноженной головы старика и с интересом смотрел на Гену.

— Как это? Берусь за ноги.

— Да не за свои, дурачина, — он коротко крякнул, пытаясь задушить в себе неподходящий к ситуации смешок. — За его ноги берись. Нужно до рассвета успеть, а не то все дело насмарку.

Сельский голова аккуратно, чтобы не испачкаться в дег-теобразной крови, подхватил тело под руки и кивнул Воло-дарову. Тот, наконец поняв, чего от него хотят, взялся за то-щие худые ноги старика, попутно про себя отметив необычно большой для такого роста размер ступней. Сорок четвертый, не меньше.

— А можно мне уже проснуться? — в голове у Гены творил-ся форменный бардак, и его не покидало стойкое ощущение нереальности происходящего.

— Потом, — буркнул Молчан. — Сначала помоги его до мо-гилки донести. Люди ждут.

Возражать Володаров не стал. По его мнению, в сумбур-ных снах толку от подобного было мало. Как, собственно, и во всем остальном. В таких делах как бред, суматоха ни к чему, трата нервов и времени.

Молча подняв тело, Володаров спиной вперед пошел на выход. Устройство дома было простым, а потому почти всю дорогу до дверей он мог себе позволить не оборачиваться, пялясь поочередно то на вывернутую наизнанку голову ноч-ного кошмара, то на следы, которые оставлял за собой Мол-чан. Черные-бурые следы рыбацких ботинок с изрядно стершимся за долгие годы рисунком подошвы. Гена смотрел как они один за другим отпечатываются на деревянных по-ловицах спальни, на ковре в гостиной, на полу в кухне. Ле-вый — правый, левый — правый. Удивительные детали, любо-пытные подробности, созданные мозгом в процессе обработ-ки информации, полученной за день. Как жаль, что в ту са-мую секунду, когда он проснется, они развеются, сотрутся из памяти, как стираются все порядочные сны.